Под флаг адмирала Макарова (СИ) - Романов Герман Иванович - Страница 39

— Сейчас все в точности до наоборот — дух как никогда высок, команду рвутся в бой. Уверовали в собственные силы и адмирала. Да, Макаров хорош — умеет расположить к себе матросов!

Вирениус усмехнулся, достал фляжку с коньяком, отхлебнул из горлышка и вставил пробку. Небольшие дозы алкоголя придавали сил, и позволяли намного легче переносить болтанку — так что на флоте трудно найти моряков, что отказывались от казенной винной порции. Чарка была универсальным средством поощрения нижних чинов — ей широко пользовались офицеры. Впрочем, как и мерами наказания, но тут чисто по уставу — мордобитие Андрей Андреевич полностью извел, даже боцмана не осмеливались пускать в ход кулаки. На «Пересвете» и «Рюрике», прекрасно зная требования флагмана, офицеры тоже не числились в разряде «дантистов».

Все же врач гуманная профессия, и он старался придерживаться прежних правил, хотя и стал на свою беду адмиралом!

— Если удержим за собой Чемульпо, война станет не «маньчжурской», а «корейской», а это совсем иной расклад. Да, Евгений Иванович тот еще политик — воспользовался первыми успехами по полной программе. И тем самым просто отодвинул Того, не пустил его к Квантуну. И правильно — мороки меньше, зато возможностей больше.

Вирениус потянулся за новой папиросой — война шла уже полтора месяца, причем обе стороны после первого сражения приходили в себя, ремонтируя корабли и осмысливая полученный опыт войны. Японцы стали куда как осмотрительнее, чувствовалось, что стали если не побаиваться, то проявлять чрезмерную осторожность. И он их прекрасно понимал — потеря двух новых броненосных крейсеров оказалась чрезвычайно болезненной даже для них, безусловно, храбрых врагов.

— Хм, если так дальше пойдет, то Чемульпо с Сеулом станут своего рода Порт-Артуром, ключевой точкой войны. И враг это понимает, и мы — действовать против Японии отсюда гораздо легче — вдвое меньше расстояние до Сасебо, а до Корейского пролива вообще рукой подать — в полдень вышли, а к утру уже пришли. И ничего они сделать не смогут, пока мы там — вовремя сообразили порт занять, наплевав на нейтралитет. А сейчас шалишь, местный король за нас, все вполне легитимно — помогаем союзнику.

Вирениус вспомнил облик корейского вана, что по подобию своих соседей решил объявить себя императором. Вот только кроме громкого титула у него за душой ничего не было, и облик гротескный, да еще на голове кайзеровская каска нахлобучена. Население Коджона до начала войны откровенно ненавидело, в стране шли непрекращающиеся крестьянские бунты. Прояпонские симпатии были только у знати — подавляющее большинство народа ненавидело самураев, как говорится, с молоком матери…

— Ваше превосходительство! Владивостокские крейсера!

Теперь и Вирениус отчетливо разглядел их — огромные корабли с четырьмя трубами, легко узнаваемые. Навстречу им уже уходили обе «богини» в сопровождении «Алмаза», под флагом контр-адмирала Иессена. Непонятно почему, но именно Макаров, а отнюдь не наместник Алексеев, отправил туда командовать новым ВОКом Карла Петровича…

1-й император Кореи Коджон, 26-й ван (король) династии Чосон.

Глава 53

— Японцы несколько раз пытались выставить мины у Дальнего, Владивостока и Порт-Артура. Подорвались на них пароход и миноносец — о чем во многих газетах мира были опубликованы заметки и приведены фотографии. Так что постановка наших мин в их портах не более, чем ответная мера, тем паче, что противник до сих не отказался от данных мероприятий. Если выставить с «Амура» и «Енисея» несколько заграждений — для начала у Сасебо, Фузана и Нагасаки, а также в Токийском заливе. Думаю, на японцев и их покровителей наши действия произведут неизгладимое впечатление.

Вирениус остановился и посмотрел на членов совета — Алексеев задумался, прикидывая возможные варианты. А вот Макаров кивнул, сразу поддержав предложение — неуемная энергия и агрессивность, стремление постоянно действовать в чужих водах, ища в них противника, отличало командующего эскадрой от других русских адмиралов. И порой Степана Осиповича капитально «заносило», как сказали бы в будущие времена.

— Эта мера вызовет раздражение Сити, а вмешательство Королевского Флота для нас будет губительно, — осторожно произнес вице-адмирал Старк, начальник Квантунской области, командующий дислоцированными там морскими силами. Впрочем, последних там относительно немного — несколько «200-х тонных» миноносцев в достройке и на охране, и канонерская лодка «Сивуч» в доке, пришедшая из Инкоу, как растаял лед. Единственная реальная сила у «командующего эскадрой» заключалась в полудюжине сторожевых кораблей из наскоро мобилизованных и столь же спешно вооруженных пароходов, имевших относительно высокую скорость в 14–15 узлов. Их вооружили набором из имеющихся старых 152 мм и новых 120 мм, 75 мм, 47 мм и 37 мм пушек, и с «высочайшего позволения» дали им названия погибших клиперов и миноносцев, переведя на них спасенные экипажи. Так что «новые» корабли — «Джигит», «Разбойник», «Забияка», «Блестящий», «Стерегущий» и «Расторопный» — опять оказались в строю. Весьма показательная «реинкарнация», символичная.

«Новые» СКР несколько раз отгоняли от Порт-Артура и Дальнего вражеские миноносцы, явившиеся туда с самыми недобрыми намерениями. И в храбрости японцам не откажешь — от Шандуня до Квантуна не так и близко, и несколько раз русские дестройеры с «Новиком» чуть не перехватили «диверсантов» средь бела дня, заставив один поврежденный миноносец уйти в британский Вей-Хай-Вей, и там интернироваться.

— Они могут сколько угодно «раздражаться», но идет война и мы в своем праве, — немедленно парировал Вирениус. — Нам минируют воды и мы вправе проделать тоже самое. И ответ таков — не хотите подорваться, так не ходите в японские порты. Только следует провести минирование с выходом эскадры к Сасебо, и с одновременной атакой всех важных портов нашими вспомогательными крейсерами. Раз самураи вели обстрел Владивостока, то мы вправе отплатить им этой же монетой.

— Кроме вспомогательных крейсеров следует задействовать ВОК в полном составе. Можно высадить десантные команды на Цугарах и разгромить наблюдательные посты. Это отвлечет внимание Того, и вызовет большой резонанс в европейских газетах. К тому же я склоняюсь к мнению Андрея Андреевича — номы и правила в войне с японцами неприемлемы — все, что может нанести им вред, мы обязаны сделать.

Макаров говорил резковато, он сильно недолюбливал Старка, к тому же наместник их умело стравливал между собой, выступая третейским судьей. Что ни говори, избрал правильную позицию — «разделяй и властвуй», тем более, что в Петербурге решили к трем имеющимся на Дальнем Востоке вице-адмиралам добавить еще Петра Алексеевича Безобразова, назначенного на броненосные крейсера флагманом. Так что можно понять запредельную решимость Степана Осиповича как можно быстрее достигнуть какой-никакой, но победы над вражеским флотом.

— Необходимо перерезать все кабели телеграфа, соединяющие японские острова с Китаем и Кореей, как это сделали американцы в войне с испанцами, блокировав связь Филиппин и Кубы с метрополией. А мы разом отсечем всю страну — и последствия этой акции будут значительные. Главное — минировать все корейские порты и сорвать перевозку войск — этим мы поможем нашей армии, что сейчас обороняет позиции южнее. Чемульпо ключ к войне, этот порт должен оставаться за нами. Он дает нам прекрасную возможность как действовать против собственно Японии, так и закрепить наше господство в Корее — аборигены поддерживают нас в этой войне, и таким отношением нужно воспользоваться. И пусть азиаты воюют с азиатами как можно дольше — мы сбережем кровь наших солдат.

Андрей Андреевич понимал, что его слова звучат цинично, но считал, что если страна воюет, то нужно прибегать к разным средствам, победа все спишет, если она достигнута, как любили приговаривать большевики — «малой кровью и на чужой территории».