Путешествие в страну смерти - Хэмбли Барбара - Страница 36
- Предыдущая
- 36/69
- Следующая
Он улыбнулся:
– Однажды…
Видимо, теперь ей приснится Константинополь.
Поезд остановился на маленькой станции близ приземистой башни старой твердыни. Вблизи станция, однако, не отличалась особой экзотикой. Здесь останавливались составы, пришедшие с запада. Очевидно, поэтому здание вокзала было сложено в европейском стиле и выкрашено все той же золотистой охрой. В резком свете электрических ламп Лидия увидела на перроне все тех же бабушек и козлов, джентльменов в красных фесках и черных сюртуках, белые брючки греков, клетки с цыплятами и плетеные корзинки болгар. Люд на перроне никуда не спешил – все знали, что поезд еще не скоро тронется. Кругом витали запахи трущоб и кожевенного завода. Невдалеке Лидия заметила группу солдат в современной форме цвета хаки.
– Неужели так теперь выглядят янычары? – спросила она, и в бледно-желтых глазах Исидро мелькнула ирония. Несмотря на сильно осунувшееся черепообразное лицо, в это мгновение он стал как никогда похож на человека.
– Корпус янычаров был ликвидирован (точнее – вырезан) столетие назад по приказу султана Мурада, учредившего взамен новую армию. Ту самую армию, что в июле отплатила услугой за услугу, отстранив теперешнего султана от власти и силой учредив в Турции конституционную монархию в духе нынешнего просвещения.
– Так что, султана уже нет? – В возгласе Маргарет прозвучало изумление ребенка, услышавшего в канун Рождества, что Санта Клаус вышел на пенсию и проживает теперь в поместье на юге Франции.
– В июле… – задумчиво повторила Лидия. – Пятнадцатого августа я отдавала в набор свою монографию о воздействии ультрафиолетового излучения на гипоталамус… И до сих пор не могу запомнить, на чьей стороне султан: за нас он или за немцев. Стало быть, это не он посылал за Эрнчестером?
– Возможно, что и он, – сказал Исидро. – Султан и сейчас обладает немалой властью. Но если он в самом деле думает воспользоваться услугами иноземного вампира, то еще неизвестно, как к этому отнесется Хозяин Константинополя.
Поезд медленно двинулся, наращивая скорость и все дальше погружаясь в неразбериху ламп, теней и оплетенных виноградом стен.
– Кто он, этот Мастер Константинополя? – тихо спросила Лидия
Все трое смотрели в окно купе, где над чернильными водами вставали унизанные огнями холмы
– В мое время считалось опасным называть его по имени. – Исидро повернулся к столу и собрал карты. Маргарет кинулась было помочь, но он уже сунул колоду в карман своего мышастого сюртука. – При жизни он был колдун, но в ту пору так именовали и алхимика-теоретика, и студента, изучающего травы. Совершенно точно, что он был отравителем; возможно, астрономом, хотя все это для него не было главным. И до, и после смерти он обладал властью, сравнимой лишь с властью визирей Высокой Порты. Легенды гласят, что султаны поставляли к его столу пленников, хотя при таком изобилии нищих в Константинополе я, признаться, не вижу в этом смысла. И как сказал Ювенал: «Глупец, кто доверяется владыкам». На его месте я бы не предлагал какому-либо султану своих услуг.
Поезд затормозил. Исидро оперся рукой о стену. Близилась очередная пригородная станция. Снова электрический свет, и снова вооруженные солдаты на перроне.
– Самое лучшее, – сказал Исидро, – вообще не упоминать в разговорах о Мастере этого города.
На площади перед главным вокзалом Стамбула их поджидал с фургоном и лошадьми очередной человек дона Симона – угрюмый грек, к которому тот, впрочем, обратился по-испански. Очки Лидия сняла сразу, как только они покинули поезд, но когда экипаж двинулся, пробираясь сквозь гущу телег, двуколок и пеших, она вновь водрузила их на нос и принялась озираться. В конце площади чернел залив Золотого Рога, там горели огни пришвартованных кораблей, в воде отражались фонари двух суденышек, несмотря на поздний час, отваливших от стамбульской пристани и направлявшихся к усеянным точками света холмам Пера на том берегу.
Темные улицы поглотили фургон, и в течение нескольких минут, пока глаза не привыкли к мраку, издырявленному редкими огнями, Лидия скорее угадывала, нежели видела черные дома и высоко парящие балконы. Везде вспыхивали глаза котов, пахло козлами, псиной, отбросами – да так, что перехватывало дух. Забранные решетками лампы явили мрачную красоту мечети, наполовину утонувшей в стигийской тьме, когда, пересекши площадь, фургон въезжал на вполне современный железный мост.
По ту его сторону дома пошли большей частью европейской и греческой архитектуры, белые стены в лунном свете обретали оттенок взбитых сливок. Идущая вверх дорога вывела их на обсаженную деревьями площадь с очаровательным итальянским дворцом из бледно-золотистого камня.
– Британское посольство, – негромко сказал Исидро. – Утром вам стоит посетить досточтимого мистера Лоутера. Поверьте, в течение многих лет посольство представляло здесь реальную силу.
Как обычно, Исидро позаботился обо всем заранее: в розовом доме, где каменная арка вела в тенистый дворик с огромным гранатовым деревом, их встретили три толстенные гречанки (должно быть, мать и две дочери), которые на любой вопрос отвечали с самой радушной улыбкой: «Паракало-паракало…»
Точно так же, как в Белграде, Софии и Адрианополе, стоило перенести в дом громоздкий багаж Лидии, Исидро попрощался, сел в фургон – и отбыл в неизвестном направлении.
– Так больше не может продолжаться!
Лидия вздрогнула, обернулась. В руках у нее было платье из мшисто-зеленого бархата. Завтра утром она собиралась не только представиться досточтимому мистеру Лоутеру, но также передать письмо мистера Холивелла сэру Бернуэллу Чепхэму, атташе, в ведении которого находилось то, что уклончиво называлось делами. Вполне возможно, утром ей скажут, что Джейми здесь, может быть, где-то рядом. О да, доктор Эшер! Он прибыл на той неделе…
Пожалуйста, – мысленно взмолилась она. – Ну пожалуйста…
Маргарет стояла в неловкой позе у двери их обшей спальни. Так же, как в Вене, Белграде и Софии, ночь приходилось проводить в одной кровати. Хотя отношения компаньонок трудно было назвать натянутыми, Лидия прекрасно бы обошлась без вздохов и бормотания мисс Поттон во сне. Однако выбора не было. В маленькой смежной комнате Лидия обнаружила руины огромной кровати, очевидно, выписанной прямо из Берлина в те времена, когда там сходили с ума по готике. Кровать, в которой они спали, была точной копией этого чудища – правда, исправной и покрашенной в веселенькие розово-голубые тона. Ложе занимало большую часть неуклюжей обширной спальни с выходящим на улицу фонарем. Туалетный столик, трюмо, мраморный умывальник.
«По крайней мере, – думала Лидия, – тут нет фарфоровых безделушек, как в Белграде, и православных икон…»
Застигнутая врасплох фразой Маргарет, она обернулась с платьем в руках:
– Что?
– Вы запретили ему. – Маргарет запнулась, подыскивая слово. – Вы запретили ему выходить на охоту, – сказала она наконец. – Вы поставили это условие… – Голос мисс Поттон дрожал, руки комкали черные перчатки. – Теперь, когда мы достигли места назначения, вы больше не имеете права… не имеете права настаивать…
Оцепенев, Лидия смотрела на нее, не в силах вымолвить ни слова.
Маргарет, очевидно, ждала, что ей возразят, и наверняка заготовила на этот случай еще пару фраз, но Лидия молчала. Так и не услышав ответа, Маргарет выпалила:
– Вы не понимаете его!
– Держите свое мнение при себе. – Лидия подошла к кровати, бросила платье рядом с ночной рубашкой и принялась расстегивать рукав. Крохотные жемчужные пуговки следовало бы переставить, но Лидия уже отослала горничную, когда та попыталась привести вещи в порядок. А позвать ее обратно мешало плохое знание греческого языка. Интересно, что бы она подумала, увидев среди нижних юбок, платьев и корсетов серебряные ножи, револьвер и связки чеснока…
Маргарет приблизилась и взяла Лидию за руку.
– Вы не имеете права запрещать ему охотиться, – уже с отчаянием повторила она. – Если он не будет…
- Предыдущая
- 36/69
- Следующая
