Эмили. Отчаянная (СИ) - "De Ojos Verdes" - Страница 30

Тут же набрала ответ:

«С Новым годом! И ты всегда будь здоров и счастлив!».

— Подай поднос, пожалуйста, — и девушка тут же выполняет просьбу сестры, которая принялась размещать на нем сервис.

Экран смартфона вновь ожил:

«Я приеду в Рождество. Увидимся?».

Будто спрашивает её разрешения. Это довольно необычно, если не сказать…странно. Но ей почему-то очень хотелось попасть на эту встречу. Те два раза, что они общались, были для нее…непростыми. Но к нему тянуло чем-то непреодолимо теплым. Эмили могла бы, наверное, с ним подружиться.

«Да, конечно. Позвони мне, как приедешь».

— Ну, вот, готово. Неси туда. А я займусь чаем.

Девушка осторожно направилась в гостиную, стараясь ничего не пролить.

— Он на тебя та-а-ак смотрит, Миль, — делится наблюдением Тина, когда Эмили ставит кофе перед Лео.

— Опасается получить ожог, когда я поравняюсь с ним… — отшучивается, продолжая раздавать ароматный напиток.

К счастью, обходится без происшествий, и уже через несколько минут Эмили вновь занимает свое место, вливаясь в общее веселье.

Она запрещает себе смотреть в сторону Марселя. И вопреки уверениям подруги, знает, что он не обращает на нее никакого внимания, увлеченно общаясь с присутствующими. Они с Ваграмом рассказывают занимательные истории из детства, и девушка с удовольствием слушает их, хотя делает вид, что копается в мобильном.

Спустя время поднимает голову и случайно ловит взгляд мужчины. Перестает дышать, когда читает в них легкий интерес. По венам разливается трепет, появляется ожидание чего-то… И Эмили вновь вспоминает, как заметила эти глаза впервые на свадьбе Лали. Как оборвалось все внутри от наполненности момента. Ведь она сразу осознала, что влюбилась. Словно ты открыл книгу и с первых строк понял, это — твоё. И тебя не волнует обложка, рецензии и все остальное. Только её содержание. Живое, насыщенное, с вплетенными страданиями, горечью, победами, радостью, возрождением… И так хочется быть единственным читателем…

И…ничего. Всё рвётся тут же. Он равнодушно отворачивается. Очередной взлет с болезненным падением. И она снова злится на эту слепую преданность, ощущая себя глупой собачонкой, ожидающей кости от хозяина.

«Не нужна ты ему, пойми! Очнись!», — кричит сознание.

И горечь привычно разъедает ее…

* * *

— Что это? — Эмили настороженно смотрит на красочный сверток с бантиком.

Тина пододвигает его ближе и поигрывает бровями, мол, открой. Чему девушка и повинуется. И через пару мгновений держит в руках добротную книгу с обалденным старинным переплетом. Открывает осторожно и недоуменно всматривается в пустые страницы. Поднимает вопрошающий взгляд на подругу, которая ласково улыбается.

— Помнишь, ты вела дневник? Как тебе это тогда начало помогать?

Конечно, она помнила. К сожалению, он был давно потерян в Москве в одной из кафешек, куда ходила делать записи. А потом ей вежливо сообщили, что никакого ежедневника не находили. Эмили тогда посчитала это знаком и перестала следовать совету психотерапевта, посещения которого тоже вскоре забросила.

— Я думаю, тебе надо снова попробовать.

— Спасибо.

Она не знала, что сказать. Как к этому относиться. И можно ли сравнить нынешнюю ситуацию с той, что была четыре года назад. Нужно ли это? Понятное дело, Тина чувствует, что ей что-то не договаривают, боится, потому что видит в этом какой-то подвох. А Эмили просто не хочется грузить их своей проблемой. Говорить с ними об отце…она никогда не могла.

— Правда, Тин. Я попробую, — улыбается ей в ответ.

— Такси внизу, девочки.

Лео входит в спальню, и от осознания того, что сейчас друзья уедут, тоска накатывает с невероятной жестокостью.

— Идём-идём.

Пока они одеваются, Эмили внимательно проходится по подруге. За прошедший месяц та заметно округлилась и выглядела замечательно, даже глаза блестели. Всё, как подобает беременной в ожидании своего чуда. Кажется, всё получилось, задумка её мужа оказалась действенной. Да и самой девушке пошла на пользу, ведь общение с ними для неё настоящий праздник.

— Миль, береги себя, пожалуйста. И приезжай, если захочешь, в любую минуту, — Тина крепко обнимает её. — Я тебя люблю. Спасибо за всё, что сделала для нас.

Когда ситуация выходит из-под контроля, и обе девушки близки к рыданиям, вмешивает Лео, который стискивает обеих до хруста костей, приводя в чувство.

— Ты ущемляешь ребенка! — возмущается Эмили, тыча ему в бок локтем.

— Нет, только двух взрослых девочек! — смеется этот гад в ответ.

— Счастливого пути!

Со слезами на глазах девушка провожает их и стоит на пороге вплоть до закрытия дверей лифта. А затем бросается к окну и наблюдает за тем, как машина медленно выезжает со двора, увозя её родственные души за тысячи километров…

Эмили ненавидела прощания в аэропорту. Эту внезапную пустоту, которая накатывает после ухода человека. Неизбежный ступор, что ж теперь без него делать? Такой привычный мир теряет краски и какую-то важную деталь. И ты начинаешь озираться по сторонам, пытаясь понять, что происходит. Это такой прием, чтобы прийти в себя, взять в руки пресловутое спокойствие и достойно прошагать к выходу, сохранив мнимое равнодушие. Так всегда происходило, когда они провожали бабушку с дедушкой и других близких родственников. Или когда подруга детства переехала с семьей в США. Поэтому она предпочла сегодня остаться дома.

Закрыв окно, девушка вернулась в спальню и взяла в руки подарок Тины. Красивая вещица, ничего не скажешь. Выглядит, словно антиквариат или очень старинное издание. И страницы девственно белые, без всяких линий, рисунков и прочей ненужности. Только ты и чистый лист. Подруга знала, что выбрать. Но Эмили пока не решилась бы использовать такую красоту по назначению.

Она попросту не знала, с чего начать…

Мыслей было так много, и все они — неуловимые, ускользающие, призрачные.

Эмили очень боялась того, что будет дальше. Потому что девушка чувствовала…грядёт нечто.

«И вроде маршрутов донельзя и столько карт,

но есть и дороги, с которых нельзя сойти…».

Deacon

— Странная история у нас, правда? Впору звонить в Индию, там точно заинтересуются.

— Да, Болливуд будет в восторге!

Они смеются, и Эмили становится светло на душе. Так хорошо… Определенно, Сергей ей нравится всё больше и больше.

— Расскажи мне о ней, пожалуйста, — с губ слетает тихая просьба, на которую она очень долго решалась.

Некий момент истины, точка невозврата и сакральное откровение, способное перевернуть жизнь. Эмили доверчиво вглядывается в глаза, будто отражающие её собственные. И молит мысленно. Только бы это не сломало вновь.

Сергей вздыхает, потирает виски и кивает.

— Ты на неё похожа, Эм.

Первая же фраза бьет по голове обухом. Сколько раз за последние годы она задавала вопрос, есть ли в ней черты женщины, давшей жизнь? Ведь, по сути, она похожа на отца…и одновременно слишком не похожа. Но раньше расхожесть во внешности сестер с её собственной никогда не интересовала Эмили. А теперь…

— Глаза у нас с тобой от неё… Но в остальном я вылитый папа. Наверное, это не так удивительно, мы же единоутробные. И совсем разные… Это сложно. Говорить о том, чего не знаешь. Если бы не неё приближающаяся смерть, вряд ли мама рассказала бы мне о тебе.

В этот миг ей становится невыносимо больно. Дыхание перехватывает от накативших слёз. Но девушка стойко молчит.

— Она была заботливой, тихой и очень улыбчивой. Всегда с добротой относилась к окружающим и хотела помочь всем и каждому, даже во вред себе. Так и не вышла больше замуж, будто её ранили очень глубоко. Даже не помню, чтобы у неё были отношения после… — запинается неловко, — после твоего отца. Она посвятила свою жизнь мне. Очень любила, оберегала. Сама понимаешь, когда я узнал о её болезни, сделал всё, чтобы не допустить такого финала… Но, увы. Потерял её.