"Фантастика 2023-160". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Бондаренко Андрей Евгеньевич - Страница 28

– Как всегда – прекрасна и загадочна.

– Спасибо, конечно. Но я спрашивала про платье.

– Миленькое. Кружева и рюшечки везде. Но только – на мой изысканный вкус – излишне строгое. Отдаёт от него – за версту – каким-то…э-э-э, церковным Средневековьем. Всё интересное и приметное скрыто. Причём, наглухо. Я имею в виду – ноги, грудь и плечи…

– Да, никудышный из тебя, Алекс Петров, знаток и ценитель высокой женской моды, – огорчённо вздохнула Ванда и, поворачиваясь спиной, попросила: – Застегни, пожалуйста, молнию.

«Какая же у неё белоснежная кожа! – мысленно восхитился Лёха. – Неужели Ванда ни разу в жизни не загорала? Вполне возможно. Средневековая аристократка, всё-таки… Интересно, а какая у неё кожа – на ощупь? Наверно, бархатистая-бархатистая, нежная и очень тёплая… Или, наоборот, ледяная?»

Он, не сдержавшись, осторожно прикоснулся губами к узкой впадинке между женскими лопатками.

– Ой! – напряглась Ванда. – Что ты делаешь?

Лёха, естественно, промолчал, так как его губы, перепархивая с одной лопатки на другую, были заняты.

– Прекрати, пожалуйста! Прекрати! – взмолилась девушка. – Меня уже всю колотит – словно бы от озноба…

– Как скажешь, любимая, – послушно застёгивая молнию на платье, хриплым голосом заверил Лёха, а про себя подумал: – «В девице, очевидно, дремлет целое море необузданной страстности. Что же, разбудим, не вопрос. Дайте только срок…».

Тоненько заскрипели дверные петли, и в комнату вновь вошёл давешний Ангел в чёрном шлеме-маске.

– А стучаться в дверь тебя, служивый, не учили? – презрительным голосом спросила Ванда, после чего добавила: – Хам законченный.

– Что такое? – опешил Ангел. – Ты, переселенка, совсем обнаглела?

– А где это ты, братишка светло-серый, видишь переселенку? – недобро прищурился Лёха. – Или, к примеру, подлого переселенца? На нас что, одеты лагерные робы? Чего молчишь-то, чучело?

– Нет, лагерных шмоток, действительно, не наблюдаю, – задумчиво подтвердил Ангел.

– Правильно всё понимаешь. Раз мы одеты в цивильную одежду, значит, являемся полноправными гражданами вашего Мира. Правильно?

– Наверное, – равнодушно пожал плечами Ангел. – Следуйте за мной…, земляки…

– Часом, нас «в расход» не отправят? – пробормотал Лёха. – Выдали новую одёжку? Ничего не значит. Обычные коварные ухищрения, не более того. Сейчас поместят в жидкий азот, и все дела.

– Вообще-то, в Мире «церковников» переселенцев ценят, – шёпотом сообщила Ванда. – Я вчера в здешних толстых книжках вычитала. Коренные местные жители, они слегка изнеженные, привыкшие к бурной и насыщенной общественной жизни. То бишь, зачастую подвержены разнообразным «фобиям». В частности, не могут долго находиться в относительно-безлюдных местах. Например, на далёких заполярных островах. Впадают в серую и вязкую депрессию и – в конце концов – медленно сходят с ума… Так что, милый, мы с тобой являемся безусловно-ценными кадрами. Таких – без веских и уважительных на то причин – «в расход» не отправляют. Мол, не выгодно и глупо…

Они вошли в просторный, скромно обставленный кабинет.

«Вокруг наблюдается однозначный и ярко-выраженный аскетизм, – мысленно одобрил Лёха. – Такое помещение впору занимать старшему офицеру какой-нибудь секретной спецслужбы, фанатично преданному своему делу…»

За неприметным письменным столом сидел упитанный, седобородый и совершенно-лысый старикашка, облачённый в стандартный светло-серый комбинезон.

– Явились, голубки весенние и радостные? Белокрылые? Ну-ну, – язвительно усмехнулся старик. – Проходите. Садитесь вон на тот кожаный диванчик. А ты, – строго посмотрел на Ангела, – свободен. Отдыхай. Ежели что, слуга Божий, позову…

Лёха и Ванда, взявшись за руки, уселись на указанное место. Ангел послушно удалился. А старикан поднялся на ноги и, неторопливо проследовав в дальний торец кабинета, отомкнул – массивным бронзовым ключом – толстую стальную дверцу сейфа, вмурованного в стену.

Напевая под нос что-то мелодично-беззаботное, он достал из сейфа нарядную митру, украшенную крупными, искусно-огранёнными самоцветами, заученным движением водрузил её на круглую лысую голову и, плавно обернувшись, представился:

– Отец Джон, епископ. Старый друг уважаемого и почтенного Альберта, который является вашим искренним попечителем. Ангелом-хранителем, если так будет угодно.

– Здрасьте, – чуть слышно прошептала Ванда.

– Долгих лет жизни вам, отче! – дежурно пожелал Лёха.

– Спасибо – за добрые слова, – беззаботно улыбнулся епископ. – Значит, молодые люди, вы хотите обвенчаться? То бишь, заключить полноценный супружеский союз – по церковным католическим канонам?

– А разве – в вашем Мире – можно по-другому? – удивилась непосредственная Ванда.

– Нельзя, конечно. Но, тем не менее, я обязан, соблюдаю устоявшуюся веками процедуру, спросить. Итак… Молодой человек и юная барышня, вы, действительно, хотите обвенчаться?

– Очень хотим! Алекс, почему ты молчишь?

– Хотим, ясная зимняя зорька…

– Перехожу к следующим вопросам, – многообещающе усмехнулся старикашка. – Тебя, широкоплечий юноша, зовут – Алексей Петров? В своём Мире ты был…э-э-э, менеджером телеканала?

– Да, отче.

– Клянёшься в этом – Святой верой в Господа нашего?

– Клянусь!

– Тебя, честная девица, зовут – Ванда де Бюсси? В своём Мире ты была потомственной благородной бургундской графиней?

– Да, отче.

– Клянёшься в этом – Святой верой в Господа нашего?

– Клянусь!

«И голос – при этом – у неё не дрогнул, – подумалось. – Значит, моя жена – и на самом деле – является благородной средневековой аристократкой… Были некие навязчивые сомнения по этому поводу? Были, естественно. Куда же, спрашивается, без них? Но теперь они развеялись – без следа…»

– Одну секунду. Запамятовал, – смешно и чуть смущённо засуетился епископ. – Я, молодёжь, сейчас…

Старик вновь удалился к дальней стене и извлёк из сейфа кусок белой кружевной ткани.

– Это же…с-с-свадебная фата? – слегка заикаясь, спросила Ванда. – Не может быть…

– Она самая, – довольно хохотнул епископ. – Всё должно быть по-настоящему. Как заведено. Как полагается. Чтобы – ненароком – не обидеть достойных людей.

– Запасливость и предусмотрительность, они тоже относятся к числу классических христианских добродетелей? – невинно поинтересовался Лёха.

– Относятся, отрок. Относятся. Не сомневайся…

Сам обряд венчания прошёл на удивление обыденно и быстро.

Сперва отец Джон – минут двенадцать-пятнадцать – всласть потрепался о пользе мирской добродетели, основанной на искренней любви к Единому Создателю нашему, а потом поинтересовался у брачующихся – их согласием любить друг друга до гроба. Причём, как в горе, так и в радости.

– Да, я согласна, – взволнованным голосом сообщила Ванда.

– И я согласен, – подтвердил Лёха.

– Вот, и ладушки, – обрадовался старикан. – Объявляю вас, Алексей и Ванда, мужем и женой. Живите в любви и согласии. Ну, и размножайтесь старательно, не теряя времени. В смысле, размножайтесь, когда получите на то соответствующее разрешение… Теперь же, пожалуй, перейдём к делам сугубо земным. Как говорится, и Богу помолись, и пашню вспаши, да и здоровыми семенами не забудь засеять её…

Епископ снял митру с круглой головы и направился к сейфу.

– Отче! Вы забыли, – берясь ладошкой за кружевную фату, напомнила Ванда. – Вот, возьмите.

– Себе оставь, красавица светловолосая. На добрую память.

– Спасибо большое!

– Не за что, красавица. Бога – за всё хорошее – благодари…

Убрав нарядную митру в сейф, отец Джон достал оттуда пухлую картонную папку, вернулся к столу и, ловко развязав шнуровку, выложил на гладкую столешницу сложенный в несколько раз бумажный лист. Аккуратно развернув-разогнув и бережно разгладив бумагу, он пояснил:

– Это – подробная географическая карта тех мест, где вам, молодожёны, предстоит потрудиться на благо общества.