Пантанал (СИ) - Динаев Дино - Страница 26

Вершинин суеверно скрестил пальцы. В свое время он читал про несчастно генерала Студенцова и про ужас этого опытного военного ветерана Китайской войны, который он испытал в 10 году БК, когда охотился за Лукой и даже напрямую вступил с ним в боестолкновение.

Именно боестолкновение, Вершинин усмехнулся. Ради интереса он проштудировал множество книг и во всех не нашел никаких подробностей. Боестолкновения, да и только. Везде они были описаны одинаково. Вернее, никак не описаны. Так что становилось неясно, почему генерал Студенцов, командующий Первым экспедиционным корпусом Европы, бравший Берлин в составе ударной группы, почему этот стальной человек потерял рассудок или то ли закончил жизнь самоубийством, то ли погиб при несчастном случае-версий множество.

Но получили тогда ВКС знатно. После многочисленных потерь, которые никакому НАТО и не снились, имел место знаменитый Ватиканский драп. Потом конечно в Ватикане провели зачистку, не оставили дело просто так, но Луки там уже не оказалось.

Из всей истории Вершинин сделал вывод, что даже если Лука согласно официальной версии был жулик, но жулик мутный, и чего-то он там такое мощное замутил, что армия понесла боевые потери. Открыл тамгой таинственный Пантанал? Что-то такое высвободил на короткий срок? Жуткую непобедимую силу. Райский легион. Библейского змия.

После бойни Рим на год закрыли на карантин, отмывали мозги кардиналов с колонн собора Святого Петра. Или отлавливали исчадий Пантанала?

— Пошли сегодня ко мне жрать! — предложил Деко.

Париж 17 округ Клиши Батиньоль

Феликс Деко жил в коттедже. Коттедж располагался между двумя многоэтажными кондоминиумами, имел забор и крохотный участок. Перед домом стояли шезлонги и пластмассовый столик. Пышный куст в горшке. Гламурненько жили негры в центре Парижа.

Деко с треском распахнул створчатую дверь и крикнул:

— Девочки, я дома!

По пути в машине он рассказал про жену и 10-ти летнюю дочку. Плодиться, как и все негры он начал рано.

Внутри дома царил модный минимализм. 90 процентов пустоты. Наливной пол с рисунком под шпон. Полка на стене. Рядом пара акварелей. По углам декоративные фигуры в человеческий рост, напоминающие засушенные фаллосы. Стол на коротких будто отпиленных ножках. Рядом диван с подушками. Напротив, пуфик.

Семья французского полицейского сидела на диване. Молодая фигуристая жена в халате с разрезами внизу. Ее звали Камилла. И девочка Вероник.

— Знакомьтесь, девочки, русский супермен Жак Вершинин! — воскликнул Деко.

Камилла подала прохладную руку, потом сразу забыла про гостя и влепила Деко сочный поцелуй. Дикий народ, дикие нравы.

Не зная, как себя вести с подростком, Вершинин протянул руку, но девочка ее проигнорировала. Даже негры руки не подают, подумал Вершинин. Западло.

Усевшись на пуфик, он бесцеремонно уставился на ребенка. Девка должна была получиться красивой-это бесило. Он подспудно искал любой изъян, но не находил.

Пышно взбитые волосы, темные широко распахнутые глаза, брови вразлет как крылья птицы. Даже немного отвисшая пухлая губа впечатления не портила. Все выглядело очень гармонично, как и все у дикарей.

— Месье, а вы из самой России? — спросила Вероник.

Вершинин признался.

— Только не называй меня месье.

— Как ваше имя звучит по-русски?

— Евгений. Можешь называть меня Жак как папа.

— Ваше имя звучит красивее. Можно я буду называть вас Эуженио?

Вершинин крякнул. Нехай будет Эуженио.

— Эуженио, а правда, что в России снег не тает всю зиму?

— Есть места, где целый год не тает!

— Это на северном полюсе, я читала.

Вершинин разозлился, он сам себя не понимал. Как его угораздило припереться сюда и болтать с этим несмышленышем. Он стать врать напропалую. Сказал, что в Сибири снег тоже никогда не тает. Он лежит там веками, а в них замерзшие мамонты.

— Как страшно, — прошептала малышка. — Вам там не страшно жить, Эуженио?

— Страшно, — признался Вершинин.

— Вы видели мои рисунки, Эуженио? Там у двери на стене.

— Видел. По-моему, это просто мазня. Тебе надо заняться чем-то другим.

Губенки малышки задрожали, чем еще более вывели Вершинина из себя.

— Тебе, наверное, все врут, как ты хорошо рисуешь? Так вот. Русские никогда не врут. Ты не должны обижаться.

— Папа говорил другое.

Деко, вместе с Камиллой отошедший на кухню, возмутился:

— Это когда я говорил другое? Русские лучшие люди на свете! Вот что я говорил. И Камилла может подтвердить. Правда, кисуля?

— Проехали, — проворчал Вершинин.

Его все раздражало. Хотелось встать и уйти, без объяснения причин. Чтоб чертов нигер в панике бежал за ним и просил остаться. Вот так!

Слишком красивая жена. Слишком прилежный ребенок. Шикарный дом. Где тебя всегда ждут.

Гримаса судьбы. Он мог стереть Деко с лица земли одной докладной, но счастливей от этого не стал бы. Никто бы не появился в его одинокой квартире, не обрадовался его возращению.

— Ты вернулся, дорогой? Все хорошо? Мы так рады.

Никто. Он ответработник из метрополии и законченный неудачник. Когда его переедет грузовик, никто не заплачет, не выпьет рюмку за помин. Кто болтал о ценности человеческой жизни? Какой гад?

Позвали к столу, и он отпросился мыть руки в ванную. Если б там было окно побольше, он бы вылез и сбежал. Из зеркала на него смотрело постаревшее малосимпатичное лицо. А по сравнению с этими жизнерадостными неграми так вообще страшила.

Когда Вершинин вернулся, злой, накаченный раздражением, все ждали его за столом. На горячее отбивная с овощным рагу.

Суки черные всегда хорошо готовят. Деко откупорил бутылку виски. Сашка тоже любил виски. Резануло воспоминание. Хотелось рвать и метать. Обычно лягушатники пьют вино, подумал Вершинин.

— Вспомнил, что вы русские любите крепкие напитки, — Деко улыбнулся, показав сахарно белые зубы.

Врет, сука, понял Вершинин. Изучил мое досье, любимые привычки. Ну я вам сейчас устрою. Он уже раскрыл рот, чтоб начать метать сарказм. Что-нибудь наворчать такое, чтоб навсегда испортить нигерам настроение и отбить охоту таскать по домам. Только сейчас он подумал, зачем он здесь. С какой целью его пригласили? Втянуть в какие-то доверительные отношения? Какие могут быть доверительнее отношения между сотрудником СК и этими дикарями?

Тирада была готова, когда Вероник слабым детским голоском попросила его передать хлеб. Когда он грубо сунул ей хлебницу, она даже промахнулась с первого раза. Хорошо, что он не успел съязвить.

Раз за разом она пробовала рукой воздух мимо тарелки.

Несмотря на прекрасные с виду глаза, Вероник была слепая.

* * *

— Глиома зрительного нерва, — объяснил Деко после ужина. — Опухоль доброкачественная, нужно как можно быстрее делать операцию, пока не распространилась дальше. Но такие операции делают только в России в Самаре.

— Сложная проблема, приятель. Было бы гораздо проще, если бы подобные операции делали где-нибудь в колониях. В Германии, например. В Россию тебе не попасть. Ты не русский, к тому же негр. Ты, наверное, узнал уже, что у нас на сложные операции очередь исключительно из россиян. Надо совершить что-то грандиозное для России, чтобы тебя в качестве исключения приравняли к ее гражданам. А как это случилось?

— Упала с самоката, — коротко пояснил Деко. — Хоть я и был рядом, но отвлекся буквально на секунду. Если бы вернуть время назад!

Перед мысленным взором Вершинина сам собой возник грязный раскаленный асфальт с потеками машинного масла. Молодой парень в светлых летних брюках и рубашке лежит в круге обступивших его ног. Его Сашка. Люди обсуждают произошедшее, шумно переговариваются. Сейчас приедет полиция, всех разгонят, и они побегут дальше по своим делам, ведь это всего лишь эпизод, внимания не стоящий. Полицейский найдет старое одеяло, набросит на покойника, неловко, потому что не рискнёт приблизиться, чтобы не запачкаться. А Вершинин в это время с застывшей маской вместо лица будет ехать в душном автобусе. Он ничем себя не выдаст, ни единой гримасой или слезинкой, но на конечной остановке водила араб долго будет орать и трясти его, чтобы выпроводить из автобуса. А он будет сидеть словно мертвый, словно пули, выпущенные в Санька, убили и его тоже. Да так и было. Интерес к жизни остался там, в душном автобусе, уехал навсегда с хамом арабом.