По следу скорпиона - Федотова Юлия Викторовна - Страница 7
- Предыдущая
- 7/105
- Следующая
Рыцарь второпях перепутал обложки…
– А все ты! «Что возишься, что возишься»! – Хельги бессовестно срывал досаду на Рагнаре. – В руках держали разгадку! Из-за тебя упустили!
– Подумаешь! Завтра слетаем и обменяем, – утешил его нимало не обескураженный рыцарь.
– А если там засада?
– Пробьемся как-нибудь. Не впервой.
На том и порешили.
Наутро Бандарох Августус категорически потребовал взять его в Конвелл. Рагнар и слышать ничего не хотел – зачем им в бою такая обуза? Но неожиданно вступился Хельги.
– Пусть сам за себя решает, не маленький. В конце концов, это же его книги… Только возьми на кухне мешочек от крупы – вдруг опять укачает. И не обессудь, если тебя все-таки убьют.
– Похоже, именно на это ты и рассчитываешь! – цинично фыркнул гном.
Засады в квартире Бандароха не было. Книг – тоже. Ни единой.
Из всей скудной обстановки магистрова жилища сохранились лишь старые шлепанцы, они сиротливо стояли у порога, рядом валялись стельки и помпоны, вырванные с мясом.
– Вчерась вывезли! – охотно рассказывал дворовый мальчишка, невероятно лопоухий и замызганный, с зеленой соплей под веснушчатым носом. – Подкатили телегу, загрузили – и с приветом. Не иначе за долги. Вот когда мой папанька в кости продулся…
– Какие долги?! – взвизгнул Августус. – Не было у меня долгов! Кто вывез, говори!!! – Он схватил мальчишку за плечи, тряхнул.
– А я почем знаю?! – возмутился тот. – Они мне ксивы не казали, я твоему барахлу не стражник. Я на липе сидел, видел издаля, и все. Другой бы спасибо сказал, а энтот трясет… Щас как пну!
Хельги за шкирки растащил собеседников.
– Можешь сказать, как они выглядели? Люди, нелюди? Во что одеты?
– Ничего больше не скажу! – надулся ребенок. – Нету от вас благодарности.
– Вот тебе благодарность. – Демон вручил ему медяк.
Ребенок сменил гнев на милость, но знал он немного. Грабители были людьми, а может, и не были. Под капюшонами не видно.
– А капюшоны какие?
– Зеленые. Вроде военные, как у стражников, только без значков. А штаны черные. И сапоги черные. И морды тоже черные. Точно, черные, зуб даю! А может, и вообще морд не было, вот так-то!
Августус был безутешен. Пропали его книги! Его драгоценные манускрипты похищены! Он жил в трущобах, ходил в рубище, питался отбросами, трудился как сехальский раб, отказывал себе в насущном, – все ради них, любимых! А теперь их нет! О горе, горе!
У Хельги даже в носу защипало от сострадания.
Но вспомнились косые пропыленные пирамиды, обтрепанные обложки в пятнах свечного сала, сухие тараканы между страниц – и жалость поутихла.
Нет, цивилизованные существа так с книгами не поступают! Вот он, Хельги, пусть и не отказывает себе в самом необходимом, и редких книг у него не так много, зато все они чистенькие, аккуратные, обернуты в красивую синюю бумагу, сложены ровненько, и не дайте боги Ильзе с Эдуардом схватить их немытыми руками! Если уж ты приобрел ценную книгу – обращайся с ней соответственно. Она не одному тебе принадлежит, а всей мировой культуре, и твой долг – сберечь ее для потомков в надлежащем виде…
– Помешались вы на этих книгах, – рассердился Рагнар, – вас послушать, так грабители специально ради них все дело затеяли!
– А ради чего же? – удивился Хельги. – Что еще возьмешь с Августуса?
– Знаешь, я давно заметил: когда ты думаешь о науке и всяких ученых штуках, вроде книг, здравый смысл тебе совершенно отказывает! Если грабителям нужны были одни книги, зачем уволокли топчан и сундук? И свечку в стакане? И парадную хламиду?
– Мантию.
– Ну мантию. И тапочки зачем распотрошили? Стельки выдраны, помпоны выдраны – зачем? Что скажешь?
Хельги вздохнул – к нему вернулся здравый смысл.
– Скажу, что искали нечто маленькое, и, скорее всего, даже сами не знали, что именно. Эй, Августус! Было у тебя нечто маленькое, но страшно ценное?
– Нет! – На сморщенном от горя личике магистра отразилось искреннее недоумение. – Книги – мое единственное достояние… было.
Хельги смотрел на него с подозрением:
– А чернильница? Почему ты в нее вцепился, как в родную?
Но Августус не смутился:
– Чернильница – наша семейная реликвия, своего рода талисман. Она дорога мне как память, и только. Конечно, – оговорился он, – она и в самом деле стоит недешево: эпоха Старых Царств, ювелирная работа, оригинальная конструкция, но не настолько, чтобы ради нее устраивать такое ограбление. Большинство моих книг было куда дороже. Горе мне, горе! Демон бы побрал этих гра… Демон? Демон!!!
Этот эпизод был одним из самых неприятных в жизни Хельги.
Бандарох Августус, позабыв всю свою ученую гордость, принялся униженно молить могучего демона Ингрема покарать похитителей и вернуть похищенную литературу. Он рыдал, падал на колени, порывался целовать ноги, он сулил жертвы – богатые, кровавые, какие угодно, пусть только великий демон смилостивится и поможет ему! Отвратительная вышла сцена!
Несчастному Хельги стоило огромного труда втолковать почти утратившему рассудок магистру, что помочь его горю он не в состоянии, как бы сам того ни желал, ибо проявления его грозной демонической сущности разуму практически неподконтрольны и обладают непредсказуемым, чаще всего разрушительным эффектом. Самое большее, что он мог сделать, это попытаться проклясть грабителей: чтоб им окосеть, облысеть и охрометь одновременно.
– Если сработает, мы, по крайней мере, сможем их опознать, – пояснил Хельги.
На этом они, расстроенные, взбудораженные, покинули Конвелл и двинулись в обратный путь. Во время короткой посадки Хельги стал выспрашивать Августуса про утраченный латенский манускрипт, но тот приобрел его буквально накануне, даже просмотреть толком не успел.
Поистине, это был день разочарований.
Сразу по прибытии Хельги для очистки совести внимательно изучил чернильницу – не очень-то он доверял Августусу. Конструкция ее в самом деле была оригинальной, во всяком случае, ничего подобного он раньше не встречал, хотя имел дело с кучей разнообразных чернильниц.
Мало того что емкость имела совершенно ненормальный для чернильниц литровый объем, – она вдобавок была оснащена хитрым механизмом: внутри корпуса в виде черепахи помещалось второе дно. Оно поднималось вверх на манер поршня, повышая уровень жидкости, до тех пор, пока не упиралось в воронку наливного отверстия. Подъемным рычажком служила голова, на нее надо было нажимать.
Художественное оформление сосуда тоже заслуживало внимания. Черепаха была выполнена ювелирно, все детали мастер проработал с анатомической точностью, вплоть до коготков, чешуек и наружных копулятивных придатков. Но половую принадлежность изображенного существа Хельги определить не смог.
В свое время профессор Донаван посвятил не менее получаса учебного времени строению органов размножения черепах. Он рисовал на доске схемы, демонстрировал гипсовую модель, но Хельги так и не уяснил до конца, как же все-таки удается спариваться этим закованным в панцири животным. Он хорошо запомнил, что, в отличие от всех остальных, наружные копулятивные органы имеются как у самцов, так и у самок черепах. А вот у кого какие – забыл. Ну и ладно. Не на экзамене…
Он подергал черепашьи лапы и хвост в надежде обнаружить тайник, пошарил пальцем внутри, под ободком, потряс – не загремит ли? Потыкал карандашом в халцедоновые глазки – все безрезультатно. Похоже, никаких секретов чернильница не скрывала.
Тогда он взглянул на нее через Астрал – и чуть не выронил. Магии в бронзовой штуковине содержалось побольше, чем в самом Бандарохе Августусе! От необычного для Астрала ярко-малинового клубка отходила длинная нить, таяла далеко в пространстве. Собственно, это был самый сильный магический предмет, увиденный Хельги.
Демон с опаской поставил черепаху на стол, а сам пошел в ванную – ему вдруг захотелось помыть руки. В душе его крепло убеждение, что изначально данный сосуд предназначался вовсе не для чернил. А для чего? Пожалуй, стоило порасспросить владельца, но Хельги почему-то не стал. И вообще, о своем астральном открытии он сказал одной Меридит, хотя не в его привычках было заводить тайны от друзей.
- Предыдущая
- 7/105
- Следующая
