"Фантастика 2023-160". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Бондаренко Андрей Евгеньевич - Страница 34

– А, может…

– Не может! Следуем.

Пройдя порядка двух километров, они вышли на ровное базальтовое плато.

– Страшное и неприветливое место, – зябко передёрнула плечами Ванда. – Чёрное-чёрное. Хотя… Впереди наблюдается широкая рыже-палевая полоса. Мне кажется, или эта полоска, действительно, слегка колышется?

– Похоже на то. Может, это оптический обман, спровоцированный светящимися облаками?

– Я не знаю таких умных слов… Слышишь? Какой-то странный, едва слышимый писк.

– Писк, – через четверть минуты подтвердил Лёха. – Давай-ка – от греха подальше – заберёмся на этот чёрный валун… Смелее, графиня! Ставь подошву ботинка на каменный приступок. Сейчас я тебя подсажу…

Понаблюдав пару минут с макушки валуна за окрестностями, он сообщил:

– Рыжая полоса, расширяясь, постепенно приближается… Вполне возможно, что это лемминги.

– Кто?

– Полевые мыши, обитающие в северных приполярных областях. В данном конкретном случае – миллионы и миллионы грызунов, перемещающихся куда-то по своим важным мышиным надобностям.

– Я читала про такое в толстых книжках, – нахмурилась Ванда. – Мол, все страны Скандинавии – в стародавние времена – неоднократно страдали от нашествия этих прожорливых тварей. Когда рыжих мышей нарождалось избыточно много, они спускались с гор и упрямо шли вперёд, поедая всё и вся, встреченное на пути. И даже умудрялись переправляться через небольшие речки… Мыши съедали все посевы на полях, разоряли – подчистую – амбары, зернохранилища и прочие продовольственные склады. Потом они обгладывали всю траву – на сотни и сотни километров. Люди и домашний скот – после их нашествий – умирали от голода. Но на человека лемминги, как ты их называешь, никогда не нападали.

– Пожалуй, мы не будем проверять на практике твоё последнее утверждение, – недоверчиво усмехнулся Лёха. – Посидим здесь, дождёмся, когда мышки пройдут мимо. А после этого отправимся к третьей точке.

– Мы можем – пока лемминги не подошли – вернуться на метеостанцию… Ах, да, не можем. Мы же – бесстрашные бойцы, выполняющие важное и ответственное задание.

– Это точно. Бойцы.

Через некоторое время лемминги приблизились к базальтовому валуну вплотную.

– Завораживающее зрелище, – признался Лёха. – Сколько их здесь? Миллиарды? Сотни миллиардов?

– Симпатяги, – откликнулась молодая жена. – Немного похожи на домашних хомячков. Такие же чёрные глазки-бусинки, круглые ушки, пухлые щёчки, куцые смешные хвостики… У меня же есть отпугивающая штуковина!

Ванда достала из кармана комбинезона чёрную коробочку, перевела белую кнопку в положение «Вкл.», и, выждав некоторое время, расстроено сообщила:

– Не работает, Алекс, твоя хитрая техника. Лемминги только на несколько секунд остановились-засомневались. А потом – как ни в чём не бывало – двинулись дальше, миновав наш камень. Теперь мы находимся на крохотном чёрном островке, со всех сторон окружённом «мышиным морем»…

– Бывает. Очевидно, ультразвуковой излучатель рассчитан только на крупных хищных животных, наделённых зачатками интеллекта. То бишь, зачатками нервной системы. Мыши же, как известно, существа полностью безмозглые. Вот, прибор и не сработал.

Лемминги передвигались плотной единой стеной, постоянно перепрыгивая друг через друга. Первая мышка приостанавливалась, ловко срезая мелкими острыми зубами стебелёк травы, через неё тут же перебиралась другая. Через вторую перепрыгивала третья…

– Нескончаемая и очень симпатичная чехарда, – одобрил Лёха. – Ловко это у них получается. Прыг, скок. Прыг, скок…

– Ловко, – пристально глядя на восток, подтвердила Ванда. – Только очень медленно… Вижу последние ряды «мышиной колонны». Да, придётся нам просидеть на этом валуне ещё – как минимум – час. Может, и больше… Предлагаю, вернутся к нашим упитанным снежным баранам.

– О чём это ты, любимая?

– Конечно, о знаменитом реалити-шоу «Снега, снега». Рассказывай, что там было дальше…

Ёпрст, как они и договаривались изначально, прилетел в Ванавару во второй декаде октября.

Накануне его прилёта придавили первые злющие морозы, но серьёзных снегопадов ещё не было. Так, ерунда сущая. Местные переменчивые ветра, шутя и играючи, разметали эту снежную чепуху по разным сторонам, не оставив и следа.

– Плохи дела, – ворчал Лёха. – Наше реалити-шоу называется – «Снега, снега». А, где же они, собственно, снега?

– Навалит ещё. Причём, по самую макушку, – утешал Василий Васильевич. – Это же, брат Петров, Сибирь. Тут погоды капризные. Как говорится, год на год не приходится. Бывает, что уже в ноябре месяце под два метра снега лежит. А случаются годы, когда первые снежинки падают с неба только в конце декабря. Но бодро так падают, без ленивых дураков. Трое суток – и те же два метра. Типа – снова здравствуйте. Только в профиль. Так что, не расстраивайся, коллега, раньше времени…

– Легко говорить, мол, не расстраивайся. А если Константин Алексеевич уже подписал с зарубежниками – на ноябрь месяц – первые контракты? Жадность – подруга коварная и, зачастую, неверная… А если в этих контрактах предусмотрены, не дай Бог, конечно, крутые финансовые неустойки – за срыв сроков? Скандал тогда будет. Причём, международного масштаба. Начнут, как водится, старательно искать виноватых. Стрелочников, то бишь.

– Мы-то здесь причём? Рабочие площадки полностью оборудованы и обустроены. Маршруты намечены и согласованы. Продовольствие и алкоголь – в затребованных объёмах – на «Пристань» завезены. Какие ещё вопросы?

– И каверзные вопросы придумают, и всех блохастых собак навесят, – пообещал опытный Лёха. – Когда лес рубят, то разнокалиберные щепки – как правило – летят во все стороны.

Впрочем, сойдя с самолётного трапа, Ёпрст никакого неудовольствия не выразил. Наоборот, вальяжно пожав встречавшим руки, он с интересом огляделся по сторонам и, вздохнув полной грудью, объявил:

– Славненько тут у вас. Красиво. Мать его… Бодрит! Сибирь-матушка, одним словом…

– Петров! – радостно завопил звонкий женский голос. – Бродяга! Морда! Я так рада!

Лёха обернулся. К ним – от самолётного трапа, вприпрыжку – приближалась молоденькая рыжеволосая дама, облачённая в короткую и стильную соболью шубку.

– Мэри?

– Она самая! Что застыл дурацким соляным столбом? Давай-ка, недотёпа белобрысый, обнимемся. И – по старинной русской традиции – трижды поцелуемся. В щёки, естественно. То бишь, целомудренно-целомудренно, без похоти.

Во время этой пафосной церемонии Лёха успел – едва слышно – спросить:

– Каким ветром?

– Ёпрста охомутала, – браво подмигнув, прошептала Мэри. – Спёкся, голубчик…

Потом, понятное дело, поехали всем коллективом на ванаварскую опорную базу заповедника «Тунгусский». Сценарий дружеских посиделок был традиционно-классическим: варёная лосятина, тушёная гусятина, глухарь, запечённый в русской печи, таймень холодного копчения, местные экзотические наливки и настойки в нехилом ассортименте. В качестве апофеоза выступал «пельменный суп». Естественно, под ледяную водочку и изощрённые сибирские байки – про кровожадных медведей и регулярные метеоритные дожди, сопровождаемые загадочными исчезновениями мирных эвенков и чудаковатых экологов.

Дойдя до нужной кондиции, Василий Васильевич – душевно и с лёгким надрывом – затянул:

– Чёрный ворон, чёрный ворон…

– Что ж ты въёшься – на до мной? – хмельно и рьяно подхватили, обнявшись – словно две лучшие подружки, Мэри и Татьяна. – Ты добычи не дождёшься…

Ёпрст многозначительно подмигнул, мол: – «Пошли, подчинённый, пообщаемся чуток…».

Они, стараясь идти прямо, то бишь, не шатаясь, проследовали в помещение бильярдной, которое – по случаю прибытия важных столичных гостей – пустовало.

– Снега у нас нет, – смущённо шмыгнув носом, сообщил Лёха. – Извини, Костян.

– Бог извинит, ик, – пьяно помотав головой, откликнулся Ёпрст. – Если, конечно, захочет, ик… Какая гадость. Какая гадость – эти ваши пельмени, перемешанные с фасолью, картошкой и капустой. Блин сибирский, да с откровенным перебором…