Масон - Федоров Алексей Григорьевич - Страница 18
- Предыдущая
- 18/129
- Следующая
Да, да,… вспомнил: в психиатрической больнице нас основательно потчевали "холодными обертываниями". Так моментально снимался сексуальный заряд, похоть любой степени творческого накала релаксировалась!..
Однако Олежек стоял под струями ледяного душа уже слишком долго – так он мог простудить все жизненноважные органы! Я решительно выволок голого другана из-под холодного душа и принялся растирать истощенное спортом тело махровой простыней…
Еще долго Олежек оставался в образе глухонемого героя-любовника, неожиданно получившего серпом по яйцам. После трех огромных кружек горячего чая с восемьдесят шестью каплями коньяка в каждой кружке, "великий немой" заговорил:
– Саша, оказывается, я никогда не понимал женщин". Накануне моя супруга устроила "крик и звон" совершенно на пустом месте. Ну, ты знаешь, она обвинила меня в "блядстве". А сейчас моя новая – и, как мне казалось, очаровательная, почти непорочная, – психея продемонстрировала изощренное коварство. Так, где же она правда?.. Где она одухотворенная, святая женщина – кудесница и волшебница любви?
Что я мог ответить этому бегемоту, желавшему казаться антилопой Гну? Я мог только сломить его тягу к иллюзиям голой правдой и прагматизмом тигра, бьющего любую добычу наотмашь когтистой лапой, без всяких предварительных увещеваний.
– Мудак ты, Олежек, а не философ! – заметил я ласково, но вполне определенно и настойчиво. – Там где ты подбираешь своих пассий, не щиплют травку антилопы Гну. В тех жирных от вторичного ила болотах плюхаются только бегемотихи и крокодилицы… Научись ты понимать, наконец-то, хотя бы это!..
К Олегу вроде бы стало возвращаться соображение и воображение: во всяком случае, мне показалось, что он проявил старание при выборе правильного направления к абсолютной истине. Но мой друг, к сожалению, по-прежнему не понимал, что истины в вопросах секса, а тем более "чистой любви", достигнуть невозможно… Непостигаемый это вопрос! Однозначно – непостижимый!..
– Олежек, ты не путай "Божий дар с яичницей"!.. Пойми наконец-то, что секс требует не только технической адаптивности, но и умственной, морально-этической, наконец…
Я посмотрел на друга внимательно, даже, можно сказать, проницательно. Но по-моему, он все еще ни черта не понимал!
– Чудак! – перешел я на более простые примеры. – Ну, если ты сажаешь в машину рисковую дамочку, решившую голосовать неизвестному ей водителю, затем согласившуюся через двадцать минут простенького дорожного разговора переспать с тобой, то почему надо относить такой факт на счет "твоей неотразимости". Куда проще и правильнее сделать прагматический вывод о ее душевных, умственных и моральных качествах. Заодно после сексуального раунда – каким бы куртуазным или, наоборот, эпатажным, он не был – сходить проконсультироваться у венеролога!..
Большой ребенок начинал, вроде бы, допирать до смысла моих слов, находя в них житейскую логику. Надо ковать железо, пока оно горячо!..
– А теперь, дурья башка, прими во внимание другие факторы: кто эта дама по образованию, профессии, из какой семьи, среды вышла? И так далее… Ты понимаешь, олух, о чем я тебе говорю?..
– Мне кажется, Саша, ты переоцениваешь социальный фактор… Все у тебя завязано на простой формуле: "человек нашего или не нашего круга" встретился на пути…
Я не стал слушать эту галиматью, Этого дурака надо было сечь розгами, но не сейчас, а тогда, когда он лежал поперек лавки. И должны были это делать родители!
– Олежек, колики тебе в печенку! Ответь мне: сколько раз ты уже обжигался, благодаря своим хлипким теориям? Ты пойми, что универсальных рецептов в таких делах нет, а потому надо рассчитывать только на Божье проведение, а не на известное щекотание в твоих яйцах!.. Ты обязан был еще в молодости научиться слышать Святой Голос. А ты лирическим своим умом пытался отыскать святость у всех блядей подряд. А среди них-то достаточно и умелых актрис…
Теперь Верещагин смотрел на меня глазами обиженного тушканчика, стоящего на задних лапках и всматривающегося в безграничную даль, ища взглядом прекрасную перспективу. Ему-то было уже за пятьдесят! Пора бы и ума набраться, да оценить длительность предстоящего периода "выбора"…
– С тобой та дамочка просто "расплатилась" за такси. Ну, пошалила немного – выжила из тебя остатки былой прыти: уж если попался, то и искупался! Скажи ей спасибо за то, что показания по твоему случаю она дала верные, а не стала их "продавать" тебе за наличку!..
– Ну, Александр, у тебя нет ничего святого! – возмутился Олежек, готовясь, видимо, даже поссориться с другом из-за "принципиальных вопросов". – Ты всегда сгущаешь краски, когда дело доходит до женщин и девушек. Ты не врач – ты социолог-циник!..
Только не хватало, чтобы мой друг закатил "политическую истерику": стал произносить трибунные речи, биться головой о стену!.. Сашка Керенский – еще один нашелся на мою голову.
Надо было оставить Верещагина в покое и дать ему самостоятельно дойти до всего. Да, он обвинял меня в циничном социологизме, но я-то понимал, что это была ошибка: мой ум как раз отличался излишней биологизацией социальных явлений. Я был склонен, например, видеть жесткую руку "генетического выбора" даже там, где можно было бы отпустить узду биологических ассоциаций. Мне бы чаще углубляться в поиск чего-нибудь расплывчатого, лиричного, скажем, из области психологии. Можно просто откатиться от реализма и пасть ниц перед стопами Великого мистификатора и фантазера Зигмунда Фрейда, давно уже разоблаченного и наказанного Богом… Иначе, чего ради, человек закатывает себе смертельную дозу морфия в вену?!
В Верещагине было много от француза – по агентурным данным, его предки были выходцами из той страны, дед работал в советском консульстве в Париже и в "лихие годы" был арестован, обвинен черте в чем и расстрелян!..
Незаметно моя фантазия соскользнула к истории Великой Франции – да меня всегда занимала эта серьезная держава. Но каждый раз, когда я бывал в ней, то невольно вспоминал слова французского писателя, очень ценимого мною, Жан Поля Сартра: "История творится безотчетно". Даже география Франции, не говоря уже об языке (правильнее – о диалектах), были особыми. Я скрупулезно изучал сельское и промышленное производство. Исследовал повороты местной культуры, наконец, вникал в технологию приготовления вина. Я убеждался в том, что здесь навечно поселился такой феномен, как "разнообразие", "непохожесть", "избирательность", "неповторимость", "индивидуальность"…
Тот же Сартр по этому поводу заметил, что Франция "необъединяема"! Каждый уголок территории Франции просто рвется к тому, чтобы иметь постоянные связи с широким внешним миром, но забывает при этом о плодотворных контактах с другими территориями собственной страны. Когда, по заявлениям очевидцев, в 1721 году Францию поразил последний раз злейший набег чумы, то больше всего сложностей у армии, вставшей на защиту населения отдельных городов и деревень от мигрирующего микроба, возникло именно в связи с нежеланием отдельных магистратов подчиняться приказам кордонов. Франция задыхалась от "обездвиженности", ее жители были готовы идти на смерть лишь бы снять ограничения контактов с внешним миром.
Я вспомнил об очевидных противоречиях, доходивших до изощренного предательства министром иностранных дел Талейраном Императора Наполеона. Именно тогда, когда Наполеон со своей молодой армией в 1814 году наперекор тактике союзного командования, последовательно продвигавшего войска по дорогам Франции к Парижу, метался в узком пространстве, его победам помогало использование особенностей ландшафта долины Эны, Марны и Оба. Для любых нападений на живую силу противника Наполеон использовал молниеносный маневр. Предатель Талейран вещал: "Ах, оставьте меня в покое с вашим императором. Это человек конченный. Это человек, который того и гляди заберется под собственную кровать. Император растерял свою силу. Он выдохся".
- Предыдущая
- 18/129
- Следующая
