Что непонятно у классиков, или Энциклопедия русского быта XIX века - Федосюк Юрий Александрович - Страница 26

• Предыдущая
• 26/61
• Следующая

Есть у Чехова рассказ под названием «Тайный советник». В его основе — несоответствие ожидаемого реальному. Дядюшка, важный сановник, которого так жадно и нетерпеливо ждут дети, оказывается жалким, невзрачным старичком.

Известный рассказ Чехова «Толстый и тонкий» повествует о случайной встрече на вокзале двух друзей детства. Тонкий, достигший чина коллежского асессора, узнает, что Толстый уже до тайного дослужился», то есть обогнал его на пять классов. Тут Тонкий мгновенно меняет тон и начинает лебезить и пресмыкаться перед былым школьным товарищем. Так табель о рангах уродовала нормальные человеческие отношения.

Это — высшие чины табели о рангах, II и I класса. Действительных советников в России было немного, все наперечет, канцлеров же за всю историю — одиннадцать, причем в каждый исторический период — всего один. Поэтому в художественных произведениях ни те, ни другие не отражены, дабы читатели не искали прототипов. Исключения составляют исторические романы, где высшие сановники выводятся прямо, как реальные личности, под собственными именами.

Действительный тайный советник приравнивался армейскому «полному» генералу (от кавалерии, от инфантерии), а канцлер — генералу-фельдмаршалу.

Слово «канцлер» у классиков встречаем только в обобщенном, переносном смысле. Так, о московских вельможах-старичках Фамусов хвалебно отзывается: «Прямые канцлеры в отставке — по уму!» А в рассказе Куприна «Царский писарь» старший писарь Гаврюшка насмешливо говорит экзекутору: По вашему гениальному уму, Николай Константинович, вам бы государственным канцлером быть».

В комедии Островского «Тяжелые дни» молодой повеса Досужев представляется купцу Брускову как ГУБЕРНСКИЙ РЕГИСТРАТОР. Брусков, слыхом не слыхавший о таком чине, спрашивает:

«Это что ж такое?» Досужев нагло поясняет: «15-го класса, нас в России только двое». Брусков, не желая показать свое невежество, говорит нахалу: «Ну, садись, гостем будешь».

Мы с вами теперь знаем, что чинов XV класса, как и губернских регистраторов, в табели о рангах не существовало, но большинство современных читателей едва ли понимает юмор ситуации.

Высланный в провинцию студент Марк Волохов (роман Гончарова «Обрыв»), представляясь Райскому, говорит: «Честь имею рекомендоваться: Марк Волохов, 15 класса, состоящий под надзором полиции чиновник, невольный здешнего города гражданин».

Из иронического «15 класса» ясно, что никакого чина ссыльный Волохов не имеет.

В 1886 году в журнале «Осколки» появилась составленная молодым Антоном Чеховым юмористическая табель о рангах, где начинающий писатель так распределил своих современников-литераторов (приводим только наиболее известные имена):

· Действительные тайные советники (вакансия)

· Тайные советники: Лев Толстой, Гончаров.

· Действительные статские советники: Салтыков-Щедрин, Григорович.

· Статские советники: Островский, Лесков, Полонский.

· Коллежские советники: Майков, Гаршин, Глеб Успенский, Плещеев.

· Надворные советники: Короленко, Боборыкин, Надсон.

· Коллежские асессоры: Минаев, Вейнберг и другие, ныне забытые литераторы.

· Титулярные советники: Златовратский и др.

· Коллежские секретари: Апухтин, К. Случевский и др.

Среди губернских секретарей и коллежских регистраторов имен, сохранившихся в памяти наших современников, уже не находим. В конце табели указан «не имеющий чина: Окрейц» — сугубо реакционный бездарный литератор, пользовавшийся всеобщим презрением.

Лиц, носящих особые, придворные чины (или звания), в России было немного, поэтому-то и в литературе они встречаются редко. Остановимся на наиболее частых и памятных.

Звание КАМЕР-ЮНКЕРА нам известно главным образом потому, что Николай I «пожаловал» его Пушкину. Поэт был больно уязвлен этой милостью, понимая, что обязанности камер-юнкера тесно привязывают его ко двору. Кроме того, звание камер-юнкера, низшее в придворной иерархии, обычно присваивалось придворным юношам. Пушкину же было уже 34 с половиной года…

Поэту, ясно ощущавшему свое великое призвание, вообще были безразличны любые чины и звания. Однако из всего этого не следует делать вывод, что звание (до 1804 года — чин) камер-юнкера было мелким и ничтожным. Как раз наоборот.

Достаточно иметь в виду, что в табели о рангах придворное звание камер-юнкера равнялось статскому советнику, то есть чину V класса, который предшествовал генеральскому. Как правило, это звание, пожалованное императором, обеспечивало дворянину быстрое восхождение по служебной лестнице.

Заманчивое звание камер-юнкера окружающие сулят обедневшему князю Мышкину («Идиот» Достоевского) и помещику Райскому («Обрыв» Гончарова). 32-летний преуспевающий Калломейцев («Новь» Тургенева) «служил в Москве в Министерстве двора и имел звание камер-юнкера». Высокий начальник Поприщина в «Записках сумасшедшего» Гоголя, отец девушки, в которую влюблен герой, «хочет непременно видеть Софи или за генералом, или за камер-юнкером, или за военным полковником». Это вычитывает бедный чиновник в письме собачки, что вызывает у него возмущение: «Все, что есть лучшего на свете, все достается камер-юнкерам или генералам». Паншину («Дворянское гнездо» Тургенева) «всего пошел 28-й год, а он был уже камер-юнкером и чин имел весьма изрядный».

Узнав, что холостой Чацкий не камер-юнкер и не богат, мать шести незамужних дочерей княгиня Тугоуховская немедленно отказывается звать его к себе на вечер и отзывает обратно посланного к нему мужа («Князь, князь! назад!»).

В начале третьей части первого тома «Войны и мира» мы узнаем, что в 1805 году Пьер Безухов стал камер-юнкером, «что тогда равнялось чину статского советника», и его зачислили в дипломатический корпус.

К концу XIX века звание камер-юнкера все более превращалось просто в почетное звание, своего рода награду.

В «Воскресении» Толстой с безжалостной насмешкой пишет: Селенину «выхлопотали назначение камер-юнкером, и он должен был ехать в шитом мундире, в белом полотняном фартуке, в карете благодарить разных людей за то, что его произвели в должность лакея».

На степень выше был чин, а с 1809 года звание КАМЕРГЕРА. В XVIII веке чин камергера ценился очень высоко. Фамусов о вельможе Кузьме Петровиче отзывается так: «…Покойник был почтенный камергер, / С ключом и сыну ключ умел доставить… / Что за тузы в Москве живут и умирают!»

Знаком отличия камергера служил золотой ключ на голубой ленте, прикрепленный к левой фалде мундира.

Важно помнить, что придворное звание не всегда и не обязательно отменяло гражданский или военный чин, оно могло сопутствовать ему. Камергер Сипягин в «Нови» Тургенева представлен одновременно как тайный советник.

С начала XIX века звание камергера уже не связывалось с исполнением определенных обязанностей при дворе. В камергеры в 1811 году произвели толстовского Пьера Безухова. В пятой части второго тома романа мы видим его уже «отставным, добродушно доживающим свой век в Москве камергером».

Звание камергера в «Войне и мире» носит и Андрей Болконский. В «Анне Карениной» этим званием удостоили Стиву Облонского, он специально едет в Петербург благодарить.

В начале XIX века камергер был чином IV класса, то есть соответствовал генерал-майору.

Выше на один класс были чины ШТАЛМЕЙСТЕРА и ЕГЕРМЕЙСТЕРА. Они соответствовали чину генерал-лейтенанта. Оба эти чина носил граф Вронский в «Анне Карениной», оставаясь гвардейским полковником.

Высшими придворными чинами были ОБЕР-КАМЕРГЕР, ОБЕР-ГОФМЕЙСТЕР, ОБЕР-ГОФМАРШАЛ и другие. Все это были чины II класса, придворных чинов I класса не было. В «Войне и мире» Л. Толстой вывел своего дальнего родственника — графа Толстого, состоявшего обер-гофмаршалом при Александре I.

• Предыдущая
• 26/61
• Следующая