К-9: Право на счастье - Диденко Александр - Страница 18

– …Сухими грибы идут как приправа. Зато свежая мякоть богата какой-то непроизносимой хренью и замедляет распространение яда пауков и змей. В крайних случаях ее можно прикладывать и даже есть сырой, главное, с соленой водой. Шансы выжить после укуса возрастут, но отравление гарантировано и желудок придется чистить.

– А если без воды?

– М-м… ничего хорошего?

– Медленное и болезненное «ничего-хорошего», – хмыкнул Джей. У них едкий сок, потому мякоть надо варить или хотя бы выдержать в сильно-соленом растворе. Вода убивает кислоту. Если прикладывать к коже – останутся ожоги. Но если есть в сырую, без воды оно будет жечь изнутри. Это тоже запомни: однажды может спасти чью-то жизнь. Но в целом верно, работай.

Заросли расступились, и перед Хауком предстало поле с торчащими из-под земли посиневшими пальцами. Вживую грибы были еще хуже. Они сбивались в группы по пятеркам-четверкам и действительно походили на раздутые пальцы закопанных заживо. По хребту мокрым пером пробежал холодок. За ним – тошнота. Заставить себя наступить на землю между «руками», а уж тем более отрезать им пальцы Хаук просто не мог. Ему стало хреново настолько, что Джей ободряюще хлопнул по спине:

– Зрелище не из приятных, – согласился он, и от родного тепла стало чуть лучше. – Гони прочь всякие мысли, смотри как бы это… детальней. Думай о каждом действии, чтобы не думалось лишнего. Не знаю, что еще посоветовать. Но надо-то всего два мешка. Соберись. Поверь, это не худший из заказов.

С этими словами учитель привычно сжал плечо, всучил первую из двух выданных Дэриэном сумок и отошел к усыпанным рожицами кустам.

Под ближайшим из них на ожидающую улыбочку теперь стало больше.

Что же, декорации на месте, роли разучены, публика ждет… Вон сколько глаз. И Хаук, старательно подумав о каждой царапине на бывалой уже рукояти, наклонился с ножом к первой четверке торчащих из черного грунта грибов.

Аккуратно сжать шляпку.

Досчитать до трех – как раз начнет белеть.

И резко срезать ножом, пока в обидчика не выстрелила мутно-белая струя кислоты.

Засунуть в сумку.

Повторить.

Хаук несколько раз моргнул, стараясь привыкнуть к разводам на очках: получаться начало не сразу, и грибы уже успели «поприветствовать» точно в рожу. Первый – между глаз. Второй – в нос. Третий – куда-то правее. Четвертый… впрочем, какая разница? Наверняка таких «приветствий» будет еще столько, что считать Хаук устанет, а у Джея закончится заранее заготовленный раствор.

Этот вот гриб где-то десятый и всего второй удачный.

Выданный мешок уже с час болтался на поясе уныло вытянутой тряпкой. Но Хаук начал приспосабливаться и был уверен, что скоро все пойдет как надо.

– Джей, слушай?

«М?»

– Давно спросить хочу… – идеально заточенный нож легко срезал очередную ножку, и из обезглавленного «пальца» потекла вязкая черная жижа. Хаук молча проводил ее взглядом, пока первая капля не зашипела, коснувшись земли. Еще несколько мгновений, и маслянистая жидкость вспенилась темно-коричневой грязью.

Джей не торопил с вопросом. Просто ждал продолжения.

– У всех первые задания такие мерзкие? Кладка многоножек, теперь вот пальцы, дальше норники… Что-то нормальное начинается после прогулки через дерьмо?

Наушник заливисто расхохотался. Хаук от неожиданности вздрогнул, слишком сильно сжав пальцы на следующей шляпке, но от очередного плевка успел увернуться.

«Серьезно считаешь это «дерьмом»?» – весело спросил учитель.

– А что, нет?

«Ну… Как я разделывал червя, ты не видел, тебе вообще в пещерах не до того было. Пропустим. Вырезать ядра скорпиона, по-твоему, лучше, чем возиться с «пальцами»?»

Хаук передернул плечами, вспомнив, как Джей поддевал ножом ядро-глаз у погибшей твари. Что уж, пример говорящий. Но это не ответ на вопрос, скорее лазейка, чтобы его избежать.

– Не лучше. Но это не сравнимо. Живая тварь и плюющиеся грибы, ясно же, где будет хуже. Убийство всегда убийство, а там и разделка еще… Но ведь серьезные задания не все такие. И…

«Тебе стоит побыстрее отделаться от такого взгляда на мир, – недослушал учитель. Его голос стал жестче, повеяло знакомым холодом. – Внешние убивают всегда. Жизни тварей – основа нашей жизни. Наша жизнь – вполне может продлить их. Мясо оно везде мясо, и человек тоже кому-то пища. В Пустоши есть твари, которые охотятся на людей. И, поверь, никто из них не будет переживать о том, как ты жил и что за собой оставил. Просто сожрут. Потом – сожрут кого-то еще. Таков порядок вещей, и другого не будет».

– Я понимаю. Головой, – откликнулся Хаук. Слова учителя он слушал, замерев и тупо глядя на оставшуюся тройку «пальцев» перед собой. – Да и в стычке с мелкими тварями, ну… вроде как прибил обычную мошку. Или там таракана. Ведь это тоже жизнь, если подумать. Но когда… Да хоть скорпион тот же! Мне его было, ну, жаль, что ли, – говорить стало совсем сложно, мысли снова сбились в непонятную кучу, будто речь шла о чем-то непростительном, низком, а признание тянули силой. – Они живут своей жизнью, цепляются за нее, строят, вон, логова или целые системы, как многоножки. И все это, о чем я читал, оно же сложно. Это настоящие системы защиты. Разные. Развитые и не очень. Некоторые круче наших. И мне иногда даже кажется, что способные на такое твари вполне могут быть разумны. Как мы. И тогда это уже не мухи. И тогда…

«Хватит».

Хаук совсем опустил взгляд. Радовался только, что с такого расстояния Джей вряд ли может видеть его лицо.

«Честно сказать, я не знаю, как тебе помочь с этой проблемой. А это проблема. Слишком добрые обычно становятся медиками и не пачкают руки в крови. Даже тварей. Мэй… Мэй поначалу было очень сложно. Но она справилась сама. Потому я не знаю даже, стоит ли мне вмешиваться. Если хочешь, мы поговорим потом, в городе. Но задумайся о том, что здесь в Пустоши эта доброта – слабость. Потому что от тебя зависят жизни тех, кто идет с тобой рядом, – голос в наушнике замолчал на долгие мгновения, но короткая лекция еще не закончилась. Джей будто сомневался, стоит ли продолжать. И все же сказал: – Разумные твари есть, Хаук. И они умеют использовать эти слабости, поверь».

– Я с ними… встречусь?

«Ты уже видел призрака».

– Ты говорил не о нем.

Джей вздохнул, и Хаук даже почувствовал, как он развел руками:

«Встретишься. Надеюсь, не скоро. И к тому времени будешь готов. А сейчас займись грибами, пока твои гости не занялись тобой. Ты опять отвлекся. И предупреждать я больше не буду».

– А? – Хаук встрепенулся, судорожно завертев головой. Знакомого ужаса не было, вокруг по-прежнему стояла тишина, разбиваемая странным скрипом «пальцев» и мягким шелестом ветра. Но вот в глаза бросилась темная точка, выбивающаяся на фоне неба. Еще одна. И еще – чуть в стороне. Присмотревшись и прислушавшись, теперь четко различив негромкое жужжание, Хаук обиженно фыркнул: – Да это ж мухи…

И поудобнее перехватил нож, готовясь срезать новый гриб. Джей промолчал. Стук напуганного сердца перестал отдаваться в ушах. Хаук успокоился, взял себя в руки. Надо сказать, учитель просто мастерски перевел внимание с тяжелого разговора, да еще и ушел от темы. Оно и к лучшему. А про мух Хаук помнил прекрасно – спасибо Дэрри – и был уверен, что справится.

Сок – или как еще назвать эту странную жижу? – снова стек на землю, запузырился, на глазах испарился темным дымком. Очередной гриб плюхнулся в мешок, напугав слишком близко подлетевшую муху. Вес уже хоть как-то ощущался на плече, и Хаук надеялся разобраться хотя бы с половиной задания до того, как начнет темнеть. Однотипные повторяющиеся действия делали свое дело, работа стала уже привычной, ускорилась: руки выучили, что и как они должны делать. Хаук погрузился в какой-то странный транс. Сжать-дождаться-срезать-убрать. Сжать-дождаться-срезать-убрать. Сжать-дождаться…

Ловушка захлопнулась.

На очках промелькнула рябь, за шкирку выдергивая из мерного ритма, и Хаук буквально отскочил от очередного гриба.