Назад в СССР: Лесник Книга 2 (СИ) - Гаусс Максим - Страница 5

Заснул я как убитый, едва только голова коснулась подушки. Снилась какая-то ерунда, сложно поддающаяся внятному описанию. Будто бы из той самой лощины, где мы мертвую лосиху обнаружили, лезет какая-то черная, неведомая ерунда… Брр, жуть!

Проснулся я почти в полной темноте — лишь на столе горела маленькая масляная лампа. Отсветы пламени безмятежно скакали по стенам и потолку.

Черт возьми, я проснулся не просто так — в подсознании буквально присутствовало стойкое ощущение того, что за мной кто-то наблюдает. Машинально схватился за лежащее рядом ружье.

Повертел головой по сторонам, но ничего подозрительного не заметил. А спустя минуту тревожное ощущение пропало само собой. И все же, я не торопился расслабляться. Поднялся с кровати, подошел к столу, оглянулся на старика — тот спал, тихо похрапывая. За исключением храпа, в избе было тихо.

Я подошел к окну, выглянул наружу — кроме темноты там ничего не было. Я даже не мог понять, на что смотрю. Подошел к другому — та же самая картина.

Но видимо в этот самый момент вышла луна и осветила Прокофьевку мертвенно-бледным светом. А вместе с этим…

Смутное предчувствие чего-то, заставило меня обернуться. В окне напротив было чье-то лицо, прикрытое капюшоном.

И в этот самый момент, егерь громко всхрапнул, отчего я невольно вздрогнул и потерял визуальный контакт. Когда же я вновь посмотрел в окно, там уже никого не было.

Ну не могло же мне показаться?

Я рывком устремился ко входной двери, но на половине пути остановился. А смысл мне выходить наружу? Кто бы ни оказался с той стороны, он вовсе не намеревался попасть в дом, не пытался поговорить. Судя по всему, он вообще сбежал. И вряд ли в такой темноте, в незнакомой мне местности я кого-то найду. Так чего же мне дергаться?

И все же… Чуйка упорно гнула свое.

Ружье я положил обратно на стол, а сам «прошелся» по окнам. Дощатый пол под ногами предательски скрипел, отчего я каждый раз морщился. В почти в полной тишине скрип казался оглушительным.

Луна вновь вышла из-за туч, но как я ни смотрел, больше ничего подозрительного на улице не заметил. Да и видимость так себе… Прокофьевка мирно спала. Черт возьми, может все-таки почудилось?

В задумчивости, я неторопливо вернулся к своей кровати, прилег на подушку. Неприятное ощущение от увиденного слегка заглушилось, но никуда не делось. Заснул я минут через сорок, но до самого утра спал беспокойным сном, то и дело ворочаясь на жестком прохудившемся матрасе. Конечно, это совсем не ортопедическая «Аскона», ага…

Поднявшись с петухами, которых в поселке отродясь не было, я быстро оделся и вышел на улицу. Осмотрелся по сторонам, вдохнул полной грудью свежий воздух.

Затем направился к тому самому окну, где я видел неизвестное лицо. У стены, во влажной грязи заметил отпечатки ботинок — ну все, вот и простое доказательство того, что ночной «наблюдатель» был вполне реальным. Не зря же осадок не давал мне покоя. Что за странная ерунда? Кому это могло понадобиться?

В задумчивости потоптавшись у окна, я вернулся ко входу в дом и едва не столкнулся с Алевтиной.

— О, Женя! Ты тоже встал? А чего так рано?

— Я уже привычный. А где Иваныч? — я только сейчас увидел, что его кровать пустая. Сразу этого не заметил потому, так как казалось, будто под одеялом кто-то есть.

— Не знаю. Даже не слышала, как он ушел.

— Может уже к председателю ушел?

— Без десяти семь? Да Егорович еще спит! — усмехнулась женщина.

— Хм, ну да… Алевтина Ивановна, я тут ночью проснулся и… В общем, заметил в окне чью-то голову, скрытую капюшоном. Вам это ни о чем не говорит?

Вопрос я задавал без всякой надежды на положительный ответ, но к своему изумлению я его все-таки получил. Причем предельно ясный.

— А! — она небрежно махнула рукой. — Это Федька. Сумасшедший. Живет на окраине поселка. Никто на него особого внимания не обращает.

— Ага… А он случайно не родственник Вязовскина? — небрежно пошутил я, вспомнив про слабоумного носильщика, которого медведь задрал.

— Какого еще Вязовскина? — подняла бровь Алевтина. — Нет, не знаю такого. А Федор человек безобидный, хоть и со своими причудами. Ну да, есть у него привычка дурная в чужие окна заглядывать. Чаще по темноте, когда все ибо спать ложатся, либо уже спят.

— Даже так⁈ — поразился я, затем добавил. — И что, во всем поселке не нашлось никого, кто мог бы объяснить ему, что так делать нехорошо?

— Говорили с ним мужики. И били даже. Все без толку — не понимает, что жителям это не нравится. Да и не со зла он это вытворяет. Скорее всего, Федька вчера видел, как вы в поселок заходили, вот и заинтересовался, наверное.

Ясно, хрен его знает, что в больной голове может случиться. Может, травма у него какая-то была, вот и живет теперь, как может. Не стоит на этом зацикливаться.

Поймал себя на мысли, что из-за ночного инцидента, совсем забыл про странный сон. Я, правда, смутно запомнил.

— Завтракать будешь? — поинтересовалась женщина.

— Нет, наверное, нет. Во всяком случае, не сейчас. Хочу Иваныча отыскать и понять, куда это он в такую рань умотал. Должна же быть причина? А вообще, в последнее время он так частенько стал делать.

— Ясно. Если ты в сельсовет собрался, то без толку. Семен Егорович так рано не приходит. Он, скорее всего, еще спит и будет не раньше девяти. Обязанностей у него кот наплакал, за годы не только хватку, но и форму потерял.

И, честно говоря, в этом моменте я его понимал. Какой смысл вставать с утра пораньше, чтобы потом весь день просиживать задницу на стуле?

И в самом деле. Хоть я и плохо представлял себе работу председателя, все-таки было некоторое понимание. Подписывать бумажки — тяжелая ноша любого начальника, неважно какого уровня и в каком времени. Тьфу.

— И все равно, я прогуляюсь немного.

— Ну, как знаешь, — ответила Алевтина. — А я пока, завтрак всем приготовлю. Как бухгалтер, я на работе уж точно еще часа три точно никому не понадоблюсь. А заняться мне все равно нечем.

Я быстро оделся в свой охотничий костюм, взял ружье. Нацепил патронташ, шапку брать не стал — было относительно тепло. Вещевой мешок оставил в доме, вряд ли мне что-то из него понадобиться. Я вышел из дома, выбрался на центральную улицу и осмотрелся в обе стороны. В такую рань, на улице еще никого не было.

Погода сегодня была хорошей — небо голубое, солнышко блестит. Травки зеленеющей было пока мало, несмотря на вторую половину апреля.

— Черт возьми, Иваныч! Куда ж тебя черти понесли? — задумчиво пробормотал я, пытаясь думать как егерь.

Первым делом решил проверить здание сельсовета — насколько я понял, там тоже ничего не закрывалось на замки, только на засовы. Идти было недалеко — всю Прокофьевку можно обойти за пять-семь минут.

Само собой у здания администрации старика не было. Входная дверь ожидаемо закрыта на металлический засов. Это навело меня на мысль, что у егеря были какие-то иные намерения и из дома он ушел не сюда. Двинулся дальше по улице.

Пока брел, заметил у одного дома одинокого старика.

Недолго думая, подошел к нему и поздоровавшись, спросил, где находится дом егеря.

Тот прищурился, смерил меня недоверчивым взглядом.

— А ты чьих будешь? Что-то я тебя тут раньше не видел! — проскрипел он, глядя на меня как на фашиста.

— Громов я. Егерь из Соболевки соседней. Ученик Матвея Ивановича.

— Да? Что-то молод ты, для егеря! А дом вон он, с белой трубой на крыше, — проскрипел дед, указывая высохшим пальцем нужное мне направление. — Только нет сейчас Кузьмича. Уже две недели как по лесам и болотам бродит. А когда вернется, одному богу известно.

— Спасибо за помощь, — кивнул я и зашагал прочь.

Направившись точно к дому Кузьмича, я предполагал, что Иваныч будет там и не прогадал. Дом здешнего егеря стоял на окраине поселка, и входная дверь выходила в сторону леса. Перешагнув через ветхую ограду из рассохшихся жердей, я заглянул за угол дома и со спины увидел знакомый бушлат Матвея Ивановича. Он был не один.