О князе и грязи (СИ) - Жукова Юлия Борисовна - Страница 1

Аудитория начала наполняться людьми. Ютта пришла заранее и заняла место на первом ряду. На сиденье слева от себя она поставила рюкзак, а справа расстелила свитер. В здании университета никогда не бывало достаточно холодно, да и свитер этот ей не шёл. Она носила его с собой, чтобы занимать соседнее место. Чтобы ни у кого не возникло соблазна к ней подсесть. Ютта хорошо знала окружающий контингент и не имела ни малейшего желания общаться больше необходимого.

Конечно, в её знании изрядную долю составляла экстраполяция: сегодня был первый день её первого года обучения в Межпланетном университете содружества наций. Но она весь прошлый год посещала подготовительные курсы, и занятия проходили в этом же здании, так что на студентов она налюбовалась, да и с подкурсов знакомые поступили.

Студенты Межпланетного делились на две категории: детки правительственных шишек со всех концов ЗС и ботаники-олимпиадники. Эти категории взаимно создавали друг другу престиж: золотую молодёжь пихали сюда, потому что тут “учатся умные ребята”, а умных ребят — потому что “познакомишься с будущими лидерами наций”. Реклама самого университета была поставлена на тех же идеях.

Ютта давно уже решила учиться именно здесь. На мажоров ей было наплевать, а вот мысль, что можно будет не подстраивать свою манеру общения под серую массу посредственных одноклассников, её очень радовала. Она даже отслеживала победителей разных олимпиад и прочих вундеркиндов, смотрела интервью и пыталась вычислить или вызнать, кто из них пойдёт в этот год в Межпланетный, а значит, будет учиться вместе с ней. Точно удалось понять только про троих-четверых, но они все шли по математике, а Ютта поступала на биомед.

— Итта! — услышала она радостный оклик и с трудом удержала нейтральное выражение лица. Этот голос принадлежал одногруппнице с подкурсов Мэй, которая так и не научилась произносить её имя правильно. Конечно, на всеобщем его в принципе правильно не произнесёшь: нужно сложить губы трубочкой и сказать “и”, но у большинства носителей всеобщего не хватает артикуляционного контроля, чтобы это проделать. Ютта удовольствовалась бы и самым обычным “ю”, однако Мэй, разок увидев, как это имя пишется, решила, что читаться должно “Итта”, и больше её было не переубедить.

Мэй была дочкой министра экономики Тигрэна — одной из планет расселения. Её мама владела огромным аграрным холдингом, вот только, судя по тому, что Мэй говорила о своей домашней жизни, холдингом тоже занимался папа. Ютта даже не поленилась в своё время и выяснила, что для чиновника на Тигрэне это противозаконно, но, очевидно, до Мэй родители этого не донесли — то ли не смогли, то ли не сочли важным. Посмотрев на успехи Мэй на подкурсах, Ютта равно поверила бы в оба варианта.

— Я к тебе, — поставила её перед фактом Мэй, дойдя до свитера и замерев в ожидании, когда Ютта его уберёт. Та вовсе не собиралась этого делать. В аудитории хватало свободных мест, так зачем толкаться локтями?

— Привет, — сказала она в меру неприветливо, старательно делая вид, что не понимает, почему Мэй до сих пор не села. Чтобы не выдать себя, она повернулась к рюкзаку и достала из него планшет и бутылку с водой, а потом принялась создавать в приложении для цифровых заметок разделы по предметам.

Наконец Мэй смирилась с тем, что свитер не уберут, и хлопнулась на следующее сиденье, смахнув гриву за спину. От её пышных светлых волос пахнуло приятным запахом духов. Едва сев, Мэй тут же завертелась и замахала кому-то на задних рядах.

— Ты уже с кем-нибудь познакомилась? — спросила она Ютту. Та покачала головой.

Папа Ютты был разработчиком протезов, а мама правозащитником, и они никогда бы не смогли себе позволить для Ютты платное обучение в этом университете. Ютта поступила в Межпланетный в качестве приза за победу в конкурсе студенческих исследовательских работ. Она шла к этой победе с двенадцати лет, и этот конкурс был четвёртым по счёту. Первые два она проиграла, в третьем заняла второе место, за которое не давали стипендию в одном из лучших вузов мира. Ютта намеревалась вынести из стен университета всё, что увидит и услышит, и даже то, что придётся отгрызать от гранита или отскабливать от стен. А вот люди в её планах не фигурировали.

Гул голосов и шорох, с которым новоиспечённые студенты занимали места и раскладывали вещи, внезапно стих. Ютта обернулась, ожидая, что вошёл ректор или декан, и сейчас начнутся приветственные речи, но никого взрослого она не увидела. Повертев головой, она поняла, что все взгляды прикованы к молодому человеку, поднимавшемуся от двери к задним рядам. Высокий и угловатый, с непропорционально широкими плечами, он выглядел ещё более нелепо в модных узюсеньких брюках, приталенной длинной рубашке с серебряным отблеском и зелёных ботинках из крокодиловой кожи с длинными прямоугольными носами на толстой платформе, из-за которой они выглядели, как плывущие над полом крокодильи головы. Парень смотрел под ноги и только изредка бросал взгляд на ряды, выискивая свободное место. Наконец, дойдя до предпоследнего ряда, он поставил портфель из крокодиловой кожи и сел сам.

Гул голосов снова набрал громкость. Мэй, которая успела развернуться и встать коленями на сиденье, взволнованно вздохнула:

— Видела?!

— Ну, — подтвердила Ютта, не понимая, чем вызван такой ажиотаж.

— Это же муданжский принц! — прошипела Мэй, как будто оный принц был тем главным заветным сокровищем, ради которого они все здесь собрались.

Ютта хмыкнула. Про Муданг она знала не так чтобы много: что там какой-то первобытный строй, при котором от правителя ожидаются личные ратные подвиги, и что у них вроде как есть разумная жизнь внеземного происхождения, но в это Ютта не верила.

— Он же на экономе будет?! — затараторила Мэй пронзительным шёпотом, ища поддержки у сидящих на втором ряду дочерей эспажанского нефтяного магната. Те оживлённо закивали.

— Принц же, наверняка или на экономе или на менеджменте, — согласилась одна из них. — Может, на юридическом.

— Если на менеджменте, я тоже туда переведусь! — пообещала Мэй. — Папа поймёт! Вы видели его фотки с саммита, где он на лошади?!

Девицы принялись обсуждать какое-то мероприятие, где, как поняла Ютта, принц сопровождал своего отца. Ей самой было вовсе не интересно, но из какой-то пассивно-агрессивной пакостности захотелось обломать Мэй, так что она полезла в поисковик и вскоре нашла короткую заметку об академических планах муданжского принца.

— Он поступал на биомед, — изумлённо сообщила она.

Люди за кафедрой сменяли друг друга, передавая эстафету по бормотанию общих слов. Кир в очередной раз пересел поудобнее. На его рост сиденье было низковато и пространство для ног недостаточное, да ещё и ботинки, показавшиеся удобными в магазине, теперь наминали подъём. На Муданге у него покупной обуви были одни кроссовки, а остальное — сшито на заказ по ноге, но не мог же он в земной университет явиться в муданжских сапогах?

Ма, правда, считала, что мог, но она сама признавалась, что ничего не понимает в молодёжной моде. А уж Бабуля тем более. Па ничего не понимал в земной одежде в принципе, поэтому, когда он весной летал на Землю ради какой-то скучной встречи, он прихватил Кира с собой, привёл в самый распиаренный магазин и нанял стилиста, чтобы подобрал Киру полный гардероб. Вот в результатах этого подбора Кир теперь и страдал.

Однако, скорее всего, это было правильное решение. Оглядываясь вокруг, Кир замечал на других молодых людях похожие вещи — почти на всех были такие же узкие штаны, в которых ноги еле гнулись, да и крокодиловой кожей сверкал не он один. Кир немного расслабился.

Закончив рекламировать университет людям, которые уже купили обучение, представители руководства принялись перечислять, какие удобства и службы есть в распоряжении студентов. Кир уже читал это всё на сайте и не понимал, зачем тратить на это время от первого дня учёбы. Он вообще не любил тратить время впустую. Дома у него каждая минута была расписана: учёба, работа, развлечения с семьёй, развлечения с друзьями. Ма, правда, настаивала, что иногда обязательно надо скучать, чтобы мозг не разучился сам себя развлекать, поэтому пару раз в месяц Кир устраивал себе разгрузочный денёк с рыбалкой или брожением по лесу. Но первый учебный день он никак не планировал употребить на скуку!