Сердце напополам (СИ) - Резник Юлия - Страница 4

Соберись, Светка! Сделав морду кирпичом, сажусь за стол. Пробую пасту.

– М-м-м, ничего вышло. За все хорошее? – поднимаю бокал, вроде как чин-чин, мальчик, и, не чокаясь, делаю несколько жадных глотков. А он все смотрит и смотрит, потом пригубляет чуток, морщится… Как будто ему не очень-то по вкусу мое пойло. Такая странная реакция меня нервирует едва ли не больше, чем отсутствие общих тем для разговора. Доев, не могу сдержать вздоха облегчения. Собираю тарелки, чтобы ополоснуть, перед тем как запихнуть их в посудомойку, и… Застываю столбом, не дыша, прижатая его здоровенной тушей к столешнице.

– Ты что делаешь, а? Ты чего? – дергаюсь, но лишь плотней вжимаюсь в каменно-твердый пах.

– Да ладно. Все ты понимаешь. И я понимаю, че ты как на иголках весь вечер сидела.

– Ты меня с кем-то путаешь. Отвали. Я не шлюха.

– Конечно, не шлюха, – рука Дениса, лежащая на животе, плавно смещается вниз под резинку. – Просто баба… Просто давно без мужика, а это несладко, да? – мягкие пальцы проходятся по лобку и опускаются к ноющему клитору. – Чуть-чуть ласки хочется, угадал? Да ты не дергайся, я тебе хорошо сделаю.

ГЛАВА 3

Я такого не планировал. Конечно, нет. И когда ее увидел, зажатую в углу каким-то придурком, даже ничего не шевельнулось. Так, по зоновской привычке срисовал, с кем имею дело, и потопал дальше. Зона быстро учит «читать» людей. Даже на первый взгляд нечитаемых. Света же вообще – открытая книга. Таких баб у нас по стране – вагон. Одиноких – не зря же с чужим мужиком путается, недолюбленных, уставших… Зэки спецом таких ищут. Им запудрить мозги – раз плюнуть. Хоть на передачку, да разведут. Я их не осуждаю. Каждый выживает, как может. Но сам к таким методам не прибегал. Может, потому что не припекало. За меня как-то сразу Батя впрягся. Под крылом пахана мне на зоне жилось гораздо вольготнее, чем другим. И со жрачкой все нормально было, и с другими ништяками вроде тех же шлюх, с которыми нам нет-нет да и устраивали свидание. Точней, устраивали свидания Бате, а он делился.

Батя на зоне для меня был кем-то вроде… бати, да. Я, может, только благодаря ему и выплыл. Из депрессии какой-то лютой, когда понял, как меня предали, да и вообще. Ну что меня, мальчика-одуванчика, ждало в застенках? Я ж домашний, правильный… был. Я людям верил. Не всем, конечно, но близким – очень даже. К этапу, правда, от моей веры ничего не осталось – откуда ей взяться, когда человек, которого ты считал лучшим другом, не только не помог выбраться из, в общем-то, решаемой ситуации, но еще и, воспользовавшись ею, присвоил себе проект, в котором я был главным разрабом? Так банально променяв нашу дружбу на бабки, которых он даже в доле напополам со мной за всю жизнь никогда не истратил бы. А ему, суке, мало было.

В той жизни я разработчиком был, да… Айтишником. Днем – код, ночью – тусовки и девки. Денег до хера, планов и самоуверенности – еще больше. Жизнь перла. Съемная хата в башне, спортивная тачка, друзья – куда ни ткнись. Чего стоила их дружба, я понял, когда насмерть сбил дядьку одного фильдеперсового депутата. Перебегал-то мужик в неположенном месте. А меня все равно по статье осудили. Депутат ведь, че… Впаяли по полной.

Кстати, эта дурочка не спросила даже, за что я сел. Наивная? Вряд ли. Просто мозг в трусы вытек. Я ж не слепой, видел, как она на меня облизывалась. Но это уже потом, когда она меня полуголым увидела. А поначалу Светке меня вроде как и впрямь жалко стало. Не зря ведь она разрешила у нее переночевать. Я клещом в это предложение вцепился. Потому что силы были на нуле, а предложение Светы давало мне какую-никакую передышку. И видно, быстро мои резервы пополнились, потому что, уже стоя под душем, я задумался и о будущем. Обжигающе горячие струи били в спину, а я размышлял над тем, что это все, конечно, хорошо, но не решает моих проблем. И дальше – один черт, непонятно. Снять хату зэку довольно проблематично. Особенно когда ни копейки лишней. Можно, конечно, попросить Батю, но… Западло. Я и так ему по гроб жизни должен. Вот выйдет – другое дело. Я все добро отработаю и, вероятно, со временем выйду в плюс. По крайней мере, у нас такой план. А пока сам буду вертеться, не маленький. В этом смысле Света, скажем так, удобный вариант. Тут главное – не спугнуть. Надавить, ведь вижу, что хочет, но не сломать… Не сломать. Чтобы не погнала меня взашей, когда опомнится. Потому что идти мне пока некуда. Прости, девочка. Жизнь – такая сука.

Чего я не предусмотрел, так это того, как меня самого торкнет происходящее. И она – такая напуганная, такая мягкая под руками… Мокрая.

– Чуть-чуть ласки хочется, угадал? – бьется, возится. Задницей крепкой по стояку туда-сюда. Су-у-ука. Вот и как тут думать головой? Как контролировать? Себя, ее… Чтобы не сбежала. – Да ты не дергайся, я тебе хорошо сделаю.

– Прекрати!

Ага. Сейчас… Говорю же – я хорошо людей читаю. Такой уступать нельзя. Она на работе так накомандуется, что в постели с радостью пойдет вниз, в подчинение… Уже уходит. Вон как на пальцах ерзает. Тесная. Стонет, дрожит. Тонкие волоски на затылке приподнимаются. Чистая девочка. Сладкая? Сжимаю зубы на холке. О да… И пахнет просто одуряюще. Свежестью и… нормальностью. Чем-то горьким. Как будто сливовой косточкой.

– Нельзя же так, – всхлипывает.

– А мы никому не скажем.

Понятно, что связь с зэком Света вряд ли захочет светить. Да мне это и без надобности. Я не против быть ее маленьким грязным секретом. В конце концов, у каждого из нас свои тараканы. И мотивы свои… Я ведь тоже – не сказать, что со всей душой к ней. Надо, и надо. И хорошо еще, что полезное в данном случае еще и приятно. Очень… Что удивительно, ведь Света очень отличается от вылизанных инстасамок, которых я предпочитал в прошлой жизни, как день от ночи.

Веду по упругому животику вверх. Белья на ней нет. Сжимаю сиськи. Тяжелые, спелые троечки. Ей сколько? За тридцать, наверное. Тело женственное, очень отзывчивое. И это неожиданно вставляет. Хочется повернуть ее лицом к себе и все как следует рассмотреть, но пока то да се, Светка может опомниться. А значит, надо додавливать ее так. Одной рукой сжимаю возбужденный сосок, пальцами другой проникаю в раскаленный жар ее тела. Головокружительно. Воу… Что-то я и впрямь не подрасчитал, что обходясь без бабы, сам так быстро и так качественно заведусь.

– Ч-черт, мась…

Светка со стоном выгибается, приподнимается на пальчиках. Я для устойчивости кладу руку ей на бедро и всей поверхностью ладони ощущаю, как от дикого напряжения дрожат ее мышцы. Картинка перед глазами становится ярче, как под хорошей дозой… Веду носом по покрывшейся испариной шее. Лижу. Я до Светы насчет удовольствия баб особо не парился, был эгоистом, а тут… Тут же надо, чтобы ей понравилось, очень надо! А я не уверен, что понимаю, как этого добиться. Я, если честно, до того завелся, что хоть бы раньше времени не обкончаться! Где-то тут ведь была точка джи? Чуть сгибаю пальцы. Светка захлебывается, зажимается. И тут же начинает всхлипывать и извиваться. Кончила? Охренеть, какая отзывчивая.

– Все! Все…

– Ну да.

Усмехнувшись, вынимаю руку и, надавив на затылок, опускаю ее щекой на столешницу.

– Сладко кончаешь, мась. Я же говорил, – шиплю, въезжая в яростно сокращающуюся плоть одним точным ударом. Светка мычит что-то, хнычет. А я уже вообще не в себе, я в каком-то космосе. Здесь нет расчёта. Нет мыслей, нет страхов… Только запредельный, незнакомый мне прежде кайф, который только подстегивают ее невероятная как для взрослой женщины узкость, всхлипы и пошлое хлюпанье. Он меня в животное превращает, одна цель которого – спариться. Мелькает мысль, что я бы сейчас и убить мог, если бы кто-то решил нам помешать. Но так дураков не находится. И я финиширую, вбиваясь в Светку чередой яростных глубоких ударов. В последний момент выскальзываю, чтобы выплеснуться на ягодицы, но успеваю почувствовать, что и она во второй раз кончила. Это просто охренеть… Просто охренеть. Я, как дебил, повторяю это Светке на ухо, и прикусываю его, и мордой трусь о ее мокрую щеку. Плачет, что ли? Еще чего не хватало.