Небесный фермер (Farmer in the Sky) - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 8
- Предыдущая
- 8/48
- Следующая
– я имею в виду, настоящими, из-под коровы. Проснулся я зверски голодным, но тут же вспомнил, что сегодня мой последний день на Земле. Возбуждение от этой мысли приглушило голод. Я встал, надел скаутскую форму, а поверх нее – космический костюм. Я думал, что мы сразу отправимся на борт. Но не тут-то было. Сначала нам велели собраться под навесом, натянутым перед отелем, неподалеку от контрольно-пропускного пункта. Кондиционеров там, естественно, не было, но, поскольку стояло раннее утро, пустыня еще не обдавала жаром. Я отыскал букву «Л» и уселся под ней на рюкзак. Ни отца, ни его семьи не видать. Похоже, придется мне лететь на Ганимед строго самостоятельно. Ну и ладно. За воротами, милях в пяти от навеса, на взлетном поле виднелись корабли – «Дедал» и «Икар», снятые специально по такому случаю с обычного рейса «Земля – Луна», а также «Бифрост» – старая челночная ракета. Насколько мне известно, она весь свой век летала одним маршрутом – до космической станции Супер-Нью-Йорк. Мне хотелось попасть на «Бифрост», хотя ракета и уступала в размерах «Дедалу» с «Икаром». Но я помню, как впервые в жизни наблюдал старт космического корабля – и это был «Бифрост». Рядом со мной побросало свой багаж какое-то семейство. Мамаша взглянула вдаль и осведомилась:
– Джозеф, который из них «Мейфлауэр»? Супруг попытался объяснить ей, что к чему, но так и не смог рассеять ее недоверие. Я чуть не лопнул, стараясь удержаться от смеха. Нет, вы только подумайте: эта недотепа полна решимости покорить Ганимед и в то же время понятия не имеет, что корабль, на котором ее туда доставят, построен в космосе и нигде не может приземлиться? Толпа эмигрантов и провожающих все прибывала, но отец не объявлялся. Кто-то окликнул меня, я обернулся и увидел Дака Миллера.
– Чао, Билл, – сказал он. – Я уж боялся, что не успею.
– Привет, Дак. Как видишь, я еще здесь.
– Я звонил тебе вчера вечером, но по телефону сказали: «Абонент выбыл». Так что я слинял с уроков и рванул прямо сюда.
– Ну, Дак, не стоило…
– Но мне хотелось отдать тебе это. Он протянул мне коробку шоколадных конфет весом не меньше фунта. Я потерял дар речи. Потом поблагодарил его и сказал:
– Дак, я очень тронут, честное слово. Но мне придется вернуть тебе коробку.
– Почему?
– Вес. То есть масса. Мне нельзя прибавить ни унции.
– Ты можешь нести ее в руках.
– Не поможет. Они считают общий вес. Он переварил информацию и заявил:
– Тогда давай откроем ее.
– Конечно. Я вскрыл коробку и предложил ему конфету. Глаза мои приклеились к шоколаду, а желудок просто взвыл, умоляя о пище. В жизни не чувствовал себя таким голодным. Я сдался и съел конфетку, решив, что все равно вспотею и потеряю в весе. Стало припекать, а на мне была скаутская форма и поверх нее космический костюм – самая та экипировочка для пустыни Мохаве в разгар июня. Естественно, после конфеты безумно захотелось пить. Стоит раз поддаться искушению – и ты увяз. Я отошел к фонтанчику и глотнул чуток. Потом вернулся к Даку, протянул ему коробку и велел на первом же скаутском собрании съесть ее с ребятами за мое здоровье. Дак пообещал, что так и сделает, И добавил:
– Знаешь, Билл, мне бы хотелось уехать с тобой. Честное слово. Я сказал, что был бы рад, только не понимаю, с чего он вдруг так круто переменил свое мнение? Дак смутился, но тут показался мистер Кински, а за ним – отец, Молли с пигалицей и сестра Молли миссис ван Метр. Все стали жать друг другу руки, миссис ван Метр разрыдалась, а пигалица привязалась ко мне с вопросами – почему это у меня костюм такой, будто надутый, да почему это пот с меня градом льет? Джордж наблюдал за моей реакцией, но тут выкрикнули наши имена, и мы двинулись к пропускному пункту. Сначала взвесили Джорджа, Молли и Пегги, потом пришла моя очередь. Багаж у меня был тютелька в тютельку, и я шагнул на весы. Ну надо же – сто тридцать один и одна десятая фунта! Вполне мог съесть еще конфетку.
– В норме! – сказал таможенник, поднял на меня глаза и удивился: – Что ты напялил на себя, сынок? Закатанный левый рукав скаутской формы предательски вылез из-под короткого рукава космического костюма, сияя нашивками, словно сигнальными огнями. Я ничего не ответил. Таможенник пощупал валики у меня на руках и заявил:
– Парень, ты что, в арктическую экспедицию собрался? Неудивительно, что ты весь мокрый. А известно тебе, что ничего лишнего на себя надевать не положено? К нам подошел отец, спросил, в чем дело. Я молчал, ощущая, как уши наливаются жаром. Таможенник тем временем провел переговоры со своим помощником, потом позвонил куда-то и наконец объявил:
– Все нормально. Охота париться в этой чертовой коже – валяй, дело твое. Следующий! Я потрусил вперед, чувствуя себя последним идиотом. Мы зашли в здание космопорта, взобрались наверх по пандусу. Слава Богу, здесь было прохладно. Через пару минут мы очутились в помещении для посадки, прямо под кораблем. Им оказался «Бифрост». Из-под земли высунулся посадочный лифт, остановился у пассажирской платформы, и мы всем скопом втиснулись в него. Организовано все было четко. Багаж у нас отобрали в помещении для посадки, а пассажиров распределили по весовым категориям, так что нас с отцом опять разделили. Меня поместили на верхней палубе, сразу за рубкой управления. Я нашел свое место, кресло 14-Д, и отправился поглазеть в иллюминатор на «Дедал» с «Икаром». Проворная маленькая стюардесса, ростом чуть выше кузнечика, проверила пассажиров по списку и предложила сделать укол от космической болезни. Я поблагодарил и отказался.
– Приходилось уже бывать в космосе? – спросила она. Я признался, что нет, не приходилось.
– Тогда лучше сделайте укол. Я сказал, что привык к полетам – я, как-никак, пилот; тошнить меня не будет. Правда, я умолчал о том, что летал только на вертолетах. Стюардесса пожала плечами и пошла дальше.
– «Дедал» к взлету готов! – объявил динамик. Я прильнул к иллюминатору, чтобы не пропустить старт. «Дедал» стоял где-то в четверти мили от нас и немного повыше. Красивый, четкий силуэт, блестящий в лучах восходящего солнца. За кораблем, направо, в конце поля на блокпосте зажегся зеленый свет. Корабль чуть-чуть накренился к югу, буквально на несколько градусов. Снизу вырвалось пламя, сначала оранжевое, потом ослепительно белое. Разлилось по полю, и его тут же поглотили вентиляционные отверстия. «Дедал» оторвался от земли. Мгновение он висел в воздухе – видно было, как колеблются очертания холмов в струях, вырывающихся из дюз, – а потом исчез. Именно так – исчез. Вспорхнул, как испуганная птица, прочертил в небе белую полоску и скрылся из виду, хотя рев его двигателей все еще был слышен у нас на палубе. В ушах у меня звенело. За спиной раздался чей-то голос:
- Предыдущая
- 8/48
- Следующая
