В двух шагах до контакта (СИ) - "Темные Окна" - Страница 47

— Но как тебе мой текст в этом поможет? — не понял я.

— Так ты ведь уже задумался над тем, как оно работает. Не просто нарисовал картинку словами, а начал думать глубже. Показать?

— Да.

— Смотри, в твоем рассказе упоминалась калильная лампа. А это технология из другого времени. Как ты ее впишешь? — задал он вопрос, — Рассуждай вслух.

— Так, если брать период с рыцарями, то производство кустарное и мелкосерийное. Без какой-либо стандартизации. В науке идет период сбора информации о окружающем мире. А лампа с пневматической подачей топлива, испарителем и калильной сеткой — это продукт другой технологической ступени, когда наука уже имеет достаточно большой набор известных законов и статистики. И совместить их можно если эти законы кому-либо известны. Монастыри и гномы, — проговорил я цепочку размышлений.

— Да, система внешнего контроля. Искин, даже самый современный нуждается во внешних эффекторах, промежуточной системе. Ими как раз могут быть монастыри. Тут тебе и корректировка политического курса и хранилище технологий, — пояснил он, — А к какому результату приведет появление монастырей в твоем рассказе?

— Прямые — дозирование информации, гонения на инакомыслящих, замедление общего прогресса науки, — поразмыслив предположил я, — Правильно?

— Ну не знаю, это же твой рассказ, — с подчеркнуто серьезным лицом сказал он, но рассмеялся, — Скорее всего. Но если во главе культа стоит бессмертный искин это будет означать неизменность политики. Следовательно постоянное развитие техники и отсутствие массовых войн, репрессий и инквизиции. И раз эта экспедиция была отправлена именно в таком составе, значит этого достаточно.

— Но сказка не перестает быть страшной, — сказал я.

— Не без этого, — согласился он, — Но в целом градус жути понизился. Например можно удержать уровень медицины на безопасном уровне. Одна гигиена и родовспоможение даст тебе прирост населения в половину, за счет низкой детской смертности. А к чему это ведет?

— Ну, — я задумался, — больший прирост населения создаст демографическое давление. Перестанет хватать освоенных территорий для ведения хозяйства, и, как результат, войны за территории и ресурсы.

— Не забывай о внешнем контроле, — подсказал отец.

— Тогда большая скорость экспансии, — решил я, — правильно?

— А я откуда знаю? Это же твой рассказ, — отозвался отец с усмешкой.

— Вот ты… — я встал и прошелся по комнате, — То есть ты предлагаешь делать как делается и только будешь заставлять меня думать над каждым своим и чужим действием?

— Да, — согласился он, — Вот только от таких дум волосы седеть начинают.

— Опять издеваешься? — спросил я.

— Немного. Иногда люди совершают очень странные поступки. И хорошо если просто странные, — он замолчал и лицо его стало грустным, — Знаешь когда мне пришлось повзрослеть?

— Нет, — я заинтересовался и сел рядом с ним.

— Мне было побольше твоего возраста. «Инцидент «Лужок» — как зло шутили некоторые идиоты, не пожелавшие узнать, что там было на самом деле.

В молодости я как и любой мальчишка грезил космосом, далекими походами, неизведанными планетами. Поэтому поступление на энергетика корабельных установок было, в общем-то закономерным результатом. Практика в патруле, исследование астероидного поля. Мда. Я был молод и глуп, — он замолчал и после паузы продолжил, — На очередной петле патрулирования наш кораблик поймал сигнал от чужака. «Крейсер «Зеленые холмы Земли» передает сигнал о помощи». Поначалу его даже во внимание никто не принял всерьез. Посчитали очередной проверкой, нас, стажеров, все время гоняли по каким-то тревогам. Боцман вообще был тот еще выдумщик. Мы все были уверены что это очередная проверка. Вот и действовали без напряжения. «А что такого», «Очередная тренировка», ну и прочая чушь. Мы ошибались.

Никто не знает из каких глубин вынесло тот астероид, с разбившимся об него крейсером, да и я не захотел узнавать. Наша беда была в том, что на том обломке оставались рабочие орудия и не до конца сдохшая автоматика. Астероид медленно вращался, поэтому к нему отправился малый шаттл с частью экипажа и стажерами, что еще больше успокоило и убедило нас что все идет как и должно быть на спланированной тренировке.

Вот чего мы не знали, что не получившие ответ от системы «свой-чужой» торпедные аппараты встали на боевой взвод и когда линия прицеливания совместилась с нашим базовым кораблем система даст залп.

Патрульного практически перебило пополам. Жилые отсеки, ангары, хранилища. Там все исчезло в огне. От разгерметизации погибли те, кто был в коридорах. Остались в живых только те, кто был или в каютах, или в скафандрах. Да и первых это не надолго спасло. Запертые в коробках они замолкали один за другим. Пока мы пробивались через искореженный металл время уходило. Встроенные СЖО кают срабатывали свой ресурс. Спасти удалось лишь нескольких человек, которые были ближе к проломам. Мы не успевали.

— А потом, — я прижался к нему и он меня обнял.

— Потом. Потом было очень много работы. И расписание. Жестко распланировано все. Сон — 15 минут каждые два часа. Еда — раз в сутки. Смена патронов сжо скафандров. Замена капсул регенераторов воздуха для запертых в рубке пилотов и навигатора. Постоянная наварка дополнительного экрана от реактора и двигателей. Срезаешь переборку в одном месте, привариваешь на другое. Потому что выведенный далеко за пределы нормальной работы реактор фонит излучением, как хорошая печка. Потому что Харитоныч, старший инженер энергоустановок перевел его в такое состояние вручную. Когда стало ясно что есть уцелевшие и энергии не хватит с одного оставшегося реактора из трех положенных по конструкции он вручную переварил питатели и токосъемники чтобы хватило. Он так и остался там, в заваренном изнутри отсеке. Со сломанными ногами, обожравшийся анальгетиков он успел переделать реактор и объяснить мне режимы работы и управления этой конструкцией, до того как сгорел в излучении. Техник систем жизнеобеспечения, наладивший способ перезарядки патронов поглотителя углекислоты. Ты к примеру знал, что если патрон поглотителя прогреть резаком во 750–800 градусов в вакууме, то его можно заново использовать. Только охладить надо. А вокруг проклятый вакуум, и разогретому куску металла нечему передавать температуру. При том, что носовая часть постепенно остывает за счет излучения. А реакторный наоборот. И нет нормальной возможности это тепло распределить. А поглотители нужны срочно. Убивает-то не низкий кислород, по крайней мере не сразу. А вот избыток углекислоты делает это быстро, около 10 % и все. И запертые в своей банке с крышкой пилоты. Мы поглотители снаружи к двери приварили. На монтаж шлюза не было ни времени ни ресурсов. А у них, внутри, скафандров.

Постоянная дрожь корабля, оттого что двигатели работают короткими импульсами. На нормальную тягу нет энергии. В результате двигатель заряжается, дает импульс и отключается, но включается другой, чтобы компенсировать рысканье от несбалансированной тяги.

Бесконечные лестницы. Проброшенные через отсутствующую середину корабля. Сила тяжести соосна тяге и обратна ее направлению. Ее слишком мало чтобы тебе помочь и слишком много чтобы ей пренебречь. Ты лезешь по лестнице подстраиваясь под рывки двигателей и тащишь груз. Сорваться нельзя, тогда в одном из отсеков задохнутся еще живые.

Сварка. Когда от качества твоего шва зависит чья-та жизнь, учишься очень быстро. Сборка деталей и инструментов. Конструирование из чего придется того, без чего нельзя выжить.

— Страшно было?

— Нет. Тогда некогда было бояться. В первый момент, когда засекли пуск торпед, да. Страшно. Пока возвращались к кораблю — очень. А потом некогда.

— А тот, второй корабль? С ним что?

— Он полыхнул почти сразу после атаки. Видимо одна из торпед сработала так и не покинув пусковую. Я даже не знаю люди нажали на кнопку или автоматика. Слишком много друзей я тогда потерял, — он замолчал и отвернувшись от меня протер глаза.