Целитель 11 (СИ) - Большаков Валерий Петрович - Страница 18

Второй залп снес пару нижних залов, и правое крыло просело, разваливаясь, напуская тучу пыли. Сквозь клубящееся рыжее облако пробивалось веселое пламя — в тон.

— Огонь по угловой башне!

Канонада стихла после шестого или седьмого залпа. Килкенни вылез из люка, и гордо оглядел дело рук своих.

Замок лежал в руинах. Немногие уцелевшие стены не поднимались выше подоконника второго этажа. Груды кирпича и камня копотили пылью и напускали тошнотворную гарь — где-то там, под завалами, растерт глава клана Ротшильдов, парочка его хитрозадых менеджеров и прислуга.

Жалости Лэнс не испытывал даже к «горняшкам». Англичанки? Англичанки. Вот и пусть узнают, каково это — мучаться и гибнуть в «обществе всеобщего благоденствия»! Ирландкам это ведомо.

Рот Килкенни искривился в мучительной гримасе.

— Отбой, — вытолкнул он, и махнул рукой командирам остальных танков. — Грузимся!

Кто-то от полноты чувств пальнул в воздух из револьвера, но жалкий треск выстрела после грома орудий вызывал лишь добродушный смех.

— Domine Deus, miserere nobis, — забубнил Лэнс, склоняя голову, — suscipe deprecationem nostrum…

Растрепанная птица, взмахнув крыльями, села на ветку дерева, что качнула листьями в паре футов от Килкенни, и будто с удивлением, по-пташьи дергая клювастой головкой, оглядела чудовищные машины болотного цвета, смердевшие пороховым чадом.

— Amen! — тяжко обронил Лэнс.

Суббота, 6 декабря. Утро

Ормузский пролив, борт авианосца «Энтерпрайз»

Шли всю ночь. Снялись в полной темноте, и малым ходом выгребли в море — непобедимая армада, выстроенная колоннами в кильватер.

«Олбани» и «Лонг Бич», «Чикаго» с «Ингландом», «Хэлси», «Бэйнбридж», «Калифорния», «Тексас», «Вирджиния»… Обтекаемые тела крейсеров шли без единого огонька, перли бездушными массами железа и плоти, начиненные тысячами тонн убийственных боеприпасов.

Эта темная сила окружала два самых могучих корабля, два плавучих аэродрома — «Энтерпрайз» и «Китти Хок». Разойдясь с южной ударной группой, они направлялись к северу — равнять с землей иранские поселки на острове Кешм, что впритык с русской базой. Неужто «рус ха» удержатся, не поддадутся?..

А «южане», зорко охраняя авианосный «Констеллейшн», держали курс на Чахбехар — громить персидский флот. Правда, иранские летчики пилотировали точно такие же Ф-14 «Томкэт», что занимали добрую половину палубы «Энтерпрайза», но разве способны какие-то персы одолеть доблестных янки?..

…Сид Мэлик отстоял вахту и даже поспал часа три. Больше не смог — душа изнывала, требуя деяний.

— Рано, рано… — прошептал Мэлик.

Десять лет назад беда уже накрывала «Энтерпрайз» своим черным крылом, но «Большой Пожар» был сцеплением случайностей, а нынче Аллах призвал своих шахидов, дабы обратили они изворотливые умы на защиту веры…

Сид слабо улыбнулся. Нет, ни он, ни Омар с Абделем не рвутся в мученики, но если нарастающий день станет последним… Что ж, это будет славная гибель!

— Не сейчас! — слетело с сухих губ. — Я только жить начал…

Мэлик глубоко вздохнул — светало, и громадная взлетная палуба простерлась в серых сумерках. Ряды и шеренги самолетов стояли кучно, впритык, со сложенными плоскостями крыльев. А вон — на корме, по правому борту — его «Томкэт». Летает на нем «Дакота» Джордж, зато весь уход за истребителем — на Мэлике.

Нури обслуживает «Крусайдер», он на той стороне, ближе к левому борту. Отсюда и не разглядишь… А, нет, вон киль выглядывает.

Юссеф тоже на «Томкэте» — и в самом опасном месте. Рядом сплошь «Интрудеры», увешанные тысячефунтовыми авиабомбами, «восемьдесят третьими», или «семьдесят седьмыми» — с напалмом. А вон, ближе к борту, целое звено, отягощенное «восемьдесят четвертыми». Две тысячи фунтов в каждой дуре!

Мэлик вздрогнул, заметив летунов, бредущих цепочкой от надстройки. Первая волна готовится к боевому вылету.

Сердце зачастило — пора!

Крадучись, Сид пробрался к «своему» истребителю. На него никто не обращал внимания — обычный техник, в обычной робе. Плавучий остров «Энтерпрайз» вмещал в себя население целого поселка, со всеми даже за год не увидишься.

Медленно выдохнув, Мэлик забрался в кабину «Томкэта». Джорджи спит еще — ему взлетать во вторую волну…

Повинуясь умелым рукам, палубный истребитель начал оживать — закачались стрелки приборов, засвистели турбины, набирая обороты…

Сид внимательно осмотрелся. Ага! С высоты виднее. Вон Нури вскинул руку! Мэлик тут же махнул ему, улавливая отзыв далекого Абделя. Все на месте! Двигуны зарокотали…

«Начали!»

Долго он катал «Томкэт» по бронированной палубе, нацеливая носом, куда нужно — в стаю «Корсаров», плотно сбитых, «упитанных» штурмовиков, по-акульи раззявивших воздухозаборники. На каждом «Корсаре» бомб навешано, как шаров на рождественской елке, а под крыльями «Томкэта» — четыре здоровенных дальнобойных «Феникса», да по паре «Спэрроу» и «Сайдуиндеров». Есть, чем запалить костер!

«Ну, как договаривались… Стреляешь первым, Саид! Ну⁈»

— Аллах акбар… — прошептал Мэлик.

С громовым шипением «Феникс» выпустил яркий хвост огня, срываясь с подвески, но в воздухе не удержался — грохнулся на палубу, и шагов двадцать пронесся юзом, пока не врезался в «Корсара». БЧ рванула, подбрасывая, ломая штурмовик, а ракетный двигатель все еще извергал тугое пламя. В это мгновенье сдетонировал боезапас — и вспышки разрывов поглотили «Феникс».

Но подлинный ад разверзался по левому борту — огромные фугасы в две тысячи фунтов рвались пачками, сотрясая гигантский авианосец, разваливая борт, потроша корабельное нутро до самой ватерлинии. «Интрудеры» не взрывались даже, а попросту исчезали в вспышке, оставляя по себе жалкие элементы носовой части фюзеляжа.

«Подбросим дровишек в костер!»

Воздушная волна сдвинула «Томкэт», самолет заскользил, разворачиваясь, и «Фениксы» полетели веером, то касаясь палубы, то подлетая, смахивая на те плоские камешки, что «жабками» скачут по воде. «Сайдуиндеры» и «Спэрроу» упорхнули следом, как поленья в топку.

Чудовищный взрыв расколол палубу, выворачивая «Энтерпрайз» наизнанку. Листы брони встали дыбом, и «Томкэт» скатился с горки, заваливаясь на крыло. Двигатель все еще работал, и пробегавшего мимо техника засосало в компрессор — тяга в десять тонн!

Откинув фонарь, Саид перепрыгнул на крыло соседнего истребителя. Поскользнулся, но упал удачно, на ноги. Взмахнул руками, ловя равновесие, и понял, что корабль кренится на левый борт. Палуба сейчас напоминала колоссальную разделочную доску, по которой сползали в море изувеченные самолеты, горящие или взрывающиеся — как нашинкованные овощи в суп…

— Нури! — хрипло крикнул Саид, но его голос пропал в тяжком грохоте. — Юссеф! Ах, ты…

Истребители и штурмовики падали и падали за борт — их будто сгребал незримый меч Азраила, очищая изуродованную палубу. Громадные пробоины разворотили ее — две на корме, и две ближе к миделю, слившиеся в общий провал, на краю которого зависал искореженный «остров» надстройки. В общем-то, пробоины куда больше напоминали кратеры — из них валил черный жирный дым и вырывались полотнища жаркого пламени.

Вот последний «Интрудер» рухнул в пекло, как с обрыва, и вверх с грохотом взлетели обломки — полное впечатление, что проснулся маленький рукотворный вулкан.

Хватаясь за стойки подъемника, застрявшего на полпути, Саид отдышался. А утро-то в самом разгаре… Уже и солнце встало — его малиновый диск вот-вот оторвется от мутного горизонта, от неровной линии иранского берега.

Весь строй армады смешался — одна половина крейсеров, словно пастушьи овчарки, кружили вокруг «Китти-Хока», а другая выдвигалась к тонущему «Энтерпрайзу», злобно пуляя в небо зенитными «Талосами».

Утерев пот и размазав копоть по щекам, Мэлик пригляделся. Со стороны Ормузского пролива летели остроносые самолеты с красными звездами на крыльях. Вот только это были вовсе не «Форджеры», неуклюжие штурмовики «Як-38», а, похоже, новейшие истребители.