"Легкий заказ" (СИ) - Васильев Андрей - Страница 28

— Он настолько опасен?

— Ты меня не слышишь, — печально вздохнула Марфа. — Или не понимаешь. Это другое. Он… Как же тебе объяснить… Это как гроза. Ты не можешь ее заставить не греметь громом и не бить молниями. Ты принимаешь ее как данность. Она есть — и все. Вот и Шлюндт — он просто есть. Может, тебе повезет, и ты просто промокнешь под ливнем, а, может, и молнией тебя шарахнет так, что одни ботинки дымящиеся останутся. Потому лучше остаться в доме, а не бежать в чистое поле, когда над ним уже нависла черная туча.

— Красиво сказали, — отметил я. — Поэтично.

— Как есть сказала. Максим, не знаю, какая дорожка тебя вывела к Карлу, но точно скажу — она кривая и недобрая. Советов я никогда никому не даю, таковы мои принципы, но надеюсь, что ты услышанное от меня обдумаешь и правильные выводы сделаешь.

— Марфа Петровна, он очень силен? — тихо спросил я у нее. — Ну, вы понимаете, о чем я.

— Не знаю! — Ладонь ведьмы впечаталась в стол. — Никогда ничего такого не видела за все то время, что с ним знакома. Но одно знаю точно — он способен на все и всегда получает то, что хочет. Всегда!

— Способен на все или может все? — упорствовал я. — Это важно!

— И то и другое. — Лицо и без того немолодой ведьмы, казалось, еще постарело, передо мной сидела древняя старуха, поблескивая желтыми глазами из впавших глазниц. — А еще все те, кто с ним связывается, получают всегда меньше, чем полагали сначала, а отдают куда больше, чем хотели бы. Все. Уходи. Я сказала тебе больше, чем должна была и чем хотела. Теперь дело за тобой.

Марго стояла у автомобиля, опершись задом на капот, курила, смотрела на ночное небо.

— Хоть какой-то плюс в нынешнем бытие, — показала она мне дымящуюся сигарету. — Больше эти штуки никакого вреда мне причинить не могут. Хотя, правды ради, и радости в курении теперь никакой нет.

— Её в нем вообще нет, — ответил я, открывая машину. — Давай садись.

— Ага, — сказала она, бросила окурок на землю, потушила его ногой, а после забралась в салон. — Ну чего, помчались?

— Как думаешь, Самвел у себя? — спросил я. — Вернее, даже не так — можешь узнать, где он сейчас?

— Ишь ты! — глянула на меня мертвячка. — Ты же понимаешь, что ему сейчас заднюю давать не очень выгодно? Он еще большее зло на тебя затаит, если ты сейчас с него долг снимешь.

— Ничего, переживу, — отмахнулся я, доставая смартфон. — Узнай, где он. А я пока письмо кое-кому напишу.

Я не глухой, услышал то, что мне сказали Орест, Арвид и Марфа. По сути, их мнение было единым и гласило: «Не связывайся с тем, кто написал письмо, худо будет». Причем не сомневаюсь в том, что высказывали они его от чистого сердца, разумеется, с поправкой на то, что не у всех тех, кого я перечислил, оно есть. Тем более — чистое.

И тем не менее все обстоит именно так. Эти трое Шлюндта если и не боятся, то как минимум опасаются, что говорит о влиятельности и мощи данной персоналии, о том, что ему подвластно очень, очень многое. Возможно, и то, что нужно мне, то, к чему я так давно стремлюсь и ради чего когда-то ввязался в эту круговерть, где каждый неверный шаг и каждое неосторожное слово могут стать началом конца. Вот только цель эта пока от меня далека практически так же, как в самом начале пути. Не нашел я того, кто сможет дать мне ключик от двери, размещенной за нарисованным очагом, вот какая штука.

До самого визита к Марфе я не мог для себя решить — отвечать мне на письмо или нет. Но ее слова о том, что неведомый Карл Августович способен на многое, если не вообще на все, меня окончательно склонили к мысли о том, что как минимум пообщаться с этим господином стоит. Нет, я не пропустил мимо ушей последующие слова, что все, кто с ним связываются, получают меньше, чем ожидали, но меня такой расклад устраивает. Просто изначально надо просить больше, чем следует, тогда получишь ровно столько, сколько хочешь. Ну и не наглеть безмерно.

'Мое почтение, Карл Августович.

С учетом вашей репутации и положения, мне крайне лестен сам факт того, что вы не против сотрудничества с моим агентством. Более того — это честь для меня.

Но по роду своей деятельности я человек довольно мнительный и скрупулёзный, потому, несмотря на добрую славу честного нанимателя, которая была подтверждена поручителями, что вы порекомендовали, а также другими нашими общими знакомыми, прежде чем будет дано согласие на сотрудничество, хотелось бы узнать хотя бы в общих чертах фронт предполагаемых работ. Направление, риски, территориальные перспективы. Последнее особенно важно, поскольку основное поле моей деятельности — Москва.

На личной встрече не настаиваю, но, думаю, небольшая онлайн-беседа или телефонный разговор не слишком вас затруднят.

С глубочайшим уважением — Максим Чарушин'.

Я набил текст, перечитал его, подправил пару орфографических ошибок и переслал адресату.

Все как в той детской игре — «да-нет не говорите, черное-белое не называйте». Но если заказ будет хоть сколько-то подъемный, а плата меня устроит, я за него возьмусь. Не исключено, что это тот самый шанс, которого я столько лет ждал.

Я прикрыл глаза и снова очутился в той ночи, которая определила мое будущее, снова услышал крик Мирослава, холодное синее пламя, леденящий смех человека в черном и слова, которые я запомнил раз и навсегда.

— Макс! — Кулак у Марго крепкий, такой удар не то что из воспоминаний живого человека вырвет, но и мертвого поднимет. — Ты уснул?

— Задумался, — не стал кривить душой я. — Ушел в себя.

— Да крепко как! Так, будто возвращаться не собирался.

— Шутка на три с плюсом. Нет, все неплохо, но борода у нее до пола. Узнала, где Самвел? У себя?

— Да, — хмуро ответила мертвячка. — Сидит в кабинете, кушает долму и рассказывает всем, как он меня делал, сколько раз и в какой позе.

— Думаю, что и мое имя в этом разговоре тоже раз-другой было упомянуто, — сообщил ей я, заводя машину. — Приблизительно в той же связи, но с поправкой на то, что чем больше таких сильно хитрых, тем проще умным людям подниматься. И знаешь, что особенно обидно?

— Что?

— Он прав. Я сам подставился и тебя отчасти подставил.

— Отчасти! — фыркнула Марго. — Да ты меня спалил, Чарушин!

— Не перебарщивай, — попросил я ее. — Он так и так на тебя бы буром попер, ты ему как бельмо в глазу. Просто это случилось чуть раньше задуманного, вот и все. И, кстати, для тебя такой расклад чем-то даже выгоден, в другой ситуации его удар мог быть куда сильнее и неотразимее. А сейчас у твоей семьи есть шанс.

— Вот ты жопа хитрая! — где-то даже восхищенно отметила Марго. — Еще пара-тройка фраз, и я тебе еще и должна буду за то, что меня и моих ребят сейчас на ноль множат!

— Все на этом свете имеет цену, — равнодушно сообщил ей я. — Но в данном случае нет, мы разойдемся краями. Я помогу тебе просто так, по дружбе, без каких-либо обязательств в будущем. Иногда и со мной такое случается, нападает на меня страсть немного побыть альтруистом.

— Альтруизм, значит, — скривила рот Марго. — Не люблю это слово. И тех, кто им прикрывается, не люблю. Знаешь, я еще по своей прежней жизни поняла, что именно от таких людей стоит ждать чего угодно. Те, которые корыстные, хитрые, злые, подлые — они, как бы это странно ни звучало, достаточно искренни в своих недостатках. Они знают, чего хотят, ты понимаешь, чего им нужно, и спиной к ним не поворачиваешься. А все эти альтруисты, меценаты, доброхоты… Никогда не знаешь, кто из них является волком в овечьей шкуре. Да, среди них много хороших людей, может, даже их подавляющее большинство, но время от времени такое встречается… Поверь, я знаю, о чем говорю, такого, когда была живой, навидалась, что даже сейчас вспоминать не хочется. Так что давай мы будем считать, что ты просто выправляешь свой собственный косяк. Мне так спокойнее.

— Да не вопрос, — пожал плечами я. — Как хочешь, так и сделаем.

Дорога, по которой мы ехали, была практически пуста. Большинство горожан находились на даче и поглощали шашлыки, запивая их напитками разной степени крепости, остальные ловили кайф летних выходных в жарком, но забитом до предела развлечениями городе. Но и те и другие в этот час никуда не ехали. А зачем? Нет, МКАД наверняка куда более многолюден, если можно так сказать, там всегда кому-то куда-то надо, но тут, в пригороде, царили тишина и покой.