Чемпион. Часть вторая (СИ) - Риддер Аристарх - Страница 17

Я нисколько не сомневался что проблему с полетом в Канаду в любом случае решат, так что не волновался. Слишком уж она мне казалось мелкой. В крайнем случае меня сопроводит кто-то из советского консульства.

Но оказалось что всё не так-то просто.

В итоге Иванов так и не появился на съемках и мы с ним столкнулись буквально нос к носу когда уже я сходил в душ, переоделся и вместе со всеми, делегация получилась внушительной, человек двадцать, вышел на Нью-Йоркский воздух.

— Ну что, есть новости? — спросил у своего коллеги Смирнов.

— Есть конечно, придётся нам с тобой остаться здесь. Саша один полетит в Канаду и его Эдмонтоне встретит сотрудник посольства. Он сейчас как раз уже летит туда, — дальше уже мне, — Саша, тебя в аэропорту будет ждать твой тезка Семенов Виталий Всеволодович. Он будет тебя сопровождать в Эдмонтоне. И мы очень надеемся на твою сознательность. То что ты не собираешься откинуть какой-то неприятный номер это понятно, но пожалуйста, держи ушки востро и если что-то случится в самолёте сразу сообщи Семенову. Договорились?

— Конечно, мужики. Я советский гражданин, который прилетел сюда работать, ни больше ни меньше. И меня еще в Москве так заинструктировали что можете не сомневаться, если что то всё сразу сообщу.

В общем, как говорится в одном из фильмов, которые постоянно крутили у нас на базе в Курганово «Таможня дала добро» и мы с Гретцки и несколькими представителями JOFa, включая Стивенса и самого Скотхайма отправились в аэропорт. Вернее это я думал что мы поедем в аэропорт, Ла гвардию, Имени Кеннеди или в находящийся рядом Нью-Фрк но получилось иначе.

Вереница машин приехала на какой-то частный аэродром на окраине квинса, одного из районов Нью-Йорка.

Я это понял по указателям на улицах.

Дороги, кстати, меня удивили. Я ожидал увидеть что-то что на голову превосходит наши родные просторы. Но как это ни странно в некоторых местах качество дорожного покрытия не выдерживало никакой критики. Таких участков было немного, один или два, но они всё-таки были.

Особенно это было заметно когда мы подъехали к аэродрому. Возле въезда на его территорию прямо из-под земли била высокая струя а часть дороги просто не было, она исчезла превратившись в яму наполненную водой. Водителям пришлось очень осторожно её объезжать, не идти же пешком через этот локальный дождь.

Успешно преодолев это небольшое препятствие мы въехали на аэродром.

Чтобы через десять минут подняться в воздух на бизнес джете Гольфстрим в ливрее цветов Эдмонтон Ойлерз и с эмблемой этого клуба на борту, крыльях и хвосте.

Внутри самолет был роскошным. На таких я еще не летал в этом времени.

Удобные кресла регулируются во всех возможных плоскостях, отделка из ценных пород дерева, улыбчивые стюардессы в отлично сидящей на них форме и прочие радости жизни богатых людей.

Так как у Гретцки сегодня была игра он, в отличии от остальных пассажиров не пил. В отличии от остальных пассажиров, несколько менеджеров JOFA и парочка НХЛовских чиновников тут же заказали напитки и закурили. Тут это считалось в порядке вещей.

— Алекс, — обратился ко мне Стивенс, тебе налить что-нибудь?

— Конечно нет, — тут же ответил я, — у нас, как и у вас запрещено продавать или подавать в барах спиртное если тебе нет 21 года. Я очень законопослушный гражданин и не собираюсь ничего нарушать.

— Ну как знаешь, — улыбнувшись ответил он, — и кстати, позволь познакомить тебя еще с одним пассажиром нашего самолёта, он ждёт тебя в рабочем кабинете.

— В кабинете? — удивился я.

— Да, это самолёт владельца Эдмонтон Ойлерз Питера Поклингтона. Он любезно предоставил его Уэйну и компании JOFA. И мистер Поклингтон специально заказал самолёт с кабинетом.

Красиво жить не запретишь, подумал я и поднялся со своего кресла.

Мы прошли в хвостовую часть самолета и остановились перед закрытой дверью.

Стивенс её открыл и мы зашли.

Кабинет оказался очень маленьким, впрочем чего еще ожидать. Мы же на борту узкофюзеляжного самолёта.

Мне была интересна обстановка, но когда я увидел кто меня ждал меня и Стивенса то сразу расхотел рассматривать интерьер.

Да и находиться в этом самолёте мне тоже расхотелось.

Всё дело в том что я узнал того кто сидел в кресле владельца этого кабинета.

И узнал я его не потому что о нём рассказывали перед поездкой на Олимпиаду, а потому что он был актером в одном из старинных фильмов, который я в детсве любил пересматривать. В «Крепком орешке».

— Мистер Стивенс, — игнорируя временного «хозяина» кабинета обратился я к менеджеру JOFA, — я не собираюсь ни о чем разговаривать с этим человеком. И вообще, его нахождение здесь говорит о том что это изменение планов касательно съемок было специально спланировано. Так?

— Алекс, — мой напор удивил Стивенса, — я не понимаю.

— А что тут понимать? Или вы скажете что Александр Годунов, артист балета и перебежчик бросивший свою жену ради жизни в США оказался в этом самолёте совершенно случайно? Ехал мимо аэродрома и заметив самолёт решил постучаться чтобы его в Канаду взяли? Вы так себе это представляете?

Менеджер JOFA, хотя может быть он, как говорится слуга нескольких господ, ничего не успел сказать. За него слово взял Годунов.

— Саша, — заговорил он со мной по-русски, — ты не понимаешь о чём говоришь. Меня попросили с тобой встретиться и поговорить о том чего ты по настоящему достоин. А так как два агента КГБ постоянно за тобо таскаются пришлось импровизировать.

— Для вас я не Саша а Александр Евгеньевич, — холодно сказал я, — и разговаривать мне с вами совершенно не о чем. И зря вы думаете что я не понимаю о чём говорю. Вас наверняка нанял или кто-то из генеральных менеджеров НХЛ, хотя почему кто-то, судя по тому что мы с вами на борту самолёта владельца Эдмонтона это может быть только он. Или вы здесь по заданию кого-то из руководства НХЛ, например президента Циглера. Зачем им это понятно. Уговорив меня сбежать можно заработать кучу денег, я очень хороший хоккеист, один из лучших если не лучший в мире.

Зачем это вам тоже понятно. Америка, конечно страна возможностей, вот только на всё нужны деньги и их у бывшего балеруна а ныне второсортного актера не может быть много. А так как для таких как вы деньги не пахнут, то можно и подзаработать на том чтобы запудрить мозги какому-то там русскому мальчишке. Так?

Вот только я не вы. Бежать из моей страны я не собираюсь. Так что, боюсь, не видать вам положенных таким как вы тридцати серебренников.

Годунов вскочил как ошпаренный, его бледное лицо стремительно стало покрываться пятнами.

— Что ты сказал ублюдок? — прошипел он, — я тебе сейчас зубы в глотку затолкаю за такие слова!

— Попробуй, — тут же ответил я, хватит уже выкать этому козлу, — если посмеешь. Я не только в хоккей играть умею. Если бы ты подготовился к разговору то увидел бы что я сделал с парочкой канадцев в Москве. Мне хоть и всего семнадцать но тебя, алкаша, я по стенке размажу и даже не вспотею.

— Джентльмены, — наконец-то заговорил Стивенс, — я ни слова не понимаю из того что вы говорите, но чувствую что обстановка накалилась и предлагаю разрешить всё дело миром. Алекс, — это мне, — давайте сойдемся что произошло небольшое недоразумение и сделаем вид что ничего не было.

— Если я сообщу о случившимся, сами понимаете куда, то контракт с вашей фирмой будет сразу же расторгнут и в шведское посольство будет направлена нота. После этого вы вылетите со своего места как пробка из бутылки шампанского с такими характеристиками, что вас ни в одно приличное место не возьмут.

— Я надеюсь что это останется только между нами, — тут же сказал Стивенс.

— У меня нет причин молчать и у вас нет никаких доводов чтобы меня убедить. Так что я даже и не знаю что вам ответить. До прибытия в Эдмонтон есть еще время, так что я подумаю.

Сказав это я вернулся на своё место не удостоив Годунова и взгляда и слова на прощание, много чести.