В двух шагах до контакта (СИ) - "Темные Окна" - Страница 66

— «Холодных» это погибших?

— Да.

— Десятка три, — Михаил задумался, большая работа всегда берет свою плату жизнями, а колонизация — работа огромная, — Может чуть меньше. В основном грубые нарушения ТБ.

— Вот и я тебе об этом. Ты отвык, что смерть всегда ходит рядом. Тут еще и усилия приложить надо немалые, чтоб убиться, вот и перестали бояться. И возраст колонистов тоже свое дает. У вас нет еще естественной убыли, и вы забыли, стали чувствовать себя бессмертными. Ты, дурень, уверен, что у тебя еще будет время на все твои задумки. А вот нет его никогда. И ты еще можно сказать образчик адекватности. Но вот о том что ребят из шахты забирать надо будет — ты думать не захотел. А нам всем просто очень повезло, что эти фиговины держатся своей территории, а не рыщут по всей базе в поисках пожрать. Несказанно повезло. А знаешь, что в нашей ситуации самое поганое? То, что нельзя вас переучивать. Вы потом в своем обществе чужими будете. Сестринство непуганных институток.

— Тебя опять несет?

— Если бы. Так, ты ответил для себя, почему не поговорил с Максимом? Сформулировал? А теперь ответь, были там слова: «забота», «оградить», «молодой»?

— Да, — Рогов скис.

— В этом и беда. Для тебя он все равно остается этим мяукающим свертком, который тебе в больнице отдали. Твой маленький котик — твой первенец-сын. Он рос и ты стремился его защитить и научить. Но когда мы столкнулись с совсем хреновыми делами, ты струсил, — на этих словах Рогов вскинулся и навис над собеседником, но тот продолжал без паузы, — И попытался его защитить как можешь. И вот это оказалось неправильным. Ты оказался не готов сам, и не мог подготовить его. И я не могу. Несмотря на все прожитые рядом с вами годы, я все равно думаю по другому.

— И ты поступил по своему. Тайком накормил его таблетками, — почти прорычал Рогов, скрипя зубами.

— Да. И знаешь что, мне стыдно, — эти слова, хоть и не охладили Рогова совсем, но серьезно поубавили ярости, — Мне действительно стыдно. Несмотря на то, что я знаю что прав.

— И почему же?

— За то, что пришлось вмешиваться. За обман. За то, что у твоего сына не будет нормального взросления, с постепенным расширение границ. Да много за что, — теперь скис Подгорельский, начав выглядеть на все свои годы, которых было немало.

— И что ты можешь предложить?

— В том-то и проблема, что ничего. У нас есть пара тайн, и мы их будем потрошить здесь. Я не хочу притащить угрозу в город. Там наверняка найдется не один такой бессмертный дурак, что упустит угрозу. Вы отучились бояться. Вам стало это не нужно. Вот только страх эволюцией был придуман не зря. А потеряв нормальные здоровые страхи, вы начали выдумывать свои, искусственные, и настолько в этом преуспели, что настоящий не распознали.

— Так все же, зачем ты всех лекарством накормил?

— Я уже ответил. Чтобы с катушек не слетели, — повторил Подгорельский, и пояснил свою мысль, — И я очень доволен что не ошибся в дозировке. Теперь он научится бояться правильных вещей, не поймав какую-нибудь фобию и кошмаров на пару лет. Он знает, что люди умирают, и делают это некрасиво и внезапно. Но паники у него это не вызовет. Мог бы он прожить без этого знания? Судя по твоей кислой роже — мог, а судя по твоей жизни — нет. Просто столкнулся бы позже, а подготовлен был меньше.

— К этому нельзя подготовиться, — пробурчал Рогов, понурым тоном.

— Ну хоть это заметил. Ты даже сейчас стараешься смерть не назвать смертью. И да, подготовиться нельзя, но научиться встречать последствия можно. И еще. Тебе придется очень сильно с ним поговорить. По взрослому, без прикрас и увиливаний. С утра. А после обеда мы попремся в шахту еще раз. За материалами.

— Зачем? Ты же сам не собирался лезть в шахту, и вообще был против всей этой затеи. Запросим эвакуацию, нагоним людей с города, пройдем шахты из конца в конец огнем и мечом, выжжем заразу под ноль.

— И я не дам никому из присутствующих уйти отсюда. Любой ценой.

— Что!?

— Что слышал. Ни ты, ни я, ни твой сын, ни эта притвора базу не покинут. Даже если придется пристрелить всех.

— Ты совсем с ума сошел?

— Не понятно, ну так давай поясню. Я не знаю, что вы там от меня пытались спрятать, но вот не вышло у вас ничего. Если бы только они подозрительно переглядывались, я бы списал все на "познание запретных плодов", мол добрались детки до сладкого, взрослые удовольствия пощупав. Но ты вел себя также. Рожа только подозрительная. Косился, суетился, перекапывал докуметы, подозрительно поглядывая то на них, то на меня. И знаешь, что меня убедило окончательно? — он поднялся и взял из мойки Настин стакан, — Вот это.

Михаил осторожно взял в руки поставленный перед ним стакан. Совершенно обычный, такой же, как до этого стоял перед ним. Гладко отполированная нержавеющая сталь. Тонкостенный. Он повернул его боком…

На полированном боку рыжел отпечаток узкой девичьей ладошки. Это же бред, пищевую нержавеющую сталь (08Х16Н11М3, она же AISI 316) ни кислоты, ни щелочи без дополнительного нагрева не берут, и она явно не может вот так просто пойти пятнами коррозии. Но факт был перед глазами. Михаил неверяще вертел проржавевший с стакан в руках. Пальцы пятнали рыжие хлопья.

— Я не знаю, что она выжрала из стали: хром, никель или молибден, но стакану резко поплохело. И единственное, что меня удерживает от того, чтобы снести ей башку — это ее поступки. Пока она все еще притворяется достоверно.

— Макся, — Михаил рванулся из за стола.

— Сядь, — резкий окрик приморозил Рогова к стулу, — Вот кому-кому, а твоему сыну абсолютно ничего не грозит. Иначе на стала бы она вокруг него так увиваться. Ей он нужен целым и невредимым. Она вон, для него жопку с титьками отращивает.

— В смысле, — Михаил непонимающе уставился на кривую усмешку Подгорельского. Почему он так спокоен, надо срочно изолировать Максима от Насти или что там ей притворилось. Быстрее.

— Помнишь, как она скандалила на утро, когда ей скаф вернули?

— Ну да.

— А помнишь в каких местах жало? — Михаил чуть задумался и кивнул, — То-то же. А серьезно, у нее подвздошные кости на три сантиметра разошлись в стороны, и охват груди на четыре.

— Ты думаешь…

— Да, она начала готовиться стать женой и матерью. Нашла себе идеального партнера.

— И ты уверен что Максу ничего не грозит?

— Кроме потертостей на определенной части тела — абсолютно ничего. Иначе бы этот процесс прошел значительно раньше. Еще до нашего приезда.

— Да почему ты так уверен что с ней что-то не так?

— Потому что люди не умеют прикосновением вытягивать нужные минералы из сталей. Потому, что нормальные люди не могут распараллеливать сознание на десяток потоков. Ты заметил круговерть дронов вокруг нас?

— И что с дронами не так?

— А то, что она рулила ими без поддержки инфоцентрали. Руками, просчитывая точки контроля и вмешиваясь в нужный момент. Не прекращая контролировать лабораторию и обед готовить. Одновременно.

— Женщины вообще проще справляются с параллельными процессами.

— Да, но не на таком уровне. И про изменения тела, это не умозрительное заключение. Это со стенда информация. Там еще процесс увеличения мышечной массы в гору попер. До знакомства с твоим сыном подгонка нужна была не чаще раза в месяц, и то, больше для проформы делали. Сейчас этот процесс ускорился в десятки раз.

— И ты уверен что Максиму ничего не угрожает.

— Угрожает. И множество вещей. Но с ее стороны — точно нет.

— Но уйти отсюда ты никому не дашь.

— В точку. И не дам привезти сюда еще людей. Пусть она сожрет нас, но не доберется до города, где сможет развернуться по полной, если я все-таки ошибаюсь и она по настоящему опасна.

— И ты готов убить меня, Максима и ее, если она начнет изменяться? — внутри у Рогова все кипело, хоть он и старался это не выпускать.

— Хоть два раза. Отсечь малое, чтобы не допустить заражения. Этому я у вас научился. Самопожертвованию.