XVII. Де Брас (СИ) - Шенгальц Игорь Александрович - Страница 7

— Пусть будет так! — кивнул Арман, поднимаясь на ноги, и резко приказал: — Уходим!

Через минуту таверна опустела. И как раз вовремя, Левый осел на пол, потеряв сознание. Правому тоже досталось. Я же не пострадал, но все произошедшее заставило меня крепко призадуматься.

Первым делом, пинками, я заставил трактирщика и его слуг оказать помощь моим людям. Промыть раны, перевязать чистыми тряпками, напоить обоих братьев целебным отваром и уложить спать. Сегодня приключений более не предвиделось, так что пусть отдыхают.

Мне же предстояло обсудить некоторые нюансы произошедшего с леди Карлайл, хотя я очень не хотел этого делать.

Миледи ждала меня в своей комнате, полностью одетая. Она сидела за столом, сосредоточенная и серьезная, а прямо под ее рукой лежали оба пистоля, уже заряженные и готовые к стрельбе. Взгляд ее не выражал абсолютно ничего.

— Вы отпустили его, — констатировала леди Карлайл.

— Отпустил, — согласился я с очевидным, и тут же начал говорить в более агрессивном тоне: — Вы не хотите со мной объясниться? Кто был этот человек и что ему нужно от вас?

— Это не ваше дело, шевалье, — холодно ответила Люси, и я понял, что выбрал неверный тон, но было уже поздно. — Вы совершили ошибку, подарив ему жизнь. Эта ошибка еще вам отзовется в будущем. Сейчас же, могу лишь сказать, что если вы человек слова, то пробудете здесь до утра, а после вы свободны от всяческих обязательств.

Ни намека на проведенное вместе время, ни капли симпатии во взгляде. Меня использовали, грубо и незатейливо, во всех смыслах, и как любовника, и как телохранителя, и я же еще остался виноватым.

Эта английская девица, пожалуй, могла бы дать фору самой герцогине де Шеврез! Классическая школа!

И тут меня, как током дернуло. Я внезапно понял, с кем имею дело. Все сошлось в моей голове. Люси Хей, леди Карлайл — не она ли явилась прообразом той самой пресловутой миледи Винтер? Кажется, я попал в серьезный переплет. Опять!

До утра нас никто более не беспокоил. Разве что хозяин таверны и его люди весь остаток ночи стаскивали мертвецов в ледник в подвале, потом драили полы от крови.

Левый и Правый — мои бравые богатыри залечивали раны. Я, разумеется, не поскупился и послал за лучшим доктором в округе. Тот явился, осмотрел братьев, повторно промыл ранения чистой водой, заштопал нитками и залил все поверх какой-то дурнопахнущей мазью. Я выложил, не скупясь, с десяток пистолей, и довольный доктор обещал после обеда заглянуть еще разок, дабы проведать пациентов.

Братья после его визита так жалостливо смотрели на меня, что я дозволил им употребить для общего здоровья организма по бутылке вина. И это пошло им на пользу гораздо больше, чем мазь доктора.

Леди Карлайл до утра пробыла в своей комнате, и мне уже начало казаться, что ее ночной визит мне привиделся. Слишком уж большой контраст был между ее любовной страстью и последующим холодным безразличием.

Очевидно, что на ее отношение ко мне повлияла дарованная д’Атосу жизнь.

Уж не знаю, что связывало их прежде. Вряд ли в этой реальности имела место история с лилией на плече, обманутым мужем и вздернутой на первом же суку жене. Миледи была чуть старше Армана, и, хотя, всякое возможно, все же сомневаюсь, чтобы они были прежде женаты. Нет, тут таится нечто иное. Но что именно, узнать мне было не у кого. Люси вряд ли будет откровенничать с тем, кто пощадил ее лютого врага.

Сказать, что мне было неинтересно, я не мог. Но и утолить любопытство пока не получалось. Поэтому я попросту перестал о них думать и даже умудрился подремать часов до семи утра, пока меня не разбудил перестук множества копыт во дворе трактира.

На этот раз, к счастью, то были не враги, а люди миледи. С десяток вооруженных до зубов всадников в черных плащах и с весьма мрачными выражениями на лицах ворвались в трактир, готовые убивать каждого встречного.

К счастью, леди Карлайл тут же вышла из своих покоев, одетая, собранная и молчаливая. Одного ее жеста хватило, чтобы всадники успокоились. И еще через четверть часа вся группа во главе с миледи покинула трактир.

Я не удостоился ни слова благодарности, ни даже мимолетного взгляда со стороны леди Карлайл. Словно я перестал для нее существовать.

Когда кавалькада умчалась прочь, я лишь глубоко выдохнул. Пусть эта женщина поскорее забудет обо мне. Характер у нее тяжелый, а память хорошая. И пусть я дважды спас ее жизнь, но я пощадил д’Атоса, и это перевесило все мои заслуги перед ней. Поэтому лучше бы нам впредь не встречаться вовсе, так будет вернее всего.

— Хозяин! Подать завтрак на троих! Тащи все, что есть, мы проголодались!

Как бы то ни было, но мой отпуск продолжался, и я был твердо намерен провести его максимально интересно, отдохнув душой и телом.

Пока прислуга метала стаканы на стол, и прочую посуду, а братья, поддерживая друг друга и покряхтывая, доползли до стола, я вышел во двор вдохнуть порцию свежего воздуха и немного прочистить голову.

Из-за ран братьев Дюси придется провести в трактире несколько дней, либо же оставить их тут до полного выздоровления, приказав после явиться по адресу Перпонше в Париже, а самому продолжить путь на юг. Я склонялся ко второму варианту, тем более что мне привычнее было путешествовать в одиночку.

Город уже давно ожил после ночной спячки. За распахнутыми настежь воротами трактира я видел шествующих по своим делам мужчин и женщин, озабоченных ежедневными хлопотами.

Авиньон располагался на левом берегу реки Роны, что было большим плюсом для города, обеспечивая хорошее судоходство и выход к морю. Сам город принадлежал к Святому Престолу, и управлялся папством через вице-легата. Но все это меня не касалось, я был в городе лишь проездом, и не собирался контактировать с местными властями.

Хотелось курить, но такой традиции во Франции пока массово не существовало. Тысяча чертей, пора бы завезти табачок из Америки, да открыть промысел. Кажется, мой товарищ по несчастью Антуан де Бриенн уже имел подобные планы в своей белокурой голове. Подождем, пока он их осуществит. Пока же приходится терпеть.

Мое внимание привлек парнишка лет пятнадцати-шестнадцати на вид, этакий крупного сложения рыхловатый увалень с пудовыми кулаками. Он безуспешно гонялся по двору за петухом, намереваясь то ли надергать на продажу из его хвоста перьев для шляпы, то ли свернуть ему шею и пустить на суп.

Но петух был слишком опытен, и раз за разом уворачивался от недостаточно быстрых и ловких движений парня.

Когда тот в третий раз промахнулся и растянулся в пыли, я мысленно начал ставить ставки.

Пока ставки были не в пользу парня. Петух вызывал у меня больше доверия.

Три к одному на петушару!

Парнишка встал на ноги, безуспешно отряхиваясь от прилипшего к одежде навоза, и ненавидящим взглядом смотрел на петуха. Тот в ответ презрительно вздернув башку вверх, распушил хвост и демонстративно проследовал по двору, как явный победитель.

— А-а-а-а-а! — с диким криком парень скаканул вперед, в мгновение ока преодолев половину расстояния до наглой птицы.

Руки он держал вытянутыми вперед и был готов схватить ненавистного врага.

Ему не хватило какой-то доли сантиметра. Когда ладони парня уже почти сомкнулись на шее своенравной твари, петух подпрыгнул вверх, через секунду очутившись на голове соперника.

В то же мгновение он изверг на макушку ловца-неудачника резкопахнущие белесые извержения организма, победно прокукарекал и был таков.

Я молча вытащил из кармана кошелек и переложил три пистоля в другой карман. Дело принципа.

Не желая более смотреть на мучения недотепы, я вернулся в трактир. Стол уже был накрыт, и братья, не обремененные правилами этикета, вовсю уплетали яства, даже не подумав дождаться моего появления.

Кинув в их сторону укоризненный взгляд, который они проигнорировали, не поняв заложенного посыла, я приступил к трапезе.

Казалось бы, сколько можно съесть с утра? Пару яиц, кусок бекона, да хлеб с маслом. И запить все это дело чашкой кофе, чая или, на крайней случай, морса или компота.