Ревизор: возвращение в СССР 9 (СИ) - Винтеркей Серж - Страница 7
- Предыдущая
- 7/54
- Следующая
Отец растерянно взглянул на Киру.
— Я могу не ездить, — сразу подсказала она.
— А в чём, собственно, проблема? — спросил я. — Там все про тебя уже знают, — подмигнул я ей. — Приезжай, пожалуйста. Мы с Галиёй тебя просим.
— Конечно! — воскликнула Галия.
Батя сидел красный, как рак. Представил, что ли, как мама с Кирой встретятся? Они обе бабы умные, ничего не будет. Там только Оксана могла бы шороху навести, но её на празднике не будет, она к нему отношения не имеет. Так-то она женщина хорошая оказалась, но как Дианку разбаловала…
Решили, что распишемся в Москве, я настоял на этом, потому как там справка о беременности будет фигурировать, ни к чему об этом знать никому. И в ближайшие, после регистрации, выходные дни будем планировать праздник в Святославле.
Загит успокоился, и они с батей расслаблялись под коньячок.
Мы ещё немного посидели. Галия с Загитом о чём-то успела пошептаться на кухне, я заметил краем глаза, как он её кивком головы вызвал из комнаты.
Мы поблагодарили всех и распрощались, ссылаясь на комендантский час в ДАСе. А мне ещё Галию провожать.
По дороге прикидывал, кого не забыть на свадьбу пригласить в Святославле, и как часть особо приближённых туда доставить. Включая бабушек. О! Кстати! Бабушки же ещё ничего не знают! Надо к ним ехать в выходные обязательно.
Галия прокручивала в голове разговор с отцом. Он никак не мог понять, что за секреты могут быть от своих⁉ Почему отец Павла не в курсе предстоящего вступления в кооператив? Галия и сама толком этого не понимала. Но Паша сказал, не болтать. значит, не болтать.
Отец, на самом деле очень переживал за дочь. Обещал подкинуть денег и на первый взнос, и на мебель. На свадьбу, само собой.
— Понятно, что Павел твой не хочет ни у кого помощи просить, — говорил он дочери. — Я бы и сам не просил. Но я хочу, чтобы ты ни в чём не нуждалась. Если будут какие-то денежные затруднения, звони сразу! Ты поняла? Я твой отец и всегда им останусь.
Галия всегда любила отца, уважала, иногда побаивалась. Но сегодня он открылся ей совсем с другой стороны. Она почувствовала за своей спиной надёжный тыл. Впереди Паша, сзади отец… Ей стало гораздо спокойней, появилась уверенность в завтрашнем дне. Что бы ни случилось, всё будет хорошо.
Приехали к Шадриным, сдал Галию Виктории Францевне и поехал к себе.
Всю дорогу искал какой-нибудь правдоподобный повод для проверки трикотажной фабрики. Но ничего в голову не приходило. Надо же ещё так всё преподнести, чтобы это не от меня исходило. Хватит уже подставляться. Люди вокруг не дураки, в два счёта сведут вместе причины и следствия.
Ещё и Сатчан стал совсем по-другому разговаривать. Он с меня теперь не слезет… Ладно, утро вечера мудренее. Буду думать, как все грамотно сделать.
Выход из этой дурацкой ситуации на следующий день нашёлся сам собой. Борщевский попался на глаза, и у меня тут же родился план.
— Кирюх, — отозвал я его в сторонку. — Не даёт мне покоя меховая фабрика. Так нехорошо с моей стороны получилось… Тебе влетело… Меня совесть мучит…
— Да ладно, — не особо искренне махнул рукой он.
— У нас же одна команда! — заявил я. — Давай так, ты главный, так что, когда пойдем на фабрику, сделай так, чтобы мы не только столовой ограничились. А я, если что замечу, тебе моргну, а ты уже дальше сам, как старший группы… Я все расчеты сделать помогу, пофотографирую, как всегда. А ты отчитаешься. Так правильней будет. Да и субординация должна же соблюдаться.
— Конечно, должна, — охотно согласился со мной Борщевский и тут же важно добавил. — Я рад, что ты это понял.
А уж как я рад, амбициозный ты наш руководитель группы!
Он протянул мне руку, я охотно её пожал. Отлично! Осталось только заметить что-то, что относится к производству. Потянуть за эту ниточку и прошерстить там всё.
Загит возвращался поездом домой. Похмелья не было, но выпили вчера они много. Вроде, он не проболтался Тарасу про кооператив.
И к чему все эти подковёрные игры? Загит не понимал, но боялся навредить дочери. Поэтому не стал раскручивать эту тему. Потом поговорит с Павлом серьезно, когда обстоятельства будут позволять и спешки не будет.
Главное, что Галия счастлива. Загит улыбнулся, вспомнив, как увидел дочь с Павлом в квартире Тараса. Галия просто расцвела в Москве. Выглядит замечательно, и такая уверенность и спокойствие появились в глазах. Отличного парня она встретила, что ни говори. Годков бы ему еще чуть побольше, но это мелочь, с возрастом пройдет, — усмехнулся мысленно Загит.
Вернувшись домой, Загит первым делом спросил жену:
— Сколько у нас там сейчас на книжке?
Глава 4
Москва
После пар забежал к Сатчану узнать, нет ли каких новостей по моему вопросу.
— Договорился о регистрации на третье ноября, — сразу сообщил он мне. — И надо идти оформляться на работу на ЗИЛ, — он вернул мне паспорта.
— А к кому нам там?
— Это помощник секретаря комсомольской организации, — передал он мне записку с номером телефона, фамилией, именем и отчеством. — Он в курсе, поможет там разобраться. Распишитесь, не забудь мне свидетельство о браке занести.
— А где расписываться-то? — вспомнил я.
Сатчан нарисовал мне ещё одну записку с адресом и приписал там «3 ноября 16.20».
— Что там с трикотажной фабрикой? — как бы невзначай спросил он, передавая мне записку.
— Завтра заходим по сигналу о столовой, — доложил я.
— Хорошо. Осмотрись там и, по возможности, прикинь, какой может быть сигнал на их производство, — ответил он. — Держи меня в курсе.
— Конечно.
Мы пожали друг другу руки, и я ушёл.
Итак, роспись третьего ноября. Значит, на ноябрьские как раз будем праздновать свадьбу в Святославле. Значит, Славке и Мишке сюда ехать не надо. Вернёмся в Москву вместе в конце праздников только со Славкой и Эммой, чтобы к доктору в Бурденко попасть, раз уже договорился. А погуляем по Москве в другой раз. Надо Галие сообщить. Пусть они уже в Святославле на ноябрьские праздники что-то планируют. Кстати, неплохо бы и маму подключить? Упс! Я же ей ещё не сказал ничего!
Поехал к Шадриным, вытащил Галию прогуляться.
— Всё, дорогая, день росписи известен: третье ноября в 16.20, быть надо заранее, хотя бы в четыре часа. Можно всем сообщить. И Маше, раз она свидетельница. И отец твой ждёт точную дату, чтобы начать готовить сабантуй. И мне своих предупредить надо, а то они вообще никто не в курсе. Сегодня уже поздно на завод звонить. Завтра у нас рейд на трикотажную фабрику, не знаю, когда освободимся. Времени что-то совсем нет, как белка в колесе. Кстати, в выходные мы с тобой, по-любому, едем к бабушкам в деревню, хоть их предупредим.
Дальше мы с ней предварительно договорились на пятницу после пар идти устраиваться на завод ЗИЛ. Но, сначала я туда позвоню, договорюсь и ей перезвоню на домашний телефон Шадриных.
Галия внимательно слушала и кивала головой.
— А кем меня на завод берут? — с опозданием решила уточнить она.
— Помощником художника.
— Кем⁈ — она потрясённо смотрела на меня.
— А ты что, рисовать не умеешь?
Она покачала отрицательно головой, испуганно хлопая глазами.
— Спокойно! Скажешь, что транспаранты до этого только рисовала. Я же видел! Ты к первомаю что-то рисовала на заводе.
Она кивнула.
— Ну вот. Всё будет хорошо, — успокоил я её. — И потом, ты же помощник художника, а не художник. Вот, пусть художник рисует, а ты будешь раскрашивать.
Она рассмеялась. Хотел её проводить до дома. Но она решила, не откладывая, позвонить своим и помчалась на переговорный пункт, чмокнув меня на прощанье.
А я поехал к себе в ДАС. У нас дым стоял коромыслом, наши ребята и Булатовские резались в карты. На меня никто не обратил внимания.
— Мужики, — обратился я к собравшимся. — Я женюсь третьего ноября. Кто свидетелем будет?
- Предыдущая
- 7/54
- Следующая