Темный рыцарь (ЛП) - Лоррейн Трейси - Страница 11

Она втягивает воздух, придавая себе немного уверенности.

— Я хочу, чтобы твой рот был на моей киске, Николас. Я хочу, чтобы ты заставил меня кончить тебе на лицо.

— Черт возьми, да, — бормочу я, давая ей именно то, что ей нужно, еще раз посасывая ее клитор и погружая два пальца в ее мокрую киску.

— Иисус. Такая влажная для меня, красавица.

— Еще, — кричит она, дергая меня за волосы так сильно, что я уверен, они вот-вот сорвутся с моей головы. Оно того более чем стоило бы.

Скручивая пальцы, я ищу то сладкое местечко, которое заставит ее увидеть звезды, когда ее ноги начнут дрожать, а стоны станут громче.

— Кончай для меня, красавица. Кончи мне прямо на лицо.

Я еще раз щелкаю языком по ее клитору, потирая точку G, и она падает, выкрикивая мое имя снова и снова.

Моя грудь вздымается, когда я слышу, как эти слова слетают с ее губ. Моя ненависть к своему настоящему имени рассеивается с каждым криком, с каждой мольбой о большем.

Я работаю с ней до тех пор, пока она не изнемогает, ее кожа раскраснелась, грудь вздымается, когда она пытается отдышаться на моем массивном столе из орехового дерева.

Не могу отрицать, что у меня были фантазии на этот счет. Калли была персонажем многих, очень многих разных фильмов на протяжении многих лет, и образы того, как я раскладываю ее на любой поверхности этой квартиры, были прямо там с тех пор, как я переехал. Я знал, что на самом деле у нее, вероятно, даже не будет повода для визита.

Я никогда не мог себе представить, что мне выпадет такой шанс.

Когда-либо.

— О Боже, — всхлипывает она, когда я наконец отпускаю ее и встаю.

Ее глаза встречаются с моими, и я обнаруживаю в них глубину, огонь, о существовании которого я и не подозревал.

Хотя я вожделел ее столько, сколько себя помню, я всегда возносил ее на этот пьедестал, как и все остальные. Она невинная принцесса, к которой никто из нас не осмеливался приблизиться.

Но прямо сейчас всего этого нет. Единственное, что смотрит на меня в ответ, — это желание и нужда, смешанные с ненавистью, огнем и страстью.

Это. Блядь. Все.

Прежде чем я успеваю пошевелиться, она отталкивается от стола и практически взбирается на меня, как на гребаное дерево. Не то чтобы я жаловался.

Ее ноги обвиваются вокруг моей талии, руки обвиваются вокруг моих плеч, а пальцы запутываются в моих волосах, сильно сжимая их.

— Калли, — стону я, мои собственные руки обнимают ее так же крепко, когда я поднимаю ее со стола, прежде чем ее губы находят мои, и она целует меня, не колеблясь, когда пробует себя на мне.

Ее поцелуй грубый, грязный и беспорядочный. Все, о чем я мог просить.

Жар ее влагалища обжигает меня через брюки, и моя потребность прижать ее к стене, просто чтобы трахнуть жестко и быстро, чтобы снять напряжение, прожигает меня насквозь.

Но я не могу.

Она не из тех женщин, в которых я могу потеряться и просто отослать прочь, прежде чем у нее появятся какие-либо идеи о втором раунде или будущем.

Вплоть до той ночи в заброшенном здании секс был ничем иным, как игрой. Средство для снятия стресса. Это никогда не было чем-то таким, чем можно по-настоящему наслаждаться, в чем можно раствориться, чем можно дорожить.

Но в ту секунду, когда я прикоснулся к ней, все, что я знал раньше, было навсегда разрушено.

Я бы никогда не смог снова быть с женщиной и довольствоваться безымянным трахом в любом темном углу, который смогу найти, в течение нескольких минут.

Все всегда будет сравниваться с ней и той ночью — и ничто никогда не будет достаточно хорошим.

Чертова волшебная киска вуду, а я еще даже не испытал этого в полной мере.

— Господи, Кэл, — бормочу я, когда она проводит зубами по моей челюсти, ее язык облизывает жесткую щетину, покрывающую ее.

Ее губы спускаются по моей шее, и сильная дрожь пробегает по моему телу, когда я веду нас в свою спальню.

— Черт, — рявкаю я, когда ее зубы впиваются в мою кожу. — Ты только что укусила меня, — выдыхаю я, глядя на нее сверху вниз, задаваясь вопросом, кого, черт возьми, я держу в своих объятиях.

Когда она, наконец, отпускает мою кожу, у нее на губах немного моей крови, а в глазах дикий, темный взгляд, который мне более чем знаком.

Кто, черт возьми, та девушка, которая все эти годы пряталась под кружевами и жемчугами?

— Т-т-т… — заикаюсь я, с трудом подбирая слова и проклиная себя за возвращение к старым привычкам.

Ее теплая ладонь ложится на мою щеку, и она удерживает мой взгляд, молча говоря мне сделать вдох.

— Т-ты чертовски совершенна.

Мои руки гладят ее задницу, я немного приподнимаю ее, захватывая ее губы в обжигающем поцелуе, прежде чем уложить ее на свою кровать.

Неохотно я отпускаю ее, чтобы полюбоваться на то, как она лежит там, одетая только в мою рубашку, ее кожа покраснела от моих засосов, а следы укусов покрывают ее тело.

Протягивая руку, я провожу пальцами по волосам, едва в состоянии поверить, что я стою здесь с ней прямо сейчас.

Она садится и немедленно тянется к моему поясу.

— Ого, черт, — шиплю я, когда она быстро расстегивает мой ремень и расстегивает пуговицу, стаскивая молнию вниз.

Когда ее пальцы обхватывают ткань, готовые стянуть мои брюки с ног, я паникую и обхватываю ее руки, останавливая ее.

Ее глаза немедленно поднимаются на мои, и они сужаются в замешательстве.

— Ты не хочешь— Она обрывает себя, нервно сглатывая, когда стыд захлестывает ее.

Обхватив ее подбородок, я провожу большим пальцем по ее нижней губе.

— Б-больше, чем ты когда-либо могла себе представить. Я-я-я п-просто пытаюсь поступить правильно, — признаюсь я, крепко зажмурив глаза, потому что не уверен, что бы я сделал, если бы она не приняла то, что я предлагаю. Но это Калли. Я должен верить в нее.

— Немного поздновато для этого, тебе не кажется?

Мои глаза распахиваются от ее комментария за мгновение до того, как она без колебаний стягивает с моих ног брюки и боксеры.

У нее перехватывает дыхание, и она прикусывает нижнюю губу, когда ее взгляд останавливается на моем члене.

— Черт возьми, — выдыхает она, изучая металлические шарики по обе стороны от моего члена. — Ты… У тебя п-пирсинг.

— Что я могу сказать? — бормочу я, сбрасывая брюки. — Я садист, который получает удовольствие от боли.

— Не могу сказать, что я удивлена, — шепчет она, почти забавляясь.

— Итак, на чем мы остановились? — спрашиваю я, обхватывая рукой свой член и проводя кончиком по ее полным губам. — Ты хотела обхватить мой член своим прелестным маленьким ротиком, Ангел?

6

КАЛЛИ

Он не дает мне шанса ответить на этот вопрос. Вместо этого, как только мои губы приоткрываются, он подает бедра вперед, вгоняя себя в мой рот.

Его вкус взрывается на моем языке, заменяя мой собственный после его поцелуя, и я жадно сосу его.

На самом деле, я ни хрена не понимаю, что я делаю. Но я полагаю, что быстро учусь и что он бысто исправит меня, если я сделаю что-то неправильно. Я имею в виду, насколько это на самом деле может быть сложно?

Он отстраняется, и я облизываю его снизу, прежде чем обвести языком головку его члена, дразня эти два маленьких шарика с обеих сторон.

Рискнув взглянуть, мои глаза скользят по темной ткани рубашки, которая все еще на нем, пока я не нахожу его приоткрытые губы, а затем его темные, голодные глаза, которые впиваются в меня, как будто он все это себе представляет. Как будто на самом деле я здесь не поклоняюсь его члену, как будто я всю свою жизнь ждала этого шанса.

Я этого не делала. Но я не могу отрицать, что это было то, о чем я думала не раз с момента нашего свидания на Хэллоуин.

В ту ночь он попробовал меня на вкус, и я не могу сказать, что мне не было любопытно, каково это — отплатить ему тем же.

Снова беря его в рот, я опускаюсь на него, пока не могу больше терпеть. Он попадает мне в горло, и мне приходится бороться с желанием подавиться.