Ни за что! - Шэй Джина "Pippilotta" - Страница 9

Итак, вечер с мужем!

На фотках жены Козыря самого его практически нет. Одна фотка из ста, и каждая – непременно с каких-то мероприятий.

Отлично! То что нужно. Значит, они сегодня выходят “в свет”. Появляются на какой-то роскошной тусовке. Роскошной – потому что яркое платье цвета фуксии, в котором Кристину запечатлел фотограф, не годится ни для чего, только для светского раута.

С другой стороны, в Москве постоянно кто-то где-то тусит. И даже у рублевских женушек

Впрочем, Кристина Козырь выделяется на фоне рублевских женушек. У тех обычно жизнь состоит только из салонов красоты и фитнеса, потому что главное дело их жизни – соответствовать требованиям роскошного мужа. Кристина – не такая. Она пианистка, причем как я успеваю прогуглить за время поездки – довольно известная в Москве. Дает эксклюзивные вип-концерты для избранных, кто способен её себе позволить. Информации о новых её концертах нет, значит, выход у неё планируется на чью-то тусовку. Конечно же, к кому-то из её подружек.

И какова вероятность, что та подружка уже её лайкнула?

За час-то?

Почти сто процентов.

В мире инстадив слишком медленная реакция на публикуемые тобой посты – повод перестать общаться с “тормозом мира сего”. Откуда знаю?

Ну, можно сказать, сама такая. Это ведь я при ссоре с тем же Георгинчиком перестаю смотреть его сторис. А он – перестает лайкать мои фоточки. Да, мы с ним подлые ублюдки, чего уж там.

Жаль, у Козыря сторис нет. Мстить ему придется по другому.

И пролистывая ленту лайков Кристины Козырь, я уже почти сформировала в голове план той изощренной мести.

Что может быть изощреннее, чем взять и нарушить личное пространство мнящего себя властным господином мужика? Который терпеть не может, когда ты делаешь что-то не по его капризу?

Правильно. Ничего.

Именно поэтому я со сладкой улыбкой пролистываю список лайкнувших фоточку Кристины Козырь и ищу. Вдумчиво ищу след.

О, а вот профиль Веры Сехмет. Художницы, сделавшей себе имя на картинах, которые она рисует отпечатками сисек.

О, а у неё сегодня выставка!

Вот оно – мое сладкое вожделенное бинго. Пять из пяти!

Козырь на диво мрачен, и кажется, в уме уже закопал меня по самые гланды, ожидает какой-то подлянки. Какая хорошая у него интуиция, однако!

– Ну что, заблочить твою драгоценную? – спрашиваю с бесконечным милосердием. Я на самом деле могу. Все, что мне было нужно, я уже узнала. Боже, благослови гламурных чик, которые живут так, чтобы весь мир им завидовал.

Он молчит. Молчит и всячески меня игнорирует. Надо же! Снова пытается играть в игру “кнут и пряник”, используя вместо кнута отсутствие своего внимания. Нужно сказать – действенно. Лишить меня внимания – то же самое, что и лишить рыбу воды. Только я как раз та рыба, что сама выпрыгивает из толщи вод и на воздухе расправляет плавники.

Я не дышу, зато лечу!

А как вернуть себе вожделенную воду, я прекрасно знаю. Нужно всего лишь надавить этому типу на больное место сильнее.

– Что ж, значит, ты не против, если я какие-нибудь её фоточки лайкну?..

Он не говорит, но я чувствую нарастающее напряжение в постукивающих по рулю ладоням. Такие как он считают семью комфортной зоной. В которую не позволено вмешиваться таким, как я.

– Ты и вправду хочешь, чтобы я что-то тебе приказал?

Совершенно неожиданно Козырь возвращает мне мой выпад, да еще так, как я не ожидала. Будто приглашающе постукивает стеком по колену, предлагая к ним стечь. И… Я ощущаю легкую тень, вздрагивающую внутри. Желание, которое еще не проснулось, но уже заинтересованно подняло ухо.

– Если тебе интересно, что я хочу – тормозни вон у той пекарни. Смерть как хочу печенья.

Вижу, как разочарованно дергается жилка на его щеке. Он неудовлетворен. Я говорю с ним слишком безмятежно. Смешно. Неужели и правда ожидал, что со мной будет все так просто?

– Не жди меня, – ухмыляюсь я, снова вылезая из тачки не открывая двери, – до универа три квартала, я дойду пешком. Не прощу себе, если ты из-за меня снова потеряешь пару миллионов. Женушке твоей ведь нужны деньги на ботокс.

Говорят, если хочешь спрятать какие-то свои эмоции – хорошо помогает гнев. Я готова с этим поспорить. Самое лучшее средство для маскировки – это смех. Пока ты зубоскалишь, гораздо проще скрыть внутреннюю борьбу. Выкручивание рук собственным порывам. Заталкивание в самую глубь души маленьких темных секретиков.

Я бы хотела увидеть его в деле…

Я бы хотела ощутить, какую боль он может причинить.

Только я в это не играю больше. Никому не могу доверить себя настолько. И ошейник никому больше не позволю на себя надеть. Не в этой жизни.

– До завтра, – роняет Козырь, на прощание. Пусть я сегодня и подпортила ему настроение, но он все равно никак не хочет от меня отвязаться.

– До вечера, – парирую я и разворачиваюсь к нему спиной, как только вижу, как в темных глазах зажигается опасная искра. Он почуял мой подвох. Теперь вопрос исключительно в том, сколько ему времени потребуется на то, чтобы понять суть моего замысла. Он умный. Быстро поймет.

Нет, я, конечно, могла бы так не палиться. Вот только в чем прелесть расправы, если моя жертва узнает о ней в самый последний момент? Месть – она хороша, когда её смакуешь медленно-медленно!

И потом…

Я должна дать ему шанс оставить меня в покое.

Если сделает так, чтобы я не смогла попасть на выставку – будем считать, что он сделал свой выбор!

– Ну давай, Светик, – мужчина, что держит камеру, старается говорить мягко, – вставай на колени.

В свои восемнадцать она была еще стройнее, казалась еще более хрупкой, но язвительности в ней было не столько. По крайней мере в сторону камеры она стреляет глазами недовольно.

– А снимать обязательно?

– Обязательно, если ты хочешь сделать мне приятно, – мужчина из-за кадра тянет руку к ней, покровительственно треплет по щеке, – я хочу, чтоб у меня сохранились доказательства, какой ты бываешь послушной. Послушной только для меня.

– Только для тебя, – повторяет она задумчиво и все-таки опускается на колени. Смотрит внимательными глазами в кадр, облизывает губы.

– Что еще ты мне прикажешь, Господин?

Палец, уже готовый к остановке, падает на нужную клавишу. С пару секунд Алекс смотрит в эти глаза, темные, дымчатые, бескрайние.

Её голос мягкий, непривычно мирный, удивительно искренний еще некоторое время будто отражается в его душе эхом.

“Что еще прикажешь?”

“Что еще ты хочешь?”

“Господин”.

Ко своему посетителю Алекс разворачивается, только когда внутри настает полная тишина. Мешать эмоции от увиденного с тем, что вот-вот поднимется в нем волной, не хочется. Как не хочется мешать любимое вино и неприятную горькую микстуру, которую необходимо выпить.

Не за себя выпить, за неё.

Посетитель ерзает на стуле. Он уже успел проораться на тех парней, что его сюда привезли. Грозил им братом-прокурором, зеками, которые непременно их опустят, вот только стоило самому Алексу войти в свой кабинет – гость заткнулся. Кажется, фамилия Козырей все-таки слишком на слуху, раз такая шваль знает его в лицо.

– Ну и что ты мне скажешь, Петр Алексеевич? – Алекс позволяет себе слегка дернуть краем рта. Настоящей улыбки этому мудню не полагается, но если не оживить мимику хоть на сколько-нибудь – тот просто обделается от страха. А какая важная персона этот Петр Алексеевич Шубин – аж второй заместитель мэра города Саратова.

– Н-ну, н-ну что тут с-скажешь, – нервно начинает блеять этот утырок, – н-ну да, я с ней спал. А что в этом такого? Вы-то как мужчина должны меня понимать…

– Должен? – если бы Алекс был волком – он сейчас выщерил бы хищно зубы. – С чего вы взяли, Петр Алексеевич, что я вам что-то должен?

– Н-ну, в-вы же тоже женаты, – заикаться Шубин начал еще сильнее, – и думаю, вы понимаете…

– Лучше б вы оставили обязанность думать тем, кто умеет пользоваться мозгами, Петр, – уже жестче цедит Алекс, постукивая пальцами по столешнице, – вы ведь понимаете, что вы здесь совершенно не потому, что когда-то изменяли вашей жене с этой девушкой? И опережу ваше умозаключение, даже тот факт, что именно вы были первый, кто практиковал со Светланой Клингер тематические отношения, мне не особо интересен. Мне интересно, почему она уехала из вашего города и за пять лет ни разу туда не возвращалась. Интересно, почему, оставшись в Теме, она резко сменила роль с сабы на доминантку. Иными словами, мне интересно, чем именно ты её сломал, удод?