Ду Бин Сань (СИ) - Гришанин Дмитрий - Страница 24

Но я нихрена не проникся, а воспользовавшись появившейся возможностью полноценно отдохнуть, закинул скованные наручниками руки на стол, опустил на них голову и сладко задремал.

Мне даже уже начал сниться какой-то прикольный сон. Но ворвавшийся в допросную легавый оглушительным ударом резиновой дубинки по стальной столешнице подло меня разбудил.

— Ты хрена ли тут устроил, Бин Сань! Это тебе не ночлежка! — отчитал меня неприятный тип в форменном кителе.

— Да че-т закрутился сегодня, — зевнул я. — Вот и накатило… Извини, гражданин начальник, — я, как честный арестант, не желая провоцировать конфликт, убрал даже закованные руки со стола.

— Ну-ка прекрати паясничать! И не тыкай мне тут! — дурным голосом взревел на меня этот с виду адекватный китаец и снова шарахнул дубинкой по столешнице… Млять! Че ж так громко-то? У меня с непривычки аж ухо заложило.

— Виноват, исправлюсь. ИзвиниТЕЕЕ…

— Так-то лучше, — хмыкнуло довольное чмо и опустило жопу на мягкий удобный стул с другой стороны стола. — Ну че, Бин Сань, давай рассказывай: как дело было?

— А че рассказывать-то? Мы с другом Ва Гонем вообще не при делах, и случайно в этот замес угодили.

— Ты все по порядку рассказывай. А уж следствие разберется, при делах вы с другом были или нет.

— Как скажите, — пожал я плечами. — В общем, я к другу в гости пришел…

— Зачем пришел?

— На марку редкую посмотреть. Ва Гонь же ж филателист заядлый, и мне, представляете, вот все уши про прожужжал, мол, приди, дружище Бин Сань, зацени какую красоту мне на днях фартануло прикупить в коллекцию. А я ж в этим марках нифига не разбираюсь. Но разве ж другу откажешь?.. Вот и пришлось отрывать задницу от дивана и…

— Понятно, пришел к другу в гости, смотреть марки.

— Агась. И вот только мы, значится, чайком решили затарится, чтоб смотреть альбом интересней было, как вдруг звонок в дверь. А Ва Гонь, добрая душа, сразу пошел и открыл. Ни «кто там?» не спросил, ни в глазок не глянул. С другой стороны, он ведь, наверняка, был уверен, что это его сестра с гулянья вернулась. Но вместо Ву Хо за дверью обнаружилась тройка ужасных людей. Они ворвались в нашу квартиру, стали нас избивать, требовать какие-то деньги… К счастью, вовремя подоспела наша доблестная, лучшая в мире полиция, и арестовала всех этих нехороших хулиганов.

— М-дэ, — хмыкнул следователь-дознаватель. — А ты, Бин Сань, оказывается, у нас отменный сказочник.

— Ну вот. И рассказывай после этого людям правду, — тяжко вздохнул я и попытался изобразить удрученную мину.

— Ну хватит мне тут! — подорвавшийся резко со стула дознаватель снова оглушительно врезал дубинкой по столешнице. — Мне прекрасно известно, что бандиты пришли на квартиру Сы, потому что у вас с их предводителем (неким Ли Коном, по прозвищу Кабан) была заранее запланирована встреча. Вы должны были передать ему партию выращенной для него травы. Так?

— И ничего-то от вас не скроешь, о вездесущие блюстители правопорядка, — примирительно улыбнулся я агрессору.

— Бин Сань, ты идиот?

— Вам виднее, гражданин начальник.

— Ты только что под протокол нес какую-то ахинею про марку, а потом, не моргнув глазом, согласился, что выращивал для бандитов траву.

— А че такого-то? — с беспечным видом пожал я плечами. — Вы ж спросили: что я делал в квартире друга? И я честно признался, что, по его приглашению, пришел смотреть марки. А то, что Ва Гонь, при этом, с кем-то договорился о продаже выращенной мною в гараже партии травы, это его дело. И, кстати, эти трое отморозков, ворвавшиеся к нам, повели себя ни разу не как приличные покупатели. Как я уже говорил, они стали нас избивать, требовать какие-то деньги… К счастью, вовремя подоспела наша доблестная, лучшая в мире…

— Заткнись! — потребовал дознаватель.

— Как скажите, гражданин начальник.

—…Сам, говоришь, вырастил? В гараже? — в зловещем шепоте склонившегося к моему уху копа послышалось откровенное торжество. — Так это ж, придурок, для тебя в разы хуже. Кабы просто перекупом был, то на первый раз, с учетом отсутствия судимостей, вероятнее всего, отделался бы штрафом и условкой. Теперь же, на лицо организация производства наркотического вещества. А это уже, Бин Сань, совсем другая статья. И теперь ты точно на нары загремишь, биолог недоделанный!

Ааааа! Караууул! Я это уже видел и слышал! — заверещала ужасно не ко времени пробудившаяся в голове «истеричка». — Именно этого, пригрезившегося в наркотическом угаре момента, и испугался я тогда! После чего спровоцировал твой перенос в мое тело!

— Че завис, сопляк⁈ — громкий, как выстрел, удар дубинкой по столешнице заставил меня вздрогнуть. — Живо говори: кто надоумил дурман-траву в гараже выращивать?.. Сотрудничество со следствием — вот единственный микроскопический шанс для тебя, придурок, остаться на свободе! Так что, искренний мой тебе совет, Бин Сань: прекращай играть в героя, и выкладывай все, что знаешь!

Нет, пожалуйста! Нет! Этого не должно было случиться со мной!.. — продолжал под черепушкой неистово истерить Каспер, сбивая меня с мыслей.

— Перестань вопить! Мешаешь думать! — попытался я докричаться до паникера. За что тут же, ожидаемо, поплатился.

— А ну-ка заткнись, соплежуй! — дубинка дознавателя, принявшего мой призыв на свой счет, врезалась в спинку моего стула, и часть ударной волны болью отозвалась в уже изрядно поколоченной за день спине.

К счастью, мой отчаянный демарш дошел до Каспера, и призрак прекратил истерить, позволив сосредоточиться на серьезном разговоре.

— Послушайте, уважаемый, — спокойно заговорил я после короткой паузы. — А с чего, собственно, вы взяли, что в гараже я выращивал наркоту?

— Сорока на хвосте принесла, — хмыкнул дознаватель.

— Тогда передайте, пожалуйста, своей сороке, что она вопиющим образом обмишурилась. Да я часто выращиваю в гараже различные травы, но это всегда были и будут исключительно безобидные лекарственные растения. В подобном увлечении студента-биолога, согласитесь, нет ничего предосудительного. С дурман-травой же, как законопослушный гражданин, разумеется, я никогда не связывался.

— Э-э, студент-биолог, хорош мне тут дуру гнать. Вашу с Ва Гонем продажную партию с квартиры изъяли. Так что с поличным вас…

— Тем более, — рискнул я перебить дознавателя. — Пакет с травой-то вы взяли, но лабораторный анализ находки, видимо, не удосужились еще произвести. Скажу вас по секрету, уважаемый гражданин начальник, там в пакете, вовсе не наркота, подготовленная к продаже партия мать-и-мачехи.

— Самый умный, да? — удар дубинки снова пришелся по спинке моего стула, но я стоически вытерпел очередную вспышку боли в многострадальной спине. — Думаешь, раз в воскресенье, и лаборатория не работает, можно любую туфту следователю гнать?.. Между прочим, твой друг Ва Гонь, оказался более благоразумным. Он согласился сотрудничать со следствием, и прямо сейчас вовсю уже дает признательные показания.

Вот ведь гнида какая! — резко разлюбил друга детства Каспер. — Я ж только ради него с этой дрянью связался! Иуда!..

— Уж не знаю, чего вам там показывает приятель Ва Гонь, — заговорил я в параллель с вероломно нарушившей режим тишины «истеричкой». — Но, я вам сказал чистую правду. Вы, уважаемый гражданин начальник, просто дырочку ножницами в пакете, из квартиры добытом, проковыряйте и понюхайте через нее содержимое. Уж как дурман-трава пахнет вы, наверняка, имеете представление. А у мать-и-мачехи запах специфический и совершенно иной. Уверяю вас, вы это и без лаборатории самостоятельно определить сможете.

— Ну ты еще поучи меня тут!.. — раздраженно фыркнул дознаватель и, шагнув к двери, забарабанил в нее дубинкой. — Конвой! Увести задержанного!

— Ля Рой, ты по нарам что ли соскучился?.. Так я живо могу тебе этот курорт организовать! — с порога стал орать на задержанного ураганом ворвавшийся в допросную дознаватель. — На тебя компромата у меня целая папка, толщиною в кирпич! И как только я всему этому безобразию ход дам, ты, красавчик, тут же минимум на десятку у меня сядешь, без шанса на досрочное освобождение! — багровый от гнева дознаватель размахивал дубинкой во время своей пламенной речи, как дирижер палочкой, и утяжеленный конец резиновой колбасы несколько раз проносился в опасной близости от носа прикованного к стальному стулу бандита. Бедолага, при этом, разумеется, каждый раз испуганно дергался, по перебивать беснующегося следователя, благоразумно, не пытался. — Ну чего молчишь, говнюк, как пришибленный⁈ Валяй, выкладывай все, как на духу! О камерах и диктофонах я позаботился, наш с тобой разговор не пишется.