"Фантастика 2023-160". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Бондаренко Андрей Евгеньевич - Страница 16

Лёха, открыв краны с горячей и холодной водой, предложил:

– Поговорим?

– Поговорим, – усердно намыливая поролоновую губку, согласилась Ванда. – Ты так и не завершил ночной рассказ. Состоялось ли реалити-шоу «Снега, снега»? Рассказывай!

– Мне надо с тобой обсудить один важный вопрос…

– И его обязательно обсудим, – лукаво стрельнув серыми глазами, пообещала девушка. – Только потом. После твоего рассказа.

– Но…, э-э-э…

– За полтора часа всё успеем. Не спорь со мной. Начинай!

– Как скажешь, – покорно вздохнул Лёха. – Слушай…

Вернувшись домой, Лёха – первым делом – включил компьютер и «влез» в Интернет. Минут через десять-двенадцать он смущённо пробормотал:

– Стыдно быть, пихточки сибирские, такими необразованными и тупыми… Якутия здесь, естественно, не при чём. Самый ближайший крупный населённый пункт – от места падения Тунгусского метеорита – городишко Усть-Илимск. Лететь из Москвы до Усть-Илимска – с пересадкой в Братске – и арендовать там вертолёт? Настолько этот маршрут актуален и оптимален? Сейчас, сейчас, ребятки… Ага, можно же спокойно долететь до Красноярска, откуда – три раза в неделю – до посёлка Ванавара летает славный и проверенный АН-24. А в Ванаваре, как раз, и находится штаб-квартира государственного заповедника – «Тунгусский». У них и вертолёт имеется… Стоп. Заповедник? Это несколько усложняет дело. Надо срочно звонить шефу…

– Хочешь поменять маршрут? Меняй, – выслушав подчинённого, вальяжно разрешил Ёпрст. – Заповедник, говоришь? Не бери, Петров, в голову. Я прямо сейчас позвоню Суркову и всё согласую. Наш проект-то имеет ярко-выраженную политическую подоплёку. Причём, с много обещающей тенденцией. Собираемся, как-никак, продавать лицензии мировым акулам киноиндустрии. Прецедент, мать его – в одно место. В рамках глобальной модернизации, объявленной Президентом Медведевым. Так что, никуда не денутся, морды высокопоставленные, пойдут нам на встречу. Думаю, что в этом…э-э-э, как там его?

– В Ванаваре, – любезно подсказал Лёха.

– Ну, и наименование. Хрен моржовый выговоришь… Думаю, что в данном населённом пункте тебя встретят с распростёртыми объятьями. То бишь, со знаменитым сибирским гостеприимством. Смотри, много водки не пей. А если, всё же, придётся, то закусывай хорошенько. Желательно пельменями… И, наконец, самое главное… Напрягся, бродяга?

– Есть немного.

– Накомарник, родной, не забудь купить, – напомнил заботливый Ёпрст. – Гы-гы-гы!

«Летать на АН-24 – удовольствие откровенно-сомнительное, – решил для себя Лёха. – Во-первых, трясёт – при взлёте и при попадании в воздушные ямы – не приведи Бог. В том плане, что сытный утренний завтрак так и просится наружу. Активно и настойчиво просится… Чего ожидать от предстоящей посадки? Во-вторых, кресла во время полёта – вместе с пассажирами – мелко-мелко подрагивают. Зубы – время от времени – начинают выбивать ритмичную дробь… В-третьих, из иллюминатора практически ничего не видно. Плоскость крыла, покрытая изысканной паутиной ржавчины, да большой серый веер, образованный лопастями винта двигателя…»

Лишь когда самолёт, плавно заходя на посадку, завалился вправо, ему удалось высмотреть внизу широкую зеркальную полосу, отливавшую старинным благородным серебром.

– Очень красиво! – восторженно объявил пассажир, сидящий в соседнем кресле. – Это, надо думать, Подкаменная Тунгуска. То есть, знаменитая Угрюм-река.

– Нет, ребята, Угрюм-река – это Нижняя Тунгуска, – возразил рослый бородач с заднего ряда. – А Подкаменная Тунгуска именуется по-местному – «Чулакан». Или же – «Катанга», если дело касается её верховий…

Посадка – по степени тряски – многократно превзошла взлёт.

«Следовательно, состояние лётного поля в Варнаваре гораздо хуже, чем в Красноярске, – болезненно морщась, предположил Лёха. – Чёрт, кишки, похоже, завязались в уродливый морской узел. Больно, блин горелый! Об обеде с ужином, скорее всего, придётся позабыть…»

Самолёт, наконец-таки, замер.

– Слава тебе, Господи, – чуть слышно пробормотал бородатый пассажир с заднего ряда. – Думал, что всё. Помираю. Типа – трындец нашей деревушке многострадальной…

– Попрошу на выход, господа и дамы! – в узком проходе между рядов пассажирских кресел появилась краснощёкая стюардесса средних лет. – Торопимся, уважаемые. Торопимся! Не спим и сопли не жуём! Не забываем носильные вещи…

– Дай отдышаться, сестричка, – взмолился бородач. – Мутим меня чего-то. И в висках колет.

– Захирел российский народец. Обмельчал, – возмутилась краснощёкая деваха. – На выход проходим! Кому сказано, блин? Сибирский чистый воздух, он очень целебный и полезный. Даже покойникам помогает. В смысле, иногда…

– Чем же он им помогает? – поинтересовался Лёха.

– Тебе, приезжий белобрысый ухарь, этого не понять, – прозвучал неожиданный ответ. – Просто поверь мне на слово… Подъём, слабосильные! На выход!

Жизнерадостная тётенька не соврала. Несколько раз вздохнув полной грудью, Лёха осознал, что голова прояснилась, да и запутанный морской узел из кишок – в животе – слегка ослаб.

– Необычайно-приятный воздух, – подтвердил бородач. – Пахнет колодезной водой, полевым разнотравьем и – чуть-чуть – ванилью…

Было достаточно тепло – на уровне плюс двадцати двух-трёх градусов. Лёгкий восточный ветерок приятно обдувал разгорячённое лицо. Солнце было скрыто за белыми, неправдоподобно-пухлыми кучевыми облаками.

Возле неказистого бревенчатого барака, являвшегося местным «залом ожидания», стоял низенький очкастый дяденька, облачённый в мятый светло-коричневый костюм, со смешной старомодной шляпой на голове. В ладони левой руки человечек крепко сжимал ручку потрёпанного чёрного портфеля, а в ладони правой – бурую квадратную картонку, на которой красным фломастером было начертано: «Алексей Петров».

«Крыса бюрократическая», – подумал Лёха и, вежливо улыбнувшись, сообщил:

– Это я и есть, Алексей Петров.

– Как я рад! – залебезил очкарик. – Рад приветствовать вас, господин Петров, на гостеприимной сибирской земле! – бросив на землю кусок бурого картона и вытянув вперёд узкую ладошку, представился: – Василий Васильевич Суздалев, директор Тунгусского заповедника.

– Очень приятно, – заверил Лёха, осторожно отвечая на вялое директорское рукопожатие. – Польщён и тронут.

– Да, я прямой потомок того самого Константина Суздалева, – неожиданно засмущался Василий Васильевич.

– Ага. Конечно. Я именно это и имел в виду…

– Действительно, это мой прапрадед, глава местной охотничьей артели, первым прибыл – в далёком 1908-ом году – на место падения легендарного Тунгусского метеорита. Не считая, конечно, диких эвенков и тунгусов… Бледный вы очень, Алексей… м-м-м…

– Просто – Алексей. Молод я ещё для отчества.

– Как скажете. Бледный вы очень, Алексей. Не можется?

– Такое впечатление, что в желудке – невесть откуда – образовалось парочка булыжников, – признался Лёха. – Тяжеленные такие, колючие.

– Это всё из-за трудного перелёта. Понимаю, – заверил директор заповедника. – Поможем, не вопрос. Пройдёмте к лимузину…

«Лимузин» оказался видавшим виды Уазиком.

«Похоже, что наш очкарик не так и прост, как хочет казаться, – смекнул Лёха. – По крайней мере, с юмором дружит. Уже неплохо. Глядишь, и споёмся…»

Уазик, несуетливо переваливаясь на ухабах, неторопливо пылил по узкой просёлочной дороге, а Василий Васильевич, ловко вертя автомобильную баранку, увлечённо рассказывал:

– Наш заповедник был организован совсем недавно, в 1996-ом году. Площадь его огромна, около трёхсот тысяч гектаров, а с деньгами туговато… Конечно, кое-что мы, всё-таки, сделали. Во-первых, построили крепкую опорную базу здесь, в Ванаваре. Во-вторых, обустроили – уже непосредственно рядом с местом падения Тунгусского метеорита – ещё три полноценных туристических объекта: на западном склоне горы Стойкович, на левом берегу речки Хушмы и на кордоне «Пристань». Есть и другие интересные намётки, но финансовых средств катастрофически не хватает… А тут ваш гениальный проект – «Снега-снега»! Константин Алексеевич обещал, что прибыль от его осуществления мы с вами будет делиться по-честному…