В двух шагах до контакта (СИ) - "Темные Окна" - Страница 53

— Одиночный рыцарь со спутницей движется проездом, никого собой не интересует.

— Несостыковка. Твоя эльфийка любопытна и постоянно ищет приключений на полупопия, — при этих словах отца я немного смутился, а Настя, на которую все дружно покосились, покраснела.

— Ладно, какие тут подводные камни? — замучено спросил я.

— Тут с более глобального начинать надо. Что у тебя там с исторической ступенью развития общества?

— Феодализм, свободные арендаторы. И я помню чего ты мне наговорил в прошлый раз.

— Именно феодализм, не абсолютизм? — продолжил допытываться Яков.

— Так, что я опять накосячил?

— Слово запомнилось, вот и цепляешься за него. Феодализм, Максимка, это раздробленность, куча автономных банд по сути, и все со всеми толкаются боками. В таких условиях конфликты неизбежны. И ничейный латник на дороге вызовет интерес. Либо это шпион, либо кошелек на лапках, с которого можно что-то поиметь кроме проблем. Как минимум лошадь и доспехи, — пояснил Подгорельский.

— А вот следующий вариант ближе к твоему антуражу. Это когда появляется самая большая шишка в этом болоте и не дает разгуляться всем остальным. Король, монарх, царь, император, ну и другие названия. Его личная банда самая большая, да плюс его сторонники. И пока не соберется достаточно сильная коалиция против него, он продавит любого. Опять же, при короле обычно проявляется дополнительная структура власти — религиозная, обычно с единоначалием и единобожием. И идет параллельно. Твои монастыри, как хранилища знаний, в эту картину вписываются, — подменил его отец.

— Ладно-ладно, я понял и проникся. Но как это может повлиять на моих героев? — я попробовал увернуться от сложностей.

— Наименьшее — побьют твою эльфу, за то что символ веры не знает. Проезд для иноверцев будет дороже. И так далее, — опять Яков. Договорились они что-ли.

— А знаешь, что самое забавное во всем этом разборе? Ты можешь смело его вообще проигнорировать. Оставить за рамками уход за лошадью, как в большинстве книг. Проигнорировать сословные предрассудки и рамки. Эту историю ты пишешь, — выдал неожиданную для меня мысль отец.

— Да вы издеваетесь, — вскипел я, — Закатили лекцию и натыкали носом во что только смогли придумать, а теперь «делай как хочешь, клавиатура у тебя»!

— Да, — спокойно встретил мою вспышку отец, — Именно так. Забей на все, твори любую чушь. И у тебя все равно будут свои читатели. Но вот авторы, внимательно относящиеся к деталям обычно вызывают больше уважения.

— Так, пока ты в драку не полез, добавлю еще пару пятаков, — прибавил Подгорельский, — Не укладываются твои рыцари в картину мира. Тут такая штука выходит, задача любого безземельного рыцаря в ту эпоху — дороже продать свой меч и голову. То есть пристроиться в дружину где кормят получше и по результатам обзавестись землей и людьми на этой земле, чтобы было кого грабить. А твои больше на ведьмаков — охотников на чудовищ похожи. Собираются ватагой, вычищают живность в окрестностях новой деревни, завозят переселенцев и кто-то один получит следующее звание, а поредевшая группа идет дальше. И так пока что-то не кончится, или земля, или рыцари, или свободные переселенцы. Это задача или для вольных охотников или для регулярной армии. Вот только история нам рассказывает что в условиях феодализма с монархией армий нет.

— Да как нет, «Созвал царь ближников своих с дружинами» и так далее, — возразил я.

— А дружина у нас что? Банда, занятая сбором податей с приданных территорий и охраной границ. И такие же банды признавших твое начальство главарей соседей. И родственники. И по возможности — ополчение, те поселенцы, что можно временно собрать без ущерба для урожая. И ключевое слово тут — временно, — пояснил свою мысль дядя Яков и продолжил, — И учти, воевать и строить — это очень разные задачи. А это накладывает свой отпечаток даже на строение скелета и развитие мышечного волокна. Больше статических нагрузок и выносливость для строителя, и быстрые, взрывные действия для бойцов. Совмещать сложно.

— А как же тогда римские легионы? Они строили и укрепления и дороги, при этом завоевывая все новые территории для империи? — неожиданно задала вопрос Настя, опередив меня на мгновение.

— Так они как раз регуляры, — ответил он ей, — Срок службы в легионе двадцать лет для пехоты и десять для конницы. Это уже армия. Но они из другого времени.

— Совсем вы нашего летописца загрузили, — вступилась за меня Настя, — То запинали с ошибками и невниманием к фактам, то «не нравится — не слушай, ври как хочешь». Чего ему делать-то теперь. Вон глаза какие грустные и уши обвисли.

— А вот и тебе задача, погладить, причесать, нос гуталином натереть до блеска, уши подклеить. Чтоб в целом выглядел здоровым и счастливым. Без этого сего красавца не продашь. И для того вы остаетесь на хозяйстве, — посмеялся отец.

— Мы с Василичем ближней разведкой займемся, а вы тут будете, по горячим впечатлениям может продолжение напишете. С базы ни ногой. И да, с тебя еще доклад по результатам, чего там по зверушке, достаточно нашинковала для супа?

— Достаточно, как раз к ужину сварится, — парировала Настя, — Точите вилки, мойте ложки. Будем расхлебывать чего из вашего трофея наварилось.

Отец хлопнул меня по плечу и они вышли. Я продолжил сидеть за столом подперев голову руками. В голове было пусто гулко, и одновременно с этим, плавали обрывки разговора. Думать, оказывается — это больно.

— Не кисни, — поддержала меня Настя, поставив передо мной кружку с крепким чаем, с поднимающимся парком, — Сейчас мысли в горсть соберешь и такого придумаешь, что только крякнут от удивления. Ты у меня умный.

Она улыбнулась и каким-то маминым жестом подперла рукой чуть склоненную набок голову под подбородок.

Я молча смотрел, как над кружкой поднимается пар. В набитой ватой голове кипели и бурлили мысли, а зацепиться и подумать какую-то конкретную не выходило. Одну идею сбивала другая и так по кругу. Настя сидела и смотрела на меня. Наконец она не выдержала.

— Так что будешь дальше делать?

— Думать. Несмотря на то, что очень хочется все бросить, думаю что надо наоборот продолжать. Этим бессовестным хоть бы что, протоптались сапожищами, переломали все до чего дотянулись и в кусты, а мне сиди теперь, обтекай. Разнесли, блин, карточный домик мечты, — я замолчал, погрузившись в раздумья.

— Ну слушай, Михаил Андреевич оставил же тебе лазейку, ты можешь вообще все проигнорировать, что они наговорили. Это же действительно твой авторский мир, и как ты его напишешь, так и будет, — предложила она.

— Так то оно так, но я-то теперь сам буду чувствовать фальш в придуманном мире, а дальше эти трещинки начнут увеличиваться. Они правы и неправы одновременно. Если тащить весь-весь реализм который они вывернули, то надо все сносить и начинать заново. Но это будет совсем другая история, без эльфов, рыцарей, интересного мира с твоей магией без магии. Вообще все другое. А мне хочется именно наперекор этим двум заклепочникам вывести условия, когда написанное уже станет возможно. Вот только я пока не вижу ни цели герою, ни его пути. Буратино родился в богатой семье и золотой ключик ему без надобности, — и я опять погрузился в размышления.

— А куда ты хотел изначально прийти? Какая была цель у героя? — не унималась Настя.

— Изначально это было необязательное задание по литературе, «попробуйте описать день из жизни глазами героя из прошлого». В день я конечно сразу не вписался, но было интересно. Еще гордился вниманием к деталям, блин. Шкуры у волков летние, с фонарем возни много, — и я опять сник.

— А оказалось все совсем сказочно и волшебно. А к деталям и не то что рядом не лежало, а даже в ту сторону не смотрело, — развеселилась она, но подобралась и продолжила свои попытки меня расшевелить — Ну не кисни ты так, ничего слишком ужасного с твоим повествованием не случилось, ну добавишь в паре-тройке мест «расседлал и обиходил коня», «задал ему травы», «полечил копыта».