Белая башня - Демина Карина - Страница 4

И форму.

Пузырь опал.

Потянулся.

Выпятил короткие конечности, которые несколько мгновений просто шевелились, не способные дотянуться до земли. Но вот прорезались суставы. И острые когти впились-таки в моховую подложку. Тело же стало тоньше.

Легче.

Червееобразней.

Зыбкая поверхность стала молочно-белой. И на ней проступили горизонтальные полосы. Броня? Вероятнее всего. Пластины обрели подвижность, и когда тварь шевельнулась, свыкаясь с новым телом своим, они коснулись друг друга с тихим мерзковатым шелестом.

Многоножка.

Да, пожалуй, оно стало походить на огромную многоножку.

– Дай… – эхо чужого сознания звучало в голове. А многоножка медленно сворачивалось. И разворачивалась, пока неспешно, неловко, заваливаясь то на один, то на другой бок. Конечности её вязли в земле, и она выдергивала их с раздражением.

Ирграм наблюдал.

И за тем, как обрастает чертами приплюснутая, прикрытая броней, голова. Вот лопнула пленка, прикрывавшая пасть. И остатки её образовали тонкие гибкие щетинки. Вытянулись, загнулись крюками жвала. И зашевелились, захрустели протяжно.

– Дай… – шелест вытеснял прочие мысли.

А многоножка, окончательно осознав себя, скользнула навстречу. И только тогда Ирграм очнулся.

Вот… погань! Явно ментально воздействовала.

Он зарычал.

И шарахнулся, уходя с линии атаки. Тело сама скользнуло на землю. и по земле. Ирграм животом ощутил, что неровность камней, что жесткость корня, выпершего из земли. Какая-то ветка впилась в кожу, но та была слишком плотной, чтобы прорваться.

Он перевернулся на спину, и одним движением вскочил на ноги.

Тварь же, промахнувшись, пыталась собраться.

Все же она была слишком большой. И не особо умной. Она издала тонкий вибрирующий звук, заставивший Ирграма поморщиться. Звук этот отзывался в голове болью.

– Дай! – этот вопль ударил по мозгам. А тварь снова бросилась вперед.

И куда быстрее, чем прежде.

Но все одно, длинная.

Тяжелая.

Неповоротливая. Белое тело ударилось о сосну, и та захрустела. А короткие ноги заскребли по мхам, оставляя на земле глубокие раны.

Так она не отстанет.

И надо…

Ирграм вытащил нож, прихваченный в замке. Подумалось, что стоило бы взять клинок побольше, но он никогда не был воином. А теперь и магом тоже, потому что сила не отзывалась.

Плевать.

Ирграм перекинул нож в правую руку и выпустил когти.

– Дать, значит… дать… – мысль, пришедшая в голову, была не то, чтобы гениальной, скорее уж наоборот, она категорически не нравилась Ирграму, но если что-то твари от него и надо, то именно пластины.

Он стянул с шеи одну.

– Этого хочешь?

Тьме ли не слышать тьму.

Пластина качнулась, и по выдавленным знакам побежали искры… силы? Тьмы? Интересно. Надо бы потом глянуть.

– Дай, – протянула тварь уже медленно. И столько желания было в голосе её, столько надежды, что Ирграм понял – не ошибся.

– Иди сюда…

Пластина качнулась влево.

И вправо.

Тварь качнулась следом. Влево. И вправо. И снова влево. Она подобрала передние конечности и массивное тело поднялось, обнажая живот. Впрочем, и его покрывали тонкие пластины брони.

Что-то подсказывало, что тыкать в нее ножом – занятие бесполезное.

– Сюда… ближе… – Ирграм повесил пластину на ветку ближайшего дерева и осторожно отступил.

На шаг.

И еще на один.

Тварь дернулась было, но из двух объектов выбрала тот, что более интересен. И снова опустилась, почти легла. Двинулась, извиваясь всем телом. Медленно, недоверчиво.

Осторожно.

Брюхо её касалось земли. А ноги утопали во влажной лесной почве почти на треть. И оставляли глубокие дыры. Впрочем, и сами конечности, оказываясь на свободе, плыли, растекались туманом, впрочем, ненадолго.

Следовательно, нынешний вид – лишь форма. И удерживать её твари непросто.

Ирграм перехватил нож.

А существо, оказавшись у самого дерева, засвистело. Нежно так. Правда, свист этот походил на скрежет железа о железо, но все же было в нем что-то этакое. Нечеловеческое.

Вот она коснулась ствола сосны.

Скользнула вдоль, мягко стирая броню о кольчугу коры. И белые капли тумана упали на землю. форма… внешность – лишь форма. Но хватит ли ножа, чтобы пробить её?

Хотя…

Вариантов немного.

Тварь не позволит Ирграму уйти. Точнее, ему-то позволит, а вот пластину не отдаст. Ему же и самому она нужна.

Ирграм двинулся ближе.

Он не отрывая глаз следил за тварью, которая терлась о ствол сосны, словно огромная кошка. И снова расплывалась туманом. А тот выпускал тончайшие стебли, что тянулись вверх, желая коснуться металла. Пластина, подвешенная над тварью, чуть покачивалась, хотя в лесу было тихо. Не то, что ветра, и тени его нет. Но поди ж ты.

Вот белое щупальце коснулось пластины.

И тварь вздохнула, окончательно укладываясь на землю. второе… третье. Ирграм наблюдал. Щупальца обвивали металл, растекались по нему. И уходили… внутрь?

Одно истаяло.

Второе.

Третье… и десятое… а она продолжала выпускать, пусть даже сама сделалась почти прозрачной. Ирграм посмотрел на нож. И убрал его за пояс. Если все так, как он думает, то надо лишь немного подождать. И Ирграм уселся под кустом.

Он и глаза смежил, впрочем, продолжая следить за отродьем тьмы.

То, впрочем, вело себя спокойно, словно не замечая, что её становится меньше… это даже завораживало. Выходит, пластина поглощает энергию? Ирграм подумал и кивнул, соглашаясь, что мысль эта правильная. В конце концов, он сам переливал в нее силу, полученную от умирающих людей.

И чем тварь отлична?

Скорее удивляла её готовность, даже желание отдать свою силу. Или она не понимала, что происходит? Вероятнее всего. Она и разумной-то не была.

– А эта штука опасна, – сказал Ирграм, когда рядом плюхнулся донельзя довольный рытвенник. Еще и кость с собой притащил. Бедренную. И явно пару лет пролежавшую в земле, но еще годную, чтобы почистить о нее зубы. – Видишь?

От твари остался лишь силуэт. Но и то туман продолжал утекать.

Вот любопытно, сможет Ирграм забрать эту энергию себе? И сколько в целом может вместиться в пластину? И не случится ли так, что силы будет больше, нежели она способна поглотить? А если произойдет подобное, то…

Рытвенник, с хрустом разломив, принялся обгрызать сустав.

А Ирграм поднялся.

От твари остались клочки тумана, а вот пластина налилась цветом, темной тяжелой зеленью. И по ней раз за разом пробегали искры силы. Впрочем, стоило прижать её к коже, и сила окутала Ирграма.

Он снова закрыл глаза.

Сделал вдох. И выдох. А затем пошевелил пальцами, разгоняя эту силу по крови. Или что там у него было.

Хорошо.

Кто бы знал, до чего хорошо…

Рытвенник толкнул лобастою башкой в ногу и снова тявкнул.

– Идти? – идти куда-то не хотелось. Наоборот, Ирграм ощущал себя не сытым – пресыщенным. И тело требовало отдыха. Но…

Клятва.

Люди.

И не сожрали ж их, а…

Винченцо

В тот момент, когда земля разошлась, выпуская мертвецов, Винченцо почти поверил, что все, путь его земной закончен.

– Чтоб вас всех… – Карраго добавил пару слов покрепче. А потом рявкнул. – Теснее.

– Это… – Дикарь отступил от границы. – Что за…

А Винченцо подумал, что для существа материального, которым по сути и являлся поднятый мертвец, эта граница – не более чем условность.

Они её и не заметят.

– Поднятые, – Тень перехватил клинок поудобнее. – На самом деле не сказать, чтоб так уж опасны. Безмозглые. Медлительные.

И это верно.

Вот только уничтожить их непросто, а там, в тумане, скрывается кто-то иной, куда хуже мертвецов.

– Голову сноси. Без нее они почти ничего не видят. Хотя… вот как так? Глаз у них нет, мозгов тоже, а все одно видят. И слышат.

– Это фантомная память тела, – Карраго разминал пальцы. – Но проблема в ином. Бежать нам некуда.