К-9: Право на счастье - Диденко Александр - Страница 6

Встречаться с этим чудом пять лет спустя совсем не хотелось. Тем более что бежать теперь некуда.

Оставленная Джею порция исчезла за считанные минуты. Мрачные мысли вовсе не портили вкус еды и уж точно не утоляли голод. Чуть подумав, Джей дотянулся до второй тарелки и невозмутимо поменял местами со своей.

– Не стыдно? – усмехнулась Лиза, наблюдая за всем этим с самым осуждающим видом, какой только смогла напустить. – Это ведь Хаука.

– Я верю в твой кулинарный талант, – фыркнул Джей. – Приготовишь ему еще лучше? А то вон, мальчишка даже стряпней староверцев не брезгует!

Дэрри скривился, налил себе пива, ухватил тарелку с закуской и, наконец, сел напротив. Не то чтобы Джею мешали два заботливых взгляда, счастливых от того, что у «блудного ребенка» прекрасный аппетит, но без них стало в разы уютней.

– Староверцы… – высокий стакан махом опустел чуть ли не вполовину. – В последнее время они почти постоянно на площади. Вроде и безобидны. Вроде и печенье у них проверяли, а все равно раздражает. Пытались у меня разок муку заказать, да хрен там! Для них у меня точно лишнего нету.

– Странно, – только и ответил Джей, которого больше интересовала еда, чем местные байки.

– Странно, да. В Пустоши, говорят, неспокойно. Но тут тебе виднее, я в эти дела стараюсь не лезть: чем больше знаешь, тем сложнее просиживать штаны внутри купола. Да и черт с ними! Поорут – успокоятся. Так уже было.

– А что про Пустошь болтают?

– Да бред! – Дэрри раздраженно допил пиво, и Лиза налила ему еще, заодно поставив кружку и Джею. – Трепа, конечно, дохрена всякого, как обычно. Но бредовей сказок я еще не слышал. Думаю, не будь тот мужик староверцем, осмеяли б его и на том все закончилось! А так он своих расшевелил. Повод дал, все такое.

– Стражи, говорят, исчезают, – спустя пару минут наполненного раздражением молчания все же пояснила Лиза. Джей сам переспрашивать не рискнул: прекрасно видел, что его мастера это все бесит. А значит, и ответа тут не дождешься.

– Херня! – Дэрри не выдержал и стукнул кулаком по столу. – Влипли идиоты в дерьмо, и все дела! Говорю же, не будь этот Геката из староверцев, подняли бы на смех и все.

– Геката, да? Не знаю такого. Снайпер?

– А кто ж еще с такой кличкой? Это из местных. Их отряд берет мелкие заказы, в основном от местных же кулинаров. Приправы всякие, зеркальников тех же. Выполняют работу быстро, легко. Из сроков вроде ни разу не выбились. А потом Геката за пиво рассказывает местным любителям где-что видел. Само собой врет. Но врет красиво, не отнимешь.

– И где его найти можно? – спросил Джей, задумчиво прокрутив в руках запотевшую кружку. Пиво как-то не шло, хотя было настоящим, без синтетики и прочих добавок.

– Хочешь послушать байку про Стражей? – скривился Дэрри и отобрал себе кружку, как сам Джей недавно забрал порцию Хаука.

– Пожалуй, хочу.

– За кой черт? Говорю тебе, это бред, а Геката просто трепло. Шанс, что в этой его сказке хоть что-то правда – нулевой! Пугалка для городских идиотов. Или ты сам что-то видел такое?

Джей только пожал плечами. Незачем пока учителю знать, что Стражи действительно исчезают. И что сказка незнакомого Гекаты может оказаться не сказкой совсем. Тем более, если правильно спросить, тот может и правильно расскажет.

Но это потом. Когда Хаук придет в себя, и его можно будет таскать по местным забегаловкам. Кухня Мидори великолепна, и хотя бы в паре заведений побывать стоит определенно. Впереди для этого целых полгода. А сейчас:

– Дэрри… – в этот раз Джей даже не попытался поднять взгляд и следил за собственной вилкой, рисующей кренделя из подливы в опустевшей тарелке. – Она… жива еще?

Молчание тупым ножом распороло воздух, застряло в горле комком. Замерла Лиза, затих плеск воды, в которой она мыла посуду. Даже пена перестала шелестеть о чем-то своем музыкой лопающихся пузырьков. И по этим мгновениям абсолютной пугающей тишины Джей понял ответ:

– Жива, значит…

– Не ходи туда, Джерри. – Дэриэн пересел ближе, сдавил пальцами здоровое плечо, заставил развернуться к себе и повторил, теперь глядя прямо в глаза, как умел только он: – Не ходи.

– Почему?

– Так будет спокойнее вам обоим. И… – Дэрри вздохнул, еще крепче сжал плечо, заставляя душу ныть от дурного предчувствия. – Твоей вины ни в чем нет. Ты наделал глупостей, да. Зря тянул эти годы, да… Но твоей вины тут нет, запомни.

– Ты скажешь, что случилось?

– Нет. Не скажу. Я не знаю как. Я… Не ходи туда, Джереми. Поверь, не стоит.

Джей отвернулся и демонстративно передал Лизе тарелку. Хватка на плече ослабла. Дэрри только еще раз вздохнул, качнул головой, но ни отговаривать, ни давить не стал. Оба знали, что не подействует. Оба знали, что Джей все равно пойдет. Обязан пойти. И заплатить за это решение ту цену, которую назначила жизнь. Прошлое все еще цепко держало руками дорогих людей, руками тех, за кого Джей так или иначе всегда был в ответе. И если Дэрри с Лизой уже стали для него настоящим, остальных нужно оставить в воспоминаниях. Чем раньше, тем лучше. Иначе никогда не сделать настоящего шага вперед.

Джей Фолк, приемный отец, имя которого Джей взял себе пять лет назад, когда-то не вернулся из Пустоши. Но дети вовсе не остались одни. И когда Мэй с Джереми еще совсем маленькими уходили с отрядом учителей, за их спинами оставался дом, который примет всегда. Дом, тепло которого всегда будет в сердце.

И мать, сумевшая принять выбор детей. Но в итоге потерявшая их так же, как мужа.

Хаук проснулся от отвратительной липкости. Казалось, все тело вылизала какая-то особо мерзкая тварь, не пропустив ни одного клочка кожи. Достала, зараза, даже до самых «труднодоступных». Хаук завозился под легким одеялом, напрасно попытался поймать за хвост уходящую дрему, но голос учителя разрушил её окончательно:

– Шел бы ты в душ, пока оно не засохло. Та еще дрянь – так просто не слезет.

– Что?! – Хаук аж подскочил на кровати и тут же завернулся в заменяющую одеяло простынь: в палате они были далеко не одни. Двое чужаков суетились вокруг какой-то огромной штуковины, сворачивали трубки и провода, дергали выключатели… Еще одна медсестра стояла совсем рядом, списывая показатели с подключенного к махине экрана. – Что за черт?!

– Смотрю, тебе действительно лучше, – как-то странно усмехнулся Джей. Горько. Хаук присмотрелся к учителю повнимательней, тут же забыв и про чужих, и про проклятую липкость:

– Что-то… не так? Я это, я в порядке. Чувствую себя превосходно, не жарко ни капли, и…

– Иди в душ! – отмахнулся Джей. – Все с тобой так! Говорю же, ты не единственный, кто в подобное влип. Бывает. Ничего страшного. Да и, – Джей запнулся, вытащил из кармана черную тряпочку и отдал Хауку, – вот. Носи, можешь не снимать даже в душе. Ткань защитит чип, пока тот не затянется, снимет зуд. Даже саднить не будет. Но дольше месяца носить не советую.

– Ага…

Хаук поймал тряпочку, оказавшуюся напульсником из интересного материала: цельный, без всяких швов, он буквально перетекал от формы к форме. Запястье действительно саднило и чесалось. Бинты куда-то делись, хотя Джей, кажется, говорил, что придется идти в ту комнату снова, чтобы их сняли. Плоский ромбик чипа выделялся на коже темным пятном с застывшим в центре кровавым кристалликом. С трудом подавив в себе желание отковырнуть лишнюю в организме деталь, Хаук натянул на запястье прохладную ткань. Зуд мгновенно ушел. Приятный холодок растекся по руке до локтя, но движениям не мешал, а пальцы не потеряли чувствительность.

– Круто!

Хаук еще раз провел пальцами по приятному на ощупь материалу, севшему на руку второй кожей. Хотел было спросить, что это и откуда, но снова наткнулся на потемневший взгляд учителя. Слишком похожий на тот, с каким Джей входил в город. И вместо вопроса с языка неуверенно сорвалось:

– Ну я это… В душ? Ты точно?..

Взгляд Джея стал жестче, и заканчивать вопрос Хаук не стал. Зачем? Он уже достаточно хорошо знал учителя, чтобы понимать – при чужих тот не скажет ни слова, даже если действительно чем-то расстроен.