Оборот первый (СИ) - Криптонов Василий - Страница 43

Мы с тян сплелись в объятиях, едва оказавшись перед монитором. Так оно было немножко теплее.

— Не подумал об этом, — проворчал Шарль. — В следующий раз постараюсь вкратце обращать ваше внимание на погодные условия мира.

— В следующий раз я тебя в тело страуса запихну, — пообещал я, — ощипаю и за дверь вышвырну! — Для убедительности кивнул в сторону двери. Хотя мог бы и не кивать — внутри информационного зала было не сильно теплее, чем снаружи. Снег не шёл, и на том спасибо. — Заказывай нам одежду, бегом!

— Уже, — буркнул Шарль. — Через полчаса должны привезти.

— Зачем? Трупы принарядить? Через полчаса мы тут замёрзнем нахрен!

— Вы можете вернуться в здание космопорта, это быстрее, чем снова проходить таможню и возвращаться на корабль. В космопорте есть ресторан и бар. Там поддерживается комфортная, по усредненной шкале Нимиры, температура.

— Это сколько?

— От тысячи семисот сорока до тысячи семисот шестидесяти градусов.

— Да ты издеваешься?! — взвыл я. — Не замёрзнем, так сваримся?!

— Почему? — удивилась тян. — Тысяча семьсот — не жарко, конечно, но всё получше, чем здесь. Бежим, Костя, — она тронула меня за рукав, — а то у меня от холода уже мозги съёжились.

У меня они, видимо, съежились вообще хуже некуда. Не сообразил, что вряд ли Шарль температуру по Цельсию докладывать будет.

— Бежим, — кивнул я.

И мы рванули обратно в космопорт. Благо, теперь хоть дорогу знали.

К тому времени, когда в бар космопорта впёрся увешанный коробками курьер, в нас с тян сидело уже по три коктейля с говорящим названием «Пламенная струя».

Без понятия, как оно называлось по-местному, моё сознание предпочло такую интерпретацию. В своё оправдание могу сказать, что на момент заказа сознание уже едва ворочалось. Первые глотки «пламенной струи», опрокинутые в глотку, его маленько растолкали.

Я огляделся по сторонам, ощутил, что вокруг относительно тепло. Осознал, что мы с тян стоим, облокотившись на стойку — плохо гнущиеся конечности не дали заползти на стулья. И объявил тян:

— «Струю» сама хлебай! Есть тут нормальное что-нибудь?

— Из согревающего — только этот коктейль, — обиженно проворчал бармен. — Могу предложить наши фирменные, со льдом.

Я аж вздрогнул. И придвинул к себе стакан с недопитой «струёй»:

— Не-не-не! Я хотел сказать, офигенный коктейль, спасибо. А сделай ещё?

Подобревший бармен принялся играть бутылками. Почти как у нас, всегда любил за этим процессом наблюдать. Ну, реально — фокусники, а не ребята. Не стал бы автослесарем, выучился бы на бармена, ей-богу. Хотя на такой работе, конечно, спиться — как не фиг делать, за это меня папа не простил бы. А папу я люблю… Не, лучше уж на фокусника.

Выглядел бармен, по моим меркам, странновато. То есть, никаких тебе прозрачных рубах и штанов с завязками, как на Планете Невест — бр-р-р, как вспомню, так вздрогну, — но в моём мире так мог бы выглядеть парень, работающий в баре на пляже где-нибудь в тропиках. На Канарах, там, или Мальдивах.

То есть, сверху всё было прилично — наглаженная белая рубашка, хоть и с коротким рукавом. А ниже — это я разглядел, пока парень колдовал с бутылками, — цветастые шорты и шлёпки на босу ногу. Завершал картину длинный фартук с логотипом бара, и создавалось впечатление, что он доставляет парню сильный дискомфорт. Его бы воля — давно бы снял. Бармен то и дело оттягивал фартук за ворот и украдкой придвигался поближе к вентилятору.

— Слушай, друг, — после второго коктейля дошло до меня. — Тебе жарко, что ли?!

— Вовсе нет. — Парень подобрался и отскочил от вентилятора. — С чего вы взяли?

— Да я не настучу, не ссы! Сам работяга. Не уволят тебя. Просто мы в вашем мире впервые, интересно всё. Тебе правда жарко?

— Если честно, вообще жопа, — грустно признался парень. — Третий месяц работаю, думал, привыкну… Куда там! Как на смену заступишь, так часа не пройдёт — уже считаешь, сколько осталось. Чтоб хоть немножко в снегу полежать, расслабиться. Чтоб мороз, да пургой заметало… Хорошо-о!

Тян рядом со мной вздрогнула. Я в этот раз сумел сдержаться. Сочувственно покивал.

— Не, платят нормально, — продолжил бармен, — как обещали. Я, когда устраивался, думал — за такие бабки и не то выдержу! Женился недавно, через месяц дитё родится — деньги нужны, сам понимаешь. И, прям, еле дышу! Контракт на год, а я уж второй месяц справки навожу, как бы на полгода перезаключить без потерь в зарплате. Думал, сдюжу — а сам в этой жарище чуть жив. Хотя я тут пока дольше всех держусь, предыдущий бармен через месяц сбежал. А перед ним парнишка, говорят, и недели не продержался.

— Так хоть сейчас сходи, охладись, — предложил я, — побудь на улице маленько. Народу нет, а нас ты уже обслужил. Мы, как бы, уже и не считаемся.

— Нельзя, — вздохнул парень. — Начальство узнает — штраф впаяют.

— Да как они узнают? Ты что, поссать отойти не имеешь права?

— Технический перерыв — десять минут. Но это три раза за смену можно.

— Так ты табличку не вешай, что перерыв! — вот, как дети, ей-богу. — Если кто зайдёт, мы скажем, что ты на улице. Готовишь особо сложный коктейль по спецрецепту, в тепле такие не готовятся. Скажем, чтоб за нами занимали.

— Ты серьезно? — В глазах у парня засветилась такая надежда, что аж неловко стало.

— Блин, да иди уже!

— Я быстро! Мне буквально десять минут.

— Да вали, сказал!

Бармен растворился быстрее, чем я моргнул глазом. В подсобке за стойкой, наверное, был выход на улицу.

Кассовый аппарат, если что, тоже стоял прямо на стойке. Но заподозрить во мне желание воспользоваться отсутствием бармена и проверить аппарат на наличие наличности парню, похоже, даже в голову не пришло. Впрочем, ему до встречи со мной и начальство дурить в голову не приходило. Офигенный народ, всё-таки, как живы-то до сих пор?

— Костя, — сказала тян, глядя на меня, как на героя. — Ты удивительно отважный и находчивый человек!

Угу. Знала бы ты, сколько мне в родном мире за отвагу и находчивость по башке прилетало. У нас это, правда, по-другому называлось.

— Синий костюм с красными трусами носить не буду, — на всякий случай предупредил я. — И плащ мне не идёт.

— То есть?

— Да забей, неважно.

Я отхлебнул из стакана. Ещё чуть-чуть — и снова почувствую пальцы на ногах. А бармен на улицу рванул в сугробе валяться. Жарко ему, блин.

— У жителей этого мира, наверное, теплообмен не такой, как у нас, — сказала тян. Явно о том же самом подумала. — В мороз им комфортно, а при комнатной температуре задыхаются.

— Наверное. Только нам от этого не легче. Вернёмся на корабль — Шарлю башку сверну.

— У него же нет башки?

— Пофиг. Найду, что свернуть.

По третьему коктейлю счастливый вернувшийся бармен смешал для нас на халяву. А там и одёжки подоспели.

На этот раз Шарль расстарался — видать, догадывался, что огребёт, и спешил загладить косяк. Комбезы были что надо — лёгкие, удобные и тёплые даже на вид. Темно-синий для меня и серебристо-серый для тян. На людях, стоявших в очереди у таможенных стоек, я видел похожие — почему тогда, собственно, и офигел. К комбезам прилагались шапки вроде ушанок, из ярко-синего меха искусственных зверей, и мягкие сапоги, высотой почти по колено, отороченные тем же мехом. К рукавам комбинезонов крепились перчатки.

— Неужели вам не жарко? — глядя во все глаза на то, как мы с тян упаковываемся, спросил бармен.

— Да жарко, конечно, — вздохнул я. — А куда деваться? На свадьбу идём. Ритуальный наряд, традиция.

Бармен сочувственно покивал. Тян открыла и закрыла рот.

Мы вышли на улицу.

— Костя, — поскрипывая снегом под сапогами, задумчиво спросила тян, — а почему ты всё время врёшь? Вот сейчас — ведь никакой необходимости не было говорить неправду?

— Это у меня болезнь такая, — объяснил я. — И не хочу, а врётся. Я с детства такой.

Тян охнула: