Лёд Апокалипсиса 2 (СИ) - Кулабухов Тимофей "Varvar" - Страница 34

— Пацаны, какие мнения насчет засады?

Костёр разгорался, становилось теплее, особенно сидя на продавленном, пыльном, притащенном задолго до нас диване. Став на некоторое время диванными экспертами, мы не горели желанием закапываться в снегу и караулить «злодеев», окрыленных идеей мести. Больше всего нас приземлил в мечтаниях Кабыр, который веско загибая пальцы обосновал что чужаки идут искать своих попавших в беду, знают, что те заведомо могли попасть в плен, значит готовы к сопротивлению, к бою. Давно запеленговали сигнал, окружат его, всё изучат, будут искать. Только потом под прикрытием пойдут остальных кто-то один пойдёт проверять тело. Так что даже оставаться здесь, само по себе риск.

— Это я нас Подснежниками назвал. Чёрная ирония. У нас, у следаков, оно как? Допустим, убили мужичка. Зимой. В сугробчик прикопали, потом ещё осадками присыпало. Под весну снежок начал таять и какой-нибудь старый крикливый собачник, в ходе засирания окружающей среды обнаруживает трупчик. Алло! Караул! Срочно зовите агента Малдера и Настю Каменскую. Так вот этот жмур, выглядывающий из-под снега, и называют подснежником. Пообщаетесь со мной больше, я и не такое расскажу.

Пушкарь, а себя он просил называть именно так, тут главный. Совсем недавно был кем-то вроде старшего следователя, а сейчас сумел превратить три банды воров и два разношёрстных отряда полицейских, знакомых по обе стороны закона — в крепкую группировку, занимающую бывший торговый центр «Эстетика». Теперь на фасаде натянут неровный баннер с черной как смоль надписью «Концертная группа 'Подснежники».

Мы не дождались изъятия трупа Жреца, поэтому через пару часов, пока ещё светло, попробовали наладить связь с теми выжившими, которых наш покойный приятель поименовал «ментами».

Подошли на расстояние прямой видимости, показали белый флаг, напяленный на обледенелую ветку (белое на белом фоне видно плохо). Постояли, потом я в одиночку подошёл ближе и стал орать что хочу поговорить с главным и поменять информацию о ночных охотниках на сведения о бункере в центре.

— Да мы про вас всё знаем, — добродушно ухмыльнулся Пушарь, сделал неопределенный жест руками и налил «ещё по одной» отличного виски «Fowler’s», изготовленного в Ладоге, с изображением мордастой совы на этикетке.

Я на такие фокусы не клевал, а мои парни от природы молчуны. Но, принимал Пушкарь нас радушно в собственном кабинете на втором этаже здания. Окна огромные, но заросли рисунком мутного инея, оставляя небольшие проталины в центре. Там был шикарный вид на какие-то сугробы внутреннего двора, в котором сейчас тренировалось с десяток бойцов. Имитация атаки, обрывки несвязного мата.

Проследив наш взгляд, он пояснил.

— У меня нач службы безопасности из вагнеров. Поэтому и концертная группа. Уже три больших концерта дали, все три для «Армия свободы» её судейского высочества Оксаночки. Все разы сорвали овации и хоронили фанатов. Больше пока желающих послушать нашу музычку нет. Да ты рассказывай, Антон Странник.

— Кхе. В благодарность за гостеприимство забесплатно расскажу две новости и обе хорошие. Первая. Сотовая связь понемногу работает. Найдешь севший сотовый? Если генераторы гоняете, поставь пока разговариваем, на зарядку, оживёт, сам убедишься. Вторая, тоже про коммуникации. Военные при некоторой нашей помощи восстановили объект спутниковой связи, есть большой коммуникатор, напишу тебе цифры их частот, можешь с вояками пообщаться. Говорят, люди в погонах завсегда между собой общий язык находят.

— Как их командира зовут, говоришь?

— Я не говорил. Нам представился Майором, как имя собственное, паспорт не показывал, тебе может что другое расскажет. Мы же люди гражданские. Расскажешь о вас?

Пушкарь кивнул и единым движением влил в себя очередную порцию виски. Его способность дружелюбно улыбаться и потреблять алкоголь в пугающих масштабах меня не обманывала. В первые дни на одних своих организаторских способностях он вытянул выживание огромного количества людей, в основном полицейских, гвардейцев, некоторых криминальных типов и членов их семей. Кое-что и я про них знал. И да, ему про своё вымышленное звание не стал врать.

— Да что про нас рассказывать? Здесь при СССР был раньше парк Железнодорожник. Пацаном тут бегал после школы. А коммерсы его забрали под застройку. Воздвигли бизнес-квартал в колхозном стиле. Первый этаж офисника нам под следственный отдел отдали, так что это почти что моё рабочее место.

Выражение его лица изменилось, пропало напускное веселье, проявились рисунки морщин и внутренняя боль.

— В первые дни мы сюда сбежались, особенно, кто живёт рядом. Командовал цельный штабной генерал по фамилии Лукашин. Замом был подполковник Пыльников. Подпола Пылесосом звали. За глаза, конечно. На третий день, вернее, ночь, Пылесос помчался с бойцами на подавление беспорядков, мародёров гонять. Словил пулю в живот, до утра не дожил. А утром генерал оставил меня и Теплихина за старших, натянул кокарду, рявкнул «я в штаб», с двумя адъютантами спиздил полтонны продуктов и съебался в неизвестном направлении на служебном броневике. Пидорас. Тёплый всю ночь пил, а под утро повесился. Разведённый был. Так я и стал за старшего. Тогда-то свои связи с городскими ОПГ и поднял. Воры и опера у меня за логистику отвечают, за добычу продуктов. В сцепке работают, с фантазией. Поладили хорошо. Хотя, многие к Тёте Оксане подались. Смеяться будете, но и некоторые менты к ней пошли. Суки. Гвардия и МЧС приказ получили, выдвинутся на двенадцатый километр. С тех пор ничего про них не слышал. А про администрацию в те дни мы и не думали. Потом от шпаны отбивались, утеплялись как могли, быт обустраивали, эпидемию гриппа лечили. Короче вот они мы. Район Железнодорожник под нами, четыре перекрестка простреливаем, соседние дома прикрываем. С некоторыми выжившими дружим, чутка торгуем. Доклад окончил. Рассказывай о себе.

— Мы лагерь выживших имени Фрунзе. Базируемся на брошенном Механическом заводе.

— Там же нет нихера? — перебил меня Пушкарь.

— Это, кстати, довольно конфиденциальная информация. Мы там есть. Стены есть. Дрова. Короче, продуктов натаскали, людей собрались, помещения утеплили, с гопниками тоже воевали. Ну как воевали. Ударный отряд перестреляли, ДК разгромили, Тётю Оксану я убил, далеко в полях на севере.

— Сейчас многие так говорят, — осторожно возразил лидер.

Я многозначительно пожал плечами. Типа, мне плевать, кто там что говорит. Доказывать ничего не буду.

— У нас на продажу некоторое количество угля и риса. Но это тебе надо с нашим комендантом разговаривать, Иваном Ивановичем, мне такие решения не по рангу. Опять-таки есть телефон.

Он кивнул мне продолжать.

— Так вот. Как и другие выжившие западного края города, мы столкнулись с нападением по ночам, общались с другими колониями, те их прозвали «Ночными охотниками». И вот тут мне нужны твои мозги как следователя и детектива.

— К твоим услугам! — несмотря на серьезный разговор, он снова налил виски и подрезал чуть плесневелой колбасы.

— Эти ночные херы, они за вами наблюдали. Вот там многоэтажка, у них на верхатуре был наблюдательный пункт. По опыту, на колонии нападали, как минимум трижды вырезали подчистую небольшие гнезда. Ума не приложу, как удается. Расскажу все, что знаю о них. Ты как детектив попытаешься их поймать. И расскажешь за это, что знаешь про мифический бункер выживших в самом центре.

Рука у Пушкаря непроизвольно дернулась, но лицо осталось слегка придурковатым и веселым.

— А если ничего про него не знаю. Просто уйдешь?

— Нет, ты предложишь мне адекватную оплату за информацию. Например, нас интересует пулемёт «корд», я у тебя такой видел. Мы ночных тоже боимся.