Первый Романов (СИ) - Володин Григорий - Страница 9

— Отец, — брякает Радмила. — Что ты говори…

— Заткнись, дура! — рявкает старик, грубо оттолкнув дочь за спину. — Молчи всегда, когда разговаривают мужчины!

Блондинка с писком вся сжалась, зажмурилась и прижала руки к груди. Ее дыхание ускорилась. Девушка жалко пробубнила, с непонимающим ужасом глянув на меня:

— Но он же ничтоже…

— Я сказал — не зли его! — гремит побагровевший дед. — Он же нас прикончит, дура! Прикончит! Как Моржовых!

Девушка вздрагивает и совсем сникает. От дворянской осанки не остается даже призрака, теперь в грязном изорванном платье она мало чем отличается от обычной светловолосой крестьянки, разве что только худобой и красивыми аристократичными чертами лица.

Гвардейцы, по тону Лазарева почувствовав неладное, вскидывают автоматы.

— Господин…!

— Стойте там! — из последних сил кричит им Аркадий. — Не нападать!

Правильный ход, старик. Побереги бойцов, они мне еще пригодятся.

— Клятва, старик, — бросаю. — Шевелись уже. Иначе я убью тебя, твоих людей и твою дочь. Ты видел мою силу и знаешь, что это не бравада.

— Да, — понуро отвечает Аркадий.

Среди выживших бойцов семь Подмастерий и, может, три Мастера. Слабаки. Единственный кто мог бы сейчас уделать меня — Аркадий, но он ранен и ослаблен.

— Режь ладонь о карту, — киваю на 'джокера, воткнутого в землю. — И клянись душой в верной службе мне, Михаилу Федоровичу Романову, и всему роду Романовых, — он мешкает. — Иначе через минуту я оторву головы тебе и твоей дочери, — добавляю скучающим тоном, глянув на солнце, и эти слова действуют на обоих Лазаревых как электрошок.

Девушка вздрагивает и еще шире распахивает глаза, не зная куда деть взгляд, она понуро прилипает им к моему лицу — как мышка к пасти удава.

Старик же судорожно проводит ладонью по карте. Брызгают рубиновые капли, и глава спешно произносит:

— Я — Аркадий Лазарев клянусь душой в верной службе Михаил Федоровичу Романову, и всему роду Романовых, — торопливые слова звучат из старого морщинистого рта.

Конечно, он надеется, что клятва — это всего лишь пустое сотрясение воздуха, но уже скоро старик хватается за грудь и хлопает глазами. Духовная нить связала наши души.

Старик в шоке. Из меня вырывается веселый смешок.

— То же самое повторят все десять твоих магов, — азартно оскаливаюсь я, почувствовав в своей власти сильную душу. — Живо, старик!

Превозмогая усталость, Аркадий громко гаркает команды. Из толпы бойцов отделяются маги. Люди ничего не понимают, но выполняют приказы господина. Вскоре все маги поместья режут себе ладони и произносят требуемые клятвы.

Сжавшаяся в сторонке Радмила больше не смеет даже пискнуть. Девушку вообще парализовало. Она в полном ауте наблюдает, как ее могучий отец и лучшие гвардейцы клянутся в верности вчерашнему ничтожеству. Да, забавно выглядит.

— Наконец с этим закончили, — усмехаюсь я в бледное лицо Аркадия. — Для начала я кое-что проясню. Отныне вы связаны со мной духовной клятвой. Если простыми словами: ваши души мои. Предадите меня — умрете, — я поднимаю к небу раскрытую ладонь и чуть сгибаю пальцы, тут же все маги поместья хватаются за сердца и выпучивают глаза. — Доходчиво объяснил?

Вот тут главу и проняло. Хорошенько прям. Аркадий беспомощно хлопает ртом как рыба. Дошло до старика, куда вляпался. Ну ладно, дам ему пять минут оклематься. Я ведь не просто царь, а добрый царь.

— Видимо, доходчиво. А теперь дела, — я бросаю взгляд на главного гвардейца. Федор Богатырев, маг в ранге Мастера, стихия — земля. Сразу подобрался, смотрит на меня ожидающе. — Первое — отведите в лазарет своего главу, — киваю на избитого Аркадия. — Второе — съездите в Калач за отрядом «Бетта», они там связанные лежат, заберете у старосты. Всех развязать, кроме Павла — того кинуть в изолятор, остальным провести инструктаж о новых порядках в роду, доставить в поместье, — я задумываюсь: что еще? А, точно. — Здесь еще на первом переезде ждет в «тигре» рыжая девушка Ада. Велите ей возвращаться домой. Также скажите, что царь Мих…то есть барин Михаил ею очень доволен. Приказы ясны, гвардеец?

— Ясны, кроме одного момента, господин, — вытягивается в струну Богатырев. А следом за ним и остальные бойцы, в том числе и немаги, глядя на старших товарищей. Эх, люблю свой народ. Русские люди — люди простые. И умные. Раз клятва уже дана, то чего уже рыпаться? Поздно метаться. Надо выполнять.

— Слушаю, — киваю.

— Господин, всё же, а какие новые порядки в роду Лазаревых? — уточняет главный гвардеец, по-прежнему стоя смирно. Забавно, конечно, выглядит: он, здоровый бородатый бугай, вытянулся передо мной, щуплым подростком.

— А, это просто, — усмехаюсь. — Официально Аркадий — ваш глава. Но отныне род Лазаревых со всеми землями и другим имуществом принадлежит одному человеку — мне, — на этих словах Радмила вытягивается лицом. — Еще вопросы есть?

— Никак нет, — громкий утвердительный бас.

— Еще мне нужны все вражьи трупы в одном месте, — не забываю я и о своем развитии. — И десяток колод игральных карт. Выполняйте.

— Так точно! — и Богатырев принимается раздавать приказы. Главу уводят, трупы притаскивают, карты приносят, за «Беттой» отправляют группу.

Большинство душ я впитываю в себя. Вообще у меня железное правило — пожирать только души врагов. Мои дружинники и прочие верные подданные достойны настоящего посмертия в Небесном царстве. Всего пару раз я нарушил свое слово. Эти люди сами просили меня поглотить их души. Моя первая жена Лада и мой лучший друг Олег. Истории обе печальные, но сейчас не об этом.

Клятвенные духовные нити отнимают мои ментальные ресурсы. Поэтому для меня чревато заводить много «клятвенников». Поглощенные души расширяют мои возможности, но не бесконечно. Раньше «клятву души» давали только самые могучие маги и воины. Нынче другие времена. Позже, когда войду во власть, освобожу старосту Ерника и других невоинов от этой ноши. Вакантные места снова займут сильнейшие союзники.

Несколько душ расходую на карты. Еще три уходят на позаимствованные у гвардейцев автоматы. Пока не знаю, кому вручить эти «артефакты», поэтому велю временно убрать на хранение.

— Я иду в бывший кабинет главы, — сообщаю сопровождающим меня двум гвардейцам. — Как только Аркадию окажут первую помощь, несите его туда. Богатырева также позовите.

— Так точно, господин, — бьют мужи себя в грудь.

Шагаю к крыльцу дома. Уже на ступеньках останавливаюсь и оглядываюсь на поникшую Радмилу. Девушка всё это время топчется на газоне возле дома, не зная куда деться. Что ж, царь найдет ей занятие, раз сама не может.

— Я иду в кабинет. Принеси мне чай, — бросаю, пренебрежительно оглядев ее порванное платье и растрепанную косу. — И не забудь переодеться, умыться и причесаться. Не выношу неопрятных женщин.

Она, вздрогнув, судорожно сглатывает ком в горле. Ничего не в силах ответить, она лишь продолжает смотреть на меня голубыми глазами. Я же, хмыкнув, ухожу в дом.

Кабинет нахожу по памяти щенка. При штурме старинный интерьер почти не пострадал, разве что в дубовом шкафу и большом гобелене торчат по паре дырок от пуль. Усаживаю в глубокое кресло Аркадия, откидываю голову на спинку и закрываю глаза. Мягко, удобно, ляпота! Использую передышку для экспресс-медитации. Душ я съел порядочно, надо переварить ментальное топливо.

Вскоре в кабинет тяжело заваливается Аркадий. Сам приходит, кряхтя, на своих двоих. Я удивился. Думал-то, его принесут на носилках, а оно вон как. Крепкий оказался старик. Вовремя же я его подловил на клятве. Всё же сейчас в бою с Грандмастером мне пришлось бы не просто. Щенок даже зарядкой пренебрегал, я на одной биокинетики его тащу.

Недобро глянув на свое занятое кресло, Аркадий без слов бахается на стул напротив. Через минуту приходит и Богатырев. Гвардеец остается стоять.

— Садись, Федор, — киваю на свободный стул. — Господа, рассказывайте, как, по-вашему, поступят Моржовы.

— Федя, — коротко говорит Лазарев.