Справедливость (СИ) - Афанасьев Семён - Страница 15

— Спасибо, но я не голоден, — как могу вежливее, отвечаю «коллеге». — Не хотел отказываться сразу, чтоб никого не обидеть. Но есть больше не хочу.

Собираюсь вернуться к чтению, но мой сосед смеётся:

— Э-э-э, вот как раз и обидите. Если не попробуете.

— Обижу вас или их? — погружённый в чтение, не сразу улавливаю его мысль.

— Скорее хозяев, не меня, — нейтральным тоном отвечает мулла. — Как раз я готов принять ваш отказ, какие бы ни были его причины. Особенно в свете ваших слов насчёт «вражеских конфессий», абсолютно напрасных, кстати. Насчёт «вражеских конфессий» вы зря…

— Да бог с вами. Нет у меня никаких демонстративных причин отказываться, кроме собственной сытости, — пресекаю все возможные инсинуации. — У Церкви нет врагов среди людей в этом мире, если я правильно понял ваш намёк.

— Тогда хоть чашку чая выпейте? — деликатно просит мулла. — Вам же несложно? Вон ребята наблюдают. Поверьте, будет совсем неправильно проигнорировать. Хотя, заставить вас следовать нашим обычаям я не хочу и не могу. Особенно против вашей воли.

— Да без проблем… — продолжая удивляться, присоединяюсь к чаепитию, попутно забрасывая в рот курагу и что там ещё дальше идёт по списку на столе. Не знаю названий.

— Вы недавно здесь? — нейтральным тоном интересуется мулла через полминуты, когда мы с ним воздаём должное первой порции чая. — Если не секрет, вы не с Севера?

— Не совсем. — Прикидываю, что именно можно сказать, но по здравому размышлению решаю не перестраховываться. Мулла кто угодно, но не враг. Да и круги общения у нас с ним настолько разные, насколько только могут не совпадать. — Сам местный. Но недавно попал в аварию. Потерял память. Помню далеко не всё. Наверное, в этом смысле я тут недавно.

«Коллега» всплёскивает руками, говоря какую-то фразу по-арабски (я понимаю только слово « Allah»).

— Не могу не предположить, — переходит он затем на русский, — что в случившемся с вами однозначно есть Его замысел и промысел. Тем более, вы ведь тоже не отрицаете Его роль во всём происходящем.

— Кто бы спорил, — соглашаюсь, и не думая возражать. — Но нам, увы, не дано постичь все помыслы Его. Даже в той части, что касается лишь нас лично…

— Ну-у-у, это, возможно, потому, что вы вообще зачастую приписываете ему несуществующих соратников. Вернее, склонны приписывать, — с какой-то неожиданной энергией вспыхивает на ровном мулла. — Я имею в виду не вас лично, — он взглядом указывает на крест на моей груди. — Я скорее о христианстве вообще.

— Не до конца понял о соратниках, — склоняю голову к плечу. — Вы о чём?

— Вы же не признаёте единобожия, — пожимает плечами «коллега». — По крайней мере, в нашем его понимании не признаёте.

— Да ну? — отодвигаю в сторону свой смартфон, придвигая к себе чай и финики. — И что заставляет вас так считать? — Умом понимаю, что религиозный спор двух священнослужителей разных религий априори не имеет смысла, но не ответить почему-то опять не могу. — У нас как раз проповедуется концепция Единого Бога Творца, причём мы к ней обратились на полтысячи с лишним лет раньше вас. Вы уверены, что знаете о нас всё?

— Многие многобожники признавали, что Аллах является Творцом, Дарующим средства для существования, Воскрешающим, Умертвляющим и Управляющим Вселенной. — Мой собеседник явно устраивается поудобнее, подбирая оптимальное положение тела на диване. — Признавали, что их божества, которым они поклонялись, ничего не создают, не наделают уделом и ничем не управляют. Однако они брали их как заступников и посредников, по их утверждению, между ними и Аллахом!

— Да ну? — только и улыбаюсь в ответ. — И при чём тут мы? Это какие у нас ещё есть божества, кроме Него?

— Конкретно к вам относится следующее из того, что сообщил Всевышний: «Они поклоняются наряду с Аллахом тому, что не причиняет им вреда и не приносит им пользы. Они говорят: 'Они — наши заступники перед Аллахом» (1).

— А подробнее можно? — решаю не сдерживаться. — Пока не понял своего, вернее, нашего, — теперь я указываю глазами на крест на своей груди, — места в вашем логическом построении.

— Это будет долго и неинтересно, — неожиданно спохватывается мулла. — Простите… У нас сейчас были некоторые свои дискуссии, в свете того, что в нашем государстве наша религия хоть и объявлена официально главенствующей, но по факту притесняется ощутимо больше вас…

— Я никуда не тороплюсь, — улыбаюсь в ответ. — И вы ничем не злоупотребляете. Но согласитесь, что любая дискуссия между нами с вами — это априори диалог двух истовых последователей разной Веры? В котором не следует ждать того, что кто-либо из нас чем-либо поступится?

— Согласен, — кивает мулла. — Что не исключает, однако, возможности самого диалога. Как обмена мнениями.

— У вас это не будет сочтено за ересь? — смеюсь. — Сам факт общения со мной? Ещё и на такую тему?

— У нас нет никаких ограничений насчёт того, среди кого надлежит либо не надлежит проповедовать, — улыбается в ответ мулла. — И я вполне могу пытаться… — он не договаривает, поскольку контекст и так понятен.

— Так что там насчёт нашего многобожия? — напоминаю. — Заинтриговали.

— Всевышний также сказал: « А те, которые взяли себе вместо Него других покровителей и помощников, говорят: 'Мы поклоняемся им только для того, чтобы они приблизили нас к Аллаху как можно ближе». (2).

Шейх Фаузан, да хранит его Аллах, — продолжает мулла, — относительного этих аятов сказал: ' Они брали посредников из числа праведников, которые, по их утверждению, приближают их к Аллаху как можно ближе или будут заступаться за них перед Аллахом. После этого они начали поклоняться им помимо Аллаха и посвящать поклонение творениям ради того, чтобы те были посредниками перед Аллахом.

Подобное проявление многобожия имело место у ранних многобожников и проявляется у людей нынешнего времени тем, что они берут посредников и ходатаев из числа усопших и отсутствующих между собой и Аллахом. Они посвящают им различные обряды поклонения и приближения. Как же приукрасили для них эту ложь шайтаны из числа людей и джиннов! Таковы их средства приближения к Аллаху, а что касается средств приближения, узаконенных в Коране и Сунне, то их сутью является повиновение и поклонение, но не избрание какой-либо личности в качестве посредника, однако это — подчинение и поклонение Всемогущему и Великому Аллаху. Всевышний Аллах близок и Он — Отвечающий на зов молящегося, и Он знает обо всем. Он не нуждается в том, чтобы ты ставил между собой и Ним посредников. Напротив, обращайся со своими нуждами к Нему сам и непосредственно!'

— При всём уважении, не до конца понимаю, где наше место во всей этой концепции. — Смотрю на собеседника как могу доброжелательнее. — Вы сейчас, чуть иными словами, ничуть не противоречите нашим собственным догматам. Которые хоть и звучат иначе, но весьма перекликаются с тем, что сказано вами.

— Да ну? — склоняет голову к плечу мулла, явно копируя мой жест. — Я сейчас даже не буду касаться вашего института вознесения молитв неподобающим сущностям типа ангелов и святых… Хотя-я-я, «… Аллах не нуждается в том, чтобы ты брал между собой и Ним посредников, таких как пророков, праведников и ангелов, напротив, взывай к Нему непосредственно и приближайся к Нему непосредственно!» (3)… - мой собеседник снова продолжает попытки устроиться поудобнее, потому на несколько секунд прерывается.

—… но? Завершите вашу мысль? — у меня, не смотря на периодически появляющиеся в сознании догматы, до смешного крепнет ощущение: в семинарии лекции по теологическому противостоянию исламу я, вероятно, банально пропустил мимо себя. Хотя, с поправкой на мою память, ни в чём нельзя быть уверенным до конца.

— Да всё просто, — нейтрально отвечает собеседник, видимо, найдя-таки нужное положение тела. — В Торе, Евангелии и Коране действительно провозглашено поклонение одному лишь Единому Богу. Но с Прямого Пути сошло и отклонилось большинство жителей Земли.