3d, или Дела семейные (СИ) - Кальк Салма - Страница 49

Сегодня на этом посту находились Джанфранко и Антонио, они ели гостью глазами, но старались делать это вежливо. Гостья же никогда не делала из одежды брони, и сегодня её волосы были просто распущены, а надето на ней было длинное тёмно-синее платье с прилегающим лифом и пышной юбкой, застёгивалось оно несколькими десятками мелких пуговиц на спине.

— Скажите, сударыня, это вы — замечательный доктор, который вылечил дочку монсеньора от неведомой болезни? — улыбнулся Антонио.

— Скажите, господин Антонио, а откуда информация? — сощурилась подошедшая Элоиза.

— Вы же понимаете, донна Эла, слухи ходят, — закатил тот глаза. — Это же ваша родственница, так? Вы здорово похожи!

— Да, госпожа Фаэнца — моя родственница. И замечательный доктор, всё верно. Доменика, идём. Хочешь экскурсию по зданию или же сразу же пойдём в ожидающую нас компанию?

— Хочу экскурсию, конечно! Анна мне столько всего понарассказывала, я уже сама думала к тебе напроситься! Монсеньор с его приглашением оказался удивительно вовремя.

Элоиза провела Доменику через атриум, показала обеденную залу, зимний сад и образец жилых покоев на примере её собственных.

— Скажи-ка, Доменика, а почему ты так странно чем-то фонишь? — непонятное беспокойство возникло в тот самый момент, когда Элоиза увидела кузину, и не проходило.

— Так получилось, — Доменика почему-то ощутимо смутилась.

— Как именно? — Элоиза пригляделась внимательнее… — Чёрт побери, как тебе это удалось?

Младшая Доменика выделялась среди нынешних представителей семейства склонностью к исследовательским авантюрам. Причём исследования производились на стыке традиционной медицины и семейных способностей. Объектом исследования обычно становилась сама Доменика. Ей уже случалось интересоваться границами возможного в плане общей выносливости, а также применимости разных методов лечения. Скажем, сломать себе кость и потом восстанавливать её — это она делала даже не три раза, и мать с бабушкой давно уже отступились и никак не комментировали эти процессы. Впрочем, когда результат стоил того, чтобы его обсудить, Доменика его обсуждала. С кем-нибудь. Чаще всего с теми же матерью или бабушкой.

Сейчас же Элоиза с удивлением осознала, что в ногтях Доменики каким-то неведомым образом закреплены мелкие кристаллы, имеющие явно то же самое происхождение, что и камень в традиционном семейном перстне.

— Я подумала, что это должно облегчать концентрацию при ряде воздействий. И это на самом деле так, я проверила. До меня не дошло только то, что ногти рано или поздно отрастут, и придётся начинать всё сначала, — рассмеялась Доменика. — Наверное, нужно придумать какой-нибудь другой вариант.

— А откуда камни?

— У бабушки выпросила труху. Эта мелочь всё равно лежит без дела и никем никогда никак не используется.

— И кто это уже видел?

— Да никто пока, ты первая. Из тех, кто понимает, — улыбнулась кузина.

Да-да, она именно такая — мягкая, деликатная, с нежным голосом и очень умелыми руками. Ни вспышек характера, ни ругательств — никогда, ни при каких обстоятельствах. И при этом абсолютно безжалостна к себе. Но кто её знает — вдруг она и вправду когда-нибудь найдёт лекарство от всех болезней?

— Я, может быть, и понимаю, но определённо не всё, — покачала головой Элоиза. — И предполагаю, что ты знаешь, что делаешь. Ладно, если ты хочешь ещё предметов искусства — то потом тебе их покажет отец Варфоломей. А если ты захочешь про нашу местную медицину — то тебя прогуляет наш врач. А я хочу есть. Идём?

— Конечно, — улыбнулась Доменика.

* 96 *

Компания состояла из учёного священника отца Варфоломея, друзей монсеньора господина Лодовико и господина Карло, подруги Элы Анны и местного врача господина Бруно. И конечно же, монсеньора. Монсеньор был деятелен, он усадил Доменику справа от себя, а Элоизу слева, со словами, что только ей он доверит свою не вполне рабочую половину, а Доменика сегодня не врач, Доменика гость. С другой стороны от Доменики естественным образом оказался господин Бруно — в момент знакомства он сначала ощутимо потерял дар речи, а потом, очевидно, нащупал почву под ногами и стал предлагать ей различные деликатесы.

— Монсеньор, как поживает ваша рука? — наверное, это самая безобидная тема для общей беседы, не о Джиневре же говорить!

— Наверное, Бруно или Элоиза ответят вам более подробно, донна Доменика. Поверьте, никаких неприятных спецэффектов нет, кроме обездвиживания, конечно, — рассмеялся он. — Впрочем, можете посмотреть поближе, — он повернулся к ней левым боком.

Доменика положила пальцы на гипс. И не увидела ничего особенного. Неделю назад было сильно хуже.

— Сколько времени прошло? Десять дней? — рассмеялась она. — Моё мнение — рентген через неделю, а там уже, может быть, и снимать все фиксаторы. Я правильно понимаю, что используется не только нормальная физиотерапия, но и помощь Элы? — спросила она у местного врача.

И, по слухам, отличного матушкиного ординатора.

— Донна Эла, гм, проводит с монсеньором в связи с его травмой весьма много времени, — хмыкнул Бруно.

Ах да, он ведь, что называется, не вполне в теме! Доменика хихикнула.

— Это идёт на пользу им обоим, полагаю. Эла, а как твой шов?

— Да я уже забыла о нём с моей нынешней жизнью, не поверишь, — фыркнула Эла.

— Почему же? Как раз поверю, — если мама права и воздействие у них взаимное, то так и должно быть. — Насыщенная жизнь и забота о ближнем весьма способствуют, знаешь ли.

У господина Лодовико при себе оказался фотоаппарат и два плюшевых дымчато-серых кота. Фотоаппарат использовался по назначению, коты перемещались по различным коленям. Отец Варфоломей язвил, что это он ввёл моду на хождение по дворцу с котами и должен быть как-то отмечен за это.

— А у вас есть кот? — вдруг спросил господин Бруно.

— Нет, — замотала она головой. — Знаете, я слишком в себе и в своих делах, я буду очень дурной хозяйкой для кота. Я вечно то на дежурстве, то в лаборатории, и помню главным образом о том, когда мне в следующий раз нужно быть на работе.

— И когда вам в следующий раз нужно быть на работе? — улыбнулся он.

— В понедельник. Я не дежурю в эти выходные.

Он рассказывал забавные истории о том, как монсеньор ломал или ещё как-то иначе повреждал себе разные части тела, господин Лодовико мрачно кивал, отец Варфоломей подшучивал, господин Карло язвил. Эла изумлялась. Сам объект разговора соглашался со всеми характеристиками и эпитетами, и держал травмированную руку на коленях Элы, Эла же периодически касалась её кончиками пальцев.

Ужин закончился, стол отодвинули, пили вино. Доменика редко бывала в компаниях, разве что — на работе отмечали какой-нибудь праздник, да и только. А в таких компаниях, где комфортно себя чувствовала даже интровертная Эла — тем более. Она радовалась и смеялась, и вопрос застал её врасплох:

— Донна Доменика, а не показать ли вам что-нибудь? Вы ведь не всё видели в нашем дворце? — спрашивал её господин Бруно.

— Нет, не всё, но… сколько времени? — часов она вне работы обычно не носила.

— Первый час ночи, — любезно подсказал отец Варфоломей.

— Я думаю, что в другой раз, — улыбнулась Доменика. — А сейчас я, пожалуй, отправлюсь домой. Спасибо за приглашение, монсеньор, и спасибо за отличную компанию, — улыбнулась она всем.

— Нам всем будет приятно, если вы заглянете ещё раз, — улыбнулся монсеньор.

Эла улыбалась почти что из-за его плеча. Невероятное зрелище — Эла, которая улыбается из-за чьего-то плеча.

— Донна Доменика, тогда позвольте проводить вас, — господин Бруно встал и подал ей руку.

Отчего бы не принять?

— Благодарю вас, — она испытующе взглянула на него, но прочитала только море восхищения.

— Сейчас попросим кого-нибудь довезти, — улыбнулся он.

— Зачем? — она искренне не понимала. — Тут два квартала, пешком доходится на «раз».

— Тогда я иду с вами эти два квартала, и я очень прошу вас не спорить, — он в самом деле стал какой-то серьёзный.