Калия: Дева Черного Солнца (СИ) - "MilSher" - Страница 6

Слова Агаты очевидно, дошли до Кайзера и достигли своей цели — он недовольно поморщился. Женщина это заметила и немного сбавила тон, боясь вызвать недовольство мужчины:

— Вы считаете, что она невинна и растерянна, как дитя?! Но это совсем не так, Ваша милость. Эта девица просто носит овечью шкуру и только прикидывается святой.

От этих слов мистер Вэлмс, ставший свидетелем не одной сцены ее нападок в сторону леди Калии, опешил. Мало того, что бессовестная женщина была алчна, она еще и лгала без зазрения совести. Однако он не мог вмешаться в этот разговор без разрешения герцога, лицо которого оставалось таким же непроницаемым, как и всегда.

Тут открылась дверь, и к всеобщей неожиданности, подобно королеве, в столовую вошла худощавая женщина, которой оказалась леди Патриция, мать герцога и самая уважаемая, после королевы, женщина высшего общества. Увидев, что за ситуация твориться в столовой, ее и без того высокомерное выражение, стало выглядеть подобно тому, как царь смотрит на смерда.

Агата скрепя зубами присела в реверансе, а Кайзер перевел взгляд на вошедшую мать. Только идиот не догадался бы что тут происходит и почему любовница сына закатывает очередную сцену. Однако, не сказав ни единого слова, герцогиня опустилась на один из стульев, и просто наблюдала.

— Агата, тебе запрещается ходить и посылать слуг в часть сада, где находиться Розовый Дом. Так же, я сокращаю твое финансирование и требую, чтобы ты относилась к герцогине Арон соответствующе. Можешь идти, на сегодня все.

Задыхаясь от возмущения, мисс Пэрис покинула столовую громко хлопнув дверью. Затем, в комнате некоторое время провисело тягостное молчание, пока Патриция наконец не протянула:

— О произошедшем знают уже за пределами поместья. — в ее голосе сквозило крайнее недовольство.

— Хах… Вас всегда волновало мнение "общества", леди Патриция. — Проскрежетал Кайзер сквозь зубы.

— Как жаль, что тебя не волнует ничего, кроме этой дешевки. — парировала женщина с усмешкой.

— И это я слышу от Вас? Что-то я не заметил Вашей восторженной любви к моей жене, теперь являющейся герцогиней.

— Да, я не проявила теплоту к леди Калии. Ты лучше всех остальных знаешь как я отношусь ко всему происходящему. Но ненависти или презрения я к ней тоже не испытываю.

— Хах. Я удивлен… Вы знаете такое слово, как теплота?

Женщина пропустила мимо ушей это едкое замечание.

— Увы, все сложилось так, что теперь у нее нет никого на всем белом свете. К тому же, девушка оказалось слишком мягкой, но у леди Бешфорд, к моему удивлению, как оказалось, есть гордость. Ей хватило мужества прожить в этом доме целый год, но в конце концов, даже ее мягкосердечие не выдержало эту омерзительную женщину и твое хамское отношение. Вы не встречались со времени вашего венчания. Как это понимать?

Кайзер резко отодвинул свой стул и поднялся с непроницаемо жестким выражением лица. Одна только мысль об этой свадьбе и так выводила его из равновесия.

— Тогда почему она согласилась принести себя в жертву ради брака со мной? Раз знала что ее ждет.

— Может потому что король не оставил ей выбора так же, как и тебе? Ты чересчур циничен и жесток. Не думай что все женщины мира падут к твоим ногам только из-за того, что ты богат и красив. Она такая же как и ты, Кайзер. У нее есть титул, богатство и красота, которая хоть и не в твоем вкусе, все же придется многим по душе.

— Достаточно. — прервал он мать.

Видение этих платиновых волос, темных ресниц, заплаканных прозрачно-серых глаз и лица, слишком наивного для женщины ее статуса, промелькнуло в мозгу Кайзера.

— Наблюдая за твоими поступками, люди скажут, что ты до сих пор спишь со своей любовницей. Хотя, к чему лукавить? Они так и считают. Неужели стоило привозить эту женщину сюда из-за одной допущенной ошибки? Мы бы забрали у нее Фэлона и заплатив отправить на все четыре стороны.

— Тогда она действовала слишком импульсивно, сказав что выдавит из себя плод, если я не заберу ее в особняк. — уставшим голосом протянул Кайзер.

Услышав эту подробность, Вдовствующая герцогиня пришла в еще большее негодование.

— В этом виноваты только ты и твоя беспечность при выборе женщин, с которыми ты спишь! Какая наглость!

Мужчина ничего не ответил на это высказывание. Он понимал, что тут мать точно права.

Не имея больше никаких намерений продолжать обременительный разговор, Патриция встала и гордо прошагала к двери, небрежно бросив:

— Разберись с этим как можно скорее. Иначе я перейду из позиции наблюдателя, в действующее лицо.

Вэлмс закрыл за женщиной дверь, после чего посмотрел на хозяина.

"Когда же в этот дом придет весна? " — покачав головой, подумал про себя старик.

Калия почувствовала облегчение, оказавшись в Розовом Доме. Все страхи и переживания на счет дальнейших притязаний со стороны Агаты отступили на задний план. В этом месте было очень красиво и спокойно, в отличии от постоянной суеты главного особняка. Белоснежный двухэтажный дом с симпатичными балкончиками утопал в кустах самых разных роз: красных, белых, розовых и желтых. Неподалеку протекала речушка, а вид из окна выходил на безупречный сад, где расположились высокие деревья, лабиринт из кустов и красивая ажурная беседка. Судя по всему, из-за такого обилия благородных цветов, это место и назвали Розовым Домом.

Девушка была благодарна Вэлмсу, подошедшему к ее переезду с такой ответственностью. Все же, в этом доме только он не относился к ней так наплевательски. Дворецкий прислал повара, четырех рыцарей, лакея и двух служанок. Одну из которых, мужчина ей представил лично.

Девушку звали Лорой. Она была ровесницей самой Калии и очень скоро между ними сложились дружеские отношения. Девушки проводили вместе почти все время, и с каждым днем, молодая герцогиня убеждалась в том, что Лора очень хороший и чуткий человек.

В один из дней, Калия выразила желание продолжить обучение. И Вэлмс распорядился о найме учителей, приезжавших к герцогине три раза в неделю, что хоть как-то скрасило ее пребывание в этом умиротворенном месте. Учителя хвалили молодую госпожу за гибкий ум, что не могло не радовать Лору, очень привязавшуюся к своей хозяйке.

Дни сменяли друг друга и затворнический образ жизни помог Калии немного исцелить душевные раны и как следует поскорбеть о родителях. Лора рассказывала о том, что происходит в основном доме, лакеи и служанки бегали выполняя свою работу, за окном щебетали птицы и казалось все постепенно налаживается. Однако перед глазами время от времени продолжали возникать картины пережитой печали.

Калия клялась себе, что больше никогда не будет такой слабой. То падение и правда чуть не положило конец ее жизни, которая была настолько жалкой, что исчезни она прямо сейчас, никто бы и бровью не повел.

"Люди преклоняются только перед силой, деньгами и властью" — часто говорила ей покойная матушка.

Однако как бы сильно она не старалась, не могла пробудить в сердце безразличие и холодность к окружающему миру.

К ней обращались как к прокаженной или как к игрушке, которую можно было взять и выбросить. Если бы ее родители увидели то, какой жизнью она сейчас живет, пришли бы в ужас. Калия решила быть сильной ради памяти о них, и ради самой себя. После этого брака герцог получил земли Бешфортов, а сама девушка так и осталась ни с чем…

Время шло, герцогиня росла над собой накапливая знания, умения и духовную стойкость. Опорой на этом пути ей стала Лора, радовавшаяся успехам госпожи больше кого либо на свете. Она так же помогала хозяйке отправлять письма графу Эдварду Роузу, другу покойного герцога Бешфорда. Граф сильно переживал на счет ее самочувствия и в целом о ее жизни. Он писал о том, что в обществе ходят не самые лицеприятные слухи о положении молодой герцогини и её участи.

"…Некоторые уверенны, что герцог убил тебя, моя дорогая, поэтому ты не появляешься на балах и светских раутах. Другие утверждают, что мисс Агата, заняла место герцогини, а ты волочишь жалкое существование в темнице герцогского поместья. Третьи шепчутся о том, что герцог просто разочарован в том, что ты оказалась бесплодной, а четвертые боятся за Аронов, на которых могло распространиться проклятье. Но из твоих писем я вижу, что ни одно из утверждений не верно. И не сказать что я счастлив, но все же, это лучше чем те беспочвенные догадки, бытующие среди людей…" — писал граф.