XVII. Де Брас (СИ) - Шенгальц Игорь Александрович - Страница 49

— Насколько сильно?

— Скажем так, — Атос даже слегка раскраснелся от волнения, — если бы мы исповедовали этот вариант перевода, то ничего подобного Варфоломеевской резне просто не могло бы произойти…

Я прервал Армана на полуслове. Право, я вовсе не хотел лезть во все эти религиозные разборки. Мне было все равно, крестятся люди слева направо или справа налево. Да хоть сверху вниз! Я всегда считал, главное — то, что скрыто в душе у человека. Он может быть атеистом, агностиком, верить в Будду, Аллаха или Бога. Но судить его нужно по делам его, и никак иначе.

И если сейчас в моих руках оказалась книга, способная вновь начать религиозные войны, то Ришелье был прав — ее нужно скрыть ото всех любопытных глаз, спрятать или даже вовсе уничтожить.

Это я и пояснил д’Атосу и он, в целом, был согласен. Разошлись мы лишь в одной мелочи: Арман хотел вернуть текст обратно в Ватикан, я же собирался передать его французскому кардиналу, как и обещал, а дальше пусть разбираются между собой. Не нам встревать в церковные подковерные игры.

Заодно выяснилось, как вообще произошло роковое похищение. Оказалось, что бесподобная леди Карлайл сумела соблазнить молодого священника, в обязанности которого, среди прочего, входил уход за секретной библиотекой. Ведь какой бы секретной она не являлась, но книгам требовалось, чтобы их хотя бы периодически протирали от пыли, чтобы в помещении поддерживали определенную температуру, да много всего нужно хорошей библиотеке.

Соблазнив священника, Люси уговорила его выкрасть книгу, которая, по счастью, была написана на тончайших папирусных листах, поэтому была весьма компактна в размерах. Бедолага вынес текст прямо под рясой и передал его графине, которая незамедлительно покинула Италию, оставив молодого человека сожалеть о содеянном.

Арман де Сийег д’Атос д’Отвиль, волею случая так же оказавшийся в то время в Италии и знакомый с простофилей-священником, зашел к нему в гости в тот самый момент, когда молодой человек уже принял яд, но еще не скончался, а мучился в одиночестве в своей полутемной комнате.

Поделать Атос уже ничего не мог и лишь выслушал рассказ, больше напоминающий бессвязную речь. Выговорившись, священник умер, а Арман поклялся над его телом, что вернет текст в лоно церкви.

С тех самых пор он преследовал Люси, и однажды почти было схватил ее, но графине удалось ускользнуть. А когда он вместе с наемными людьми настиг ее во второй раз, в дело вмешался я.

Позже, заполучив рукопись и прибыв в Париж, Атос связался со случайным своим знакомым, графом Рошфором, с которым прежде встречался в Италии, и которому вполне доверял, считая его человеком чести. Граф пообещал лично отвезти книгу в Ватикан, но в итоге обманул, попытавшись присвоить фолиант. Видно, сказалось цыганское прошлое Рошфора — ведь он до четырнадцати лет путешествовал с табором, где воровство было лишь способом прокормиться. Недаром, многие мои знакомые отзывались о графе весьма пренебрежительно, считая его проходимцем без капли совести.

Дальнейшие события были мне уже известны, оставалось решить, что делать дальше.

— Послушайте, д’Атос, — тщательно обдумав ситуацию и взвешивая слова, начал я: — вы сказали, что дали клятву вернуть книгу церкви?

— Совершенно верно, — кивнул Арман.

— Но ведь в таком случае, вам вовсе не обязательно везти ее обратно в Ватикан. Более того, этого делать нельзя ни при каких обстоятельствах. Боюсь, святые отцы схватят вас, и участь ваша будет страшна. Вы владелец тайны. Даже если вы не читали трактат, никто вам не поверит.

— Что же делать, барон?

— Отдайте книгу мне, и я отвезу ее кардиналу Ришелье. Этим вы выполните свое слово, вернув книгу церкви, а я выполню свое обещание перед Его Высокопреосвященством. Всяческие же обвинения с вашей персоны будут немедленно сняты, и вы спокойно сможете вернуться к вашим делам, хоть в Париже, хоть в другой части Франции. Это мне по силам.

Арман думал очень долго, и я его не тревожил. Слишком многое было поставлено на кон. Если он откажет, что же, я отниму книгу силой. Сделать это будет легко. Сейчас Атоса победил бы даже ребенок, настолько он был слаб. Но, боже, как же мне будет противно на душе, если придется совершить данный поступок.

— Знаете что, барон, — наконец сказал Атос, — несколько дней назад, когда я находился на гране жизни и смерти, я дал вам дозволение делать с книгой все, что вы сочтете нужным. Но, благодаря вашей помощи и снадобью Луизы, я пошел на поправку. Можно сказать, вы спасли мою жизнь. Если бы не вы, я был бы уже мертв! А значит, моя жизнь в полной мере принадлежит вам! И жизнь, и имущество, и честь! Берите книгу и делайте с ней, что хотите. Отдайте ее кардиналу, верните в тайник, сожгите, наконец! Раз вы сами того желаете, теперь это ваша головная боль…

Поклонившись, я поднялся на ноги и шагнул к двери, но на пороге, обернувшись на чуть ссутулившуюся фигуру Атос, я сказал на прощание:

— Благодарю вас, господин д’Атос. Вы сделали правильный выбор! Поправляйтесь, у меня на вас огромные планы!..

Сверток с книгой я нашел ровно там, где он и должен был находиться — в тайнике справа от камина, где один из камней легко вынимался. Нужно было просто знать, какой именно.

Бережно стряхнув со свертка пыль, я крикнул слугу и попросил отвести меня в подготовленную для ночлега комнату.

Эту ночь я проведу в замке, а завтра с самого утра отправлюсь обратно в Париж. Тянуть с выполнением поручения кардинала было нельзя.

Не успел я осмотреться в чистой комнатушке, крохотной, но вполне уютной, куда привел меня слуга, и скинуть на кровать перевязь с рапирой, плащ и шляпу, как в дверь негромко, но требовательно постучали.

Лулу, кто же это еще мог быть!

Девушка хорошела с каждым днем. От той нечесаной грязной ведьмы, которую едва не спалили на костре в центре провинциального городишки, не осталось и следа. Ее налитые формы так и просились под крепкую мужскую руку, платье под горло без выреза словно предлагало фантазировать о том, что скрывается под ним, а взгляд горделивой хозяйки очень сильно отличался от потерянного взгляда потрепанной жизнью девки. Разве что отсутствие клыка говорило, что передо мной все та же Лулу.

— Ну, здравствуй, Луиза!

Всегда, когда я называл ее настоящее имя, рыжая таяла и теряла позиции. Вот и сейчас, она явно зашла, чтобы высказать нечто неприятное — это было видно по ее сжатым губам, но в последний момент передумала, и от этого едва не поперхнулась. Невысказанные слова рвались наружу.

— Мой господин! — девушка присела в книксене. — Вы, наконец, дома!

— Ненадолго, завтра с утра я опять уезжаю.

— К ней? — Лулу пристально всмотрелась в мое лицо, ища там подтверждения своим страхам, но тут же покачала головой: — Нет, не к ней! Она вас бросила? Вот мерзавка! Я бы никогда…

Я подошел к ней вплотную и ударил по правой щеке. Вышло чуть сильнее, чем я хотел, лицо рыжей запылало, но она, словно, и не заметив удара, застыла каменой статуей.

— Никогда в жизни более не говори о ней плохо, ни мне лично, ни за мной спиной. Еще раз услышу подобное, прикажу выкинуть тебя прочь. Поняла?

— Поняла, господин, — она словно чеканила слова. — Уяснила! Ведьма Лулу знает свое место и никогда более не посмеет открыть свой поганый рот!

Я поморщился, этот разговор был мне неприятен. В какой-то момент я подумал даже выставить ведьму из замка прямо сейчас. Мало ли что придет в ее средневековую голову от обиды и оскорбления, и сколько еще яда у нее припасено. Но в следующий миг я передумал. Не будет она меня травить, ей это невыгодно. Если она носит моего ребенка, которого никогда не признают официальным наследником, то ведьме нужно дружить со мной, дабы обеспечить сыну достойное будущее. И прочие обиды обязаны отойти на второй план. В конце концов, она прекрасно знала мой характер и могла предполагать, чего именно ожидать.

Кажется, она тоже все осознала. Лицо ее изменилось: еще секунду назад я видел перед собой обиженную женщину, и тут же она преобразилась в верную и преданную служанку, единственный смысл жизни которой — угодить своему господину. Я, разумеется, не поверил, но принял к сведению, что до нее дошло.