Плохой (ЛП) - Коул Стиви Дж. - Страница 29

Я похлопываю своей рукой по её и улыбаюсь, когда мы подходим к Антону. Он напрягается, когда я пожимаю ему руку, нервничает.

— Поздравляю с вашим новым назначением, премьер-министр.

— Спасибо, — отвечает он, но я слышу сожаление в его тоне. О расплате за его жадность, свидетельствуют фиолетовые круги у него под глазами, блеск пота на лбу. Некоторые мужчины думают, что могут справиться с чувством вины. Большинство не может. Антон думал, что сможет снять с себя вину за убийство Василия, но предполагаю, он недооценил её тяжесть. Какой стыд. Его взгляд перемещается на Камиллу, прежде чем другой политик, Дмитрий Соколов — мой выбор на пост следующего президента России — подходит к нам, чтобы пожать Антону руку.

Димитрий бросает на меня взгляд краем глаза, и я чувствую, как Антон отстраняется от нас обоих. Дизайнерский костюм, который надет на Дмитрия, придаёт ему утончённый вид, но никакие деньги или «Версаче» не могут притупить безумный блеск в его глазах.

— Ах, Дмитрий. — Я поворачиваюсь, чтобы пожать ему руку. — Так рад тебя видеть.

— И я, Ронан, — говорит он, его внимание переключается на Камиллу. Похоть плещется в его глазах, когда его взгляд скользит по её изгибам, и моя челюсть сжимается. — Можно тебя на пару слов, Ронан?

— Конечно. — Я обнимаю Камиллу за талию и веду её через роскошный бальный зал по коридору рядом с лестницей, Дмитрий следует за мной. Мы останавливаемся у большой масляной картины, и я поворачиваюсь к нему лицом. Его взгляд останавливается на Камилле, когда он закуривает сигарету. — Камилла, — говорю я, — это Дмитрий Соколов, который скоро станет президентом России. — Я наблюдаю, как сужаются её глаза. Я почти вижу, как её разум перебирает все возможные варианты.

— Для меня огромное удовольствие познакомиться с вами. — Дмитрий берёт её за руку и слегка наклоняет голову, прежде чем взглянуть на меня. — Дело занимает больше времени, чем было обещано.

— Убийства могут быть непредсказуемыми, Дмитрий, — говорю я. — Ты уж должен бы это знать, и, кроме того, есть последняя деталь, на которую нужно обратить внимание. — Я выгибаю бровь.

Дым вырывается у него изо рта.

— Деньги должны появиться завтра.

— Отлично, не забудь вознаградить себя за счёт прекрасных налогоплательщиков России, как только вступишь в должность. — Я хихикаю. — Твоя ракета будет доставлена в течение недели, и мне было так приятно иметь с тобой дело.

Моя грудь раздувается от гордости, волнения, но я не буду забегать вперёд. Я слишком хорошо знаю, что скандал такого масштаба нельзя праздновать до тех пор, пока всё не будет сказано и сделано. И даже тогда то, что мерзкие, жаждущие власти люди, которыми я владею, будут сидеть на властных постах, — только начало.

Он уходит, и я замечаю Анастасию, стоящую в другом конце бального зала. Надутые губки на её лице кричат об обиде, хотя она цепляется за руку мужа, как любящая жена. Я притворяюсь, что не замечаю её, и переключаю своё внимание на Камиллу, проводя пальцами по её шее. Из-под сверкающего колье выглядывает малейший намёк на синяк, и я не могу не вспомнить, как я слетел с катушек, когда прижал её к стене той кочергой. Я провожу пальцем по синяку, прежде чем мой взгляд перемещается на её красные губы. Такие полные и совершенные. Всё, о чём я могу думать, — это прикусить её нижнюю губу и снова пустить ей кровь. Эта мысль вызывает во мне прилив адреналина, и я делаю шаг к ней, прижимая её между своим телом и стеной.

— Ронан. — В её глазах пляшет огонь, и не знаю, предупреждение это или приглашение. Я бы взял и то, и другое…

Я провожу губами по её тёплой щеке и хватаю за бёдра, сжимая, когда сильнее прижимаю её к стене.

— Не притворяйся, что ты этого не хочешь, — шепчу я, скользя губами по её горлу, постанывая рядом с её ухом.

Она обхватывает мой подбородок и проводит ногтями по моей шее.

— Что ты хочешь, чтобы я сказала, Русский? — выдыхает Камилла.

— Ничего. — Я сжимаю в кулаке её волосы и прижимаюсь своим ртом к её губам, раздвигая их языком. И боже мой, её губы ощущаются такими манящими. Её тело напрягается, прижимаясь к моему, затем она толкает меня в грудь.

— Серьёзно? Ты ведь только что вставил эту хрень в мою шею, как будто я ручная сучка…

— О, Камилла… — я крепче сжимаю её волосы, пока она не вздрагивает. — Когда же ты поймёшь, что ты принадлежишь мне? — я снова прижимаюсь губами к её губам, зная, что Анастасия наблюдает за мной и в этот самый момент разбивается на миллион кусочков.

Камилла рычит, прежде чем впиться зубами в мою нижнюю губу. Кровь затекает в мой рот, и я улыбаюсь напротив её губ. И именно тогда я чувствую лёгкую уступчивость, момент, когда её тело едва обмякает в моих объятиях. Она снова прикусывает мою губу, отчего меня пронзает острая боль, за которой следует инстинктивное желание причинить боль ей. Моя рука скользит от ее волос к горлу, пальцы крепко обхватывают Камиллу, прежде чем я прерываю поцелуй и прижимаюсь своим лбом к её лбу, моя рука всё ещё сжимает её горло. Я хочу поцеловать её, причинить ей боль, трахнуть её. Порезать её…

Я смотрю на залитые румянцем щёки, моя грудь вздымается, в то время как её пульс бьётся под моими кончиками пальцев. Её глаза сверкают ненавистью и вожделением. Вид моей крови, размазанной по её губам, заставляет мой член набухать.

— Прежде чем всё это закончится, — говорю я ей на ухо, — ты будешь умолять меня.

— Никогда, — шепчет она с улыбкой. — У тебя и так слишком много власти, Русский.

Она проводит пальцем по моей нижней губе. Когда она убирает руку, я замечаю пятно крови на её пальце. Её глаза встречаются с моими, когда она засовывает окровавленный палец между губами. Если бы у меня было хоть на унцию меньше самообладания, у нас обоих были бы неприятности. Мало что в этой жизни может ослабить меня, но это… В её глазах таятся жестокие обещания насилия и похоти. И это поражает что-то, так благоговейно похороненное глубоко внутри меня — есть все основания полагать, что эта женщина может стать моей погибелью. Это не должно быть таким волнующим.

Вдыхая, я беру её за руку и веду через комнату. Мы направляемся к обеденному столу, и я говорю себе, что должен подавить эти переполняющие кровь позывы.

КАМИЛЛА

«The Devil You Know» — X Ambassadors (трек)

Ронан выдвигает для меня стул, и я сажусь, прежде чем он садится рядом со мной. Моё сердце всё ещё бешено колотится, а губы до сих пор покалывает, но Ронан легко заводит разговор с мужчиной рядом с ним, как будто абсолютно ничего не произошло. Я беру стоящий передо мной бокал вина и осушаю его одним глотком. Нож для стейка на столе привлекает моё внимание, и я представляю, как беру его и вонзаю в яремную вену Ронана. Это должно утолить его жажду крови…

Словно прочитав мои мысли, он бросает на меня взгляд, приподнимая бровь при виде моего пустого бокала. Мимо проходит официант, и я поднимаю бокал, глядя на Ронана, пока мужчина снова наполняет его. Когда я подношу его к губам, Ронан забирает у меня бокал. Шардоне выплёскивается ему на руку.

— Веди себя прилично, — говорит он, заправляя мои волосы за ухо. Внезапная, острая боль пронзает мою шею, когда его большой палец касается небольшого разреза на моём горле. Что-то неприятное скапливается у меня в животе. Меня похищали, избивали, пытали, насиловали, и по какой-то причине этот имплантат кажется мне более бесчеловечным и варварским, чем всё остальное. Он превратил меня в животное, безвольно подчиняющееся его повелениям. Я знаю, что он плохой, но думала, что он выше этого. Он взял с собой пистолет на поножовщину. И по какой-то причине, как бы странно это ни звучало, я разочаровываюсь в нём. Я вырываюсь из его объятий, и он улыбается, прежде чем опустить руку.

Мужчина рядом со мной пытается втянуть меня в разговор, но я игнорирую его и выпиваю половину своего вина. Вся вечеринка превращается в фоновый шум, пока мой разум дрейфует, выуживая воспоминания, которые я изо всех сил стараюсь игнорировать. Я подпрыгиваю, когда Ронан касается моей руки, убирая её с моей шеи. Я даже не осознавала, что прикасаюсь к нему. Мужчины за столом что-то обсуждают, но, конечно, я не понимаю ни слова из того, что они говорят. Раздражённая, я оглядываю зал и замечаю Анастасию за несколькими столиками от нас, пристально смотрящую на нас. Я ненавижу Ронана, но эту пизду я ненавижу ещё больше. Я изображаю улыбку на своих губах, прежде чем повернуться к Ронану и провести пальцами по его затылку. Он хмурит брови. Даже мысли о ярости Анастасии недостаточно, чтобы заглушить пронзающее меня чувство, ту трещину разочарованной боли, которую я хочу вырезать, как болезнь.