Хозяйка графских развалин (СИ) - Черная Мстислава - Страница 3

— Он просто издевается над нами! — ещё один голос. Этот тоже женский, но резкий, неприятный, с визгливыми нотками и чем-то напоминает голос рыжухи.

Я оборачиваюсь.

Давно она здесь?

На меня с негодованием и неприязнью смотрит голубоглазая шатенка, лицо, как и у парня, миловидное, на подбородке знакомая ямочка. Полагаю, его сестра? Младшая… Я внимательно разглядываю свою будущую золовку, и она мне заранее не нравится. Если парень обеспокоен тем, что я чуть не померла от холода, то её явно волнуют иные материи.

— Бетти, что ты имеешь в виду? Господин Пегкер учёл наше положение и согласился заменить пышное столичное торжество тихим храмовым ритуалом в наших родовых землях.

— Ох, любезный брат, вы в это верите ? Серьёзно? — девушка резко переходит на высокий слог.

Зря парень ей не верит, она права.

Если бы новообретённый батюшка хоть сколько-то беспокоился за дочь, он бы, во-первых, не отпустил меня без шубы, а во-вторых, следом отправил бы служанку с моими личными вещами, а он хоть и не собирался жадничать до предела, всё равно пошёл на поводу у рыжухи. Я уверена, что приданого не будет.

— Госпожа Даниэлла, позвольте представить вам леди Беттару, мою сестру. И я прошу вас не принимать слова Бетти близко к сердцу. Моя сестра слишком беспокоится.

— Пфф! — высказывается она.

— Бетти, — парень произносит её имя очень спокойно, тем неожиданее реакция.

Леди Беттара замолкает и, облив меня презрением напоследок, покидает кухню. Я отмечаю, что на её плечах тоже меховой плащ. Хм? Парень — может, начать называть его графом или женихом? — принес меня к очагу, в кухню. Но разве это не значит, что мы в жилом доме? Почему все носят верхнюю зимнюю одежду?

Парень провожает сестру взглядом, который мне кажется как будто виноватым.

Строить догадки рано, но есть, о чём подумать.

Сейчас идущее от очага тепло и горячий отвар интересуют меня куда больше загадок чужих отношений.

— Обещаю, я не приму сказанное леди близко к сердцу, — отвечаю я с лёгкой улыбкой.

Если он рассчитывал получить с меня обещание вообще не реагировать, то нет.

Парень принимает, не пытается требовать больше, кивает.

— Как вы себя чувствуете, госпожа?

— Благодаря вашей работе, граф, мне гораздо лучше.

Момент истины — я не ошиблась с определением его личности?

— Я рад, что вам лучше, госпожа. Я понимаю, что вы нуждаетесь в отдыхе, но… господин Пегкер рассчитывает, что ваша честь не пострадает. Я обещал, что брачный ритуал будет проведён незамедлительно.

По сравнению с Медведем, граф выигрывает. Я ведь перед ним полностью беззащитна, а он ведёт вежливую беседу, объясняет причины спешки, практически, уговаривает, но не тащит в храм силком. Другой бы приказал…

— Батюшка говорил, — задумчиво соглашаюсь я.

Договорённости графа с Медведем меня не касаются. И вообще мне достаточно сказать, что приданого не будет, и брачный ритуал сорван сам собой. Граф ведь женится на госпоже Даниэлле из-за денег, иначе бы его невестой была аристократка, леди.

Только вот какой смысл отказываться от брака? Прямо сейчас меня согревают чужой плащ и чужой огонь. Куда мне идти? Замёрзнуть во льдах? Даже если граф будет столь любезен, что откроет для меня переход… Что меня ждёт у Медведя — порка, заточение в четырёх стенах, а потом выдаст меня за кого-то ещё? Вдруг за деспота-любителя “учить” жену кулаками? Вдруг что-то ещё худшее?

Сбежать?

Даже не смешно…

Куда я пойду, не зная ничего ни о себе, ни о мире?

Стать женой графа… выгодно. Освоюсь, и можно будет подумать про развод. Даже думать не обязательно. Когда граф не получит денег, разве он станет сохранять брак? Вот-вот.

— Госпожа Даниэлла, прошу меня извинить. Мне потребуется около часа, чтобы завершить подготовку храма, и я вернусь за вами.

— Да, граф.

— Если вам что-то понадобится, вы можете сказать тётушке Хлое, госпожа.

— Благодарю.

Женщина в тряпье, до того как её упомянули, изображавшая безмолвную тень, кланяется. Почему “тётушка”? На родственницу она не похожа. Служанка на особом положении? Кормилица, доверенная распорядительница?

Граф отвешивает мне неглубокий поклон и, оставив свой плащ на моих плечах, уходит.

Я остаюсь в кухне наедине с тётушкой Хлоей. Та, поймав мой взгляд, кланяется, но если в исполнении графа поклон был грациозным, преисполненным гордости и собственного достоинства, то от неё веет суетливостью и принижением. Мне хватает мгновения. Я резко встаю, плащ сваливается с моих плеч на пол, и я остаюсь в тонюсеньком свадебном наряде. Я тотчас ощущаю, что в кухне не так уж и тепло, жар идет только от очага, по телу пробегает волна озноба, но я не обращаю внимания. Я подхватываю женщину под руки и помогаю выпрямиться:

— Что вы…

— “Вы”? — ахает женщина. Её настолько поражает моё обращение, что она не замечает, что перебила меня.

— М-м?

— Кухарка я, госпожа. Нельзя ко мне, как к хозяйке.

— Тётушка Хлоя, — исправляюсь я.

— Ох, лишенько! — она замечает упавший плащ, поспешно поднимает и возвращает мне на плечи. — Уж вы поберегите себя, госпожа. Север край суровый.

— О чём беспокоиться, тётушка? Ваш отвар чудодейственный, — я заглядываю в чашку. — Вы готовите его из целебных трав?

На кухни я нигде не вижу кувшин, из которого женщина могла бы мне налить новую порцию. Она заваривает каждую порцию отдельно?

— Да, госпожа. По рецепту одного старого аптекаря.

— Тётушка… Чтобы я точно не простыла, тебя не затруднит приготовить ещё?

— Конечно, госпожа, — она почему-то теряется, но не отказывается. — Я быстро, госпожа.

— Не спеши, тётушка.

Она тоже выходит.

Я залпом допиваю содержимое чашки. Вкус не чувствую, только горьковато-терпкое неприятное послевкусие. Надеюсь, рецепт стоящий — сейчас заболеть особенно не ко времени. Но я попросила добавку не поэтому. Я всего лишь… спровадила милую женщину.

Мысленно досчитав до тридцати, я крадучись, подбираюсь к двери и с милой улыбкой выглядываю в коридор. Мне везёт — коридор недлинный. Справа несколько дверей и только одна приоткрыта. Очень похоже, что это кладовка, в которую тётушка пошла за травами. Проверять я, разумеется, не буду.

Радуясь, что в тряпичных туфельках я ступаю совершенно неслышно, я поворачиваю в противоположную сторону. Откуда-то я знаю, что кухни обычно устраивают на первом этаже, и по моим прикидкам я могу выйти в холл.

Стопы мёрзнут…

— Гарет, ты не можешь быть таким безрассудным, — слышу я голос Бетти. — Ты не можешь жениться на этой купчихе.

— Бетти, госпожа Даниэлла не купчиха, а дочь купца, — поправляет граф терпеливо-спокойно. Даже я угадываю в его ответе нотки усталости.

В душе поднимается что-то похожее на сочувствие. Не от хорошей жизни граф пошёл на сделку с Медведем. А ещё — признательность и удовлетворение. То, что граф готов защищать меня даже от собственной сестры в разговоре с глазу на глаз, много значит.

Спохватившись, я ныряю в боковой коридор — я не хочу, чтобы меня застукали за подслушиванием, мне жизненно важно понять, что происходит. Вдруг я ошиблась, и брак для меня куда большая угроза, чем возвращение в отчий дом?

— Не купчиха, а дочь мошенника. Прекрасно, Гарет, я запомню.

— Бетти, довольно, — он чуть повышает голос.

— Нет, Гарет! Очнись ты! Отступать от брачного договора очень плохая идея. Сначала приданое — потом свадьба. И никак иначе. Что ты будешь делать, если господин мошенник откажется платить?

Надо признать, что леди говорит правильные вещи.

Граф тяжело вздыхает.

— Что ты предлагаешь, Бетти?

— Написать господину Пегкеру, разумеется. Откажись от спешки. Скажи, что из уважения к невесте настаиваешь на первоначальных договорённостях.

Только бы не выдать себя чиханием. Как назло в носу засвербило в самый неподходящий момент. Я переступаю с ноги на ногу. Я заболеваю, да?