Закон Кремля - Силлов Дмитрий Олегович "sillov" - Страница 3

Я мысленно скривился.

М-да, не успел в чужой мир попасть, как сразу на мою голову свалился питомец. Теперь ищи, куда его пристроить, не бросать же мальца посреди огромной кровавой лужи.

– Как звать и откуда? – спросил я.

– Здороваться не учили? – хмуро поинтересовался пацан. Голос юношеский, хрипловатый – то ли ломается еще, то ли не прокашлялся после лежания под телегой.

– А не пошел бы ты в пешее эротическое, – сплюнул я.

– Куда? – удивленно поднял густые брови спасенный.

– На хрен, например, – сказал я, после чего повернулся и собрался уходить. Куда – пока неважно. Найду кого вменяемого, без выпендрежа, спрошу, где я нахожусь и в какой стороне Зона ЗИЛ, обиталище шамов. Может, там отыщется нужный мне слепой мутант.

– Василий я, – прозвучало за спиной.

Я остановился.

– Из маркитантов, – последовала добавка. – От Зоны Трех Заводов в Кремль шли с грузом, но на полпути нео напали. Дядька Хмар сказал под телегу спрятаться, ну я и юркнул по-быстрому. А потом…

Пацан всхлипнул.

Я обернулся.

Стоит, сопли на рукав мотает, того и гляди сейчас расплачется.

– Так, прекратить истерику, – рыкнул я. – Что случилось – то случилось, прошлого не вернуть. Лучше думай, как дальше жить будешь. Но это – потом. Сейчас мне надо знать, далеко ли мы от Кремля.

– Да верст пять будет, – сказал пацан – и прищурился: – А ты сам-то откуда? Потерялся, что ли, или головой стукнулся и забыл, куда забрел?

Мне на подколки тощего недоросля было плевать – пусть его маркитанты воспитывают. Или кремлевские. Или по фигу кто, лишь бы согласился его к себе забрать. Естественно, бросить пацана я не мог, но и нянчиться с ним в мои планы совершенно не входило. Кстати, насчет кремлевских – идея неплохая, им народ, помнится, всегда нужен был. Да и в Кремле реальнее разузнать про слепого шама, глядишь, кто слышал чего. Ну и друзей навестить, которые там остались, было бы неплохо.

– Пять верст, говоришь? – задумчиво пробормотал я, прикидывая расстояние по прямой от Зоны Трех Заводов до красной крепости.

Получалось, что мы сейчас находимся где-то в районе метро «Динамо» – хотя ничего похожего на большой стадион поблизости не наблюдалось. Правда, неподалеку маячил неплохо сохранившийся комплекс угловатых зданий, в которых я, прикинув свое местоположение, распознал Боткинскую больницу. Интересно, с чего это маркитанты именно тут поперлись? По Ленинградскому проспекту не проще было?

О чем я Ваську и спросил.

– Совсем, что ли? – Пацан сделал круглые глаза. – По Ленинградскому лихие люди шастают. Хорошо, если только отнимут все, что приглянется. А то и зарежут на мясо.

– Людоеды, что ль? – поморщился я.

– А кто тут не людоед? – пожал плечами пацан. – Разве что те, кто за красными стенами сидит. Так им зачем людей есть, у них и без того жратвы полно. Я че-то не пойму, ты не местный, что ли? Больно вопросы странные задаешь.

– Не совсем, – отозвался я.

– А откуда?

– Про перехожих слышал?

– Да ладно? – с придыханием проговорил Васька. – Правда, что ль, перехожий? Не брешешь?

– Не имею такой привычки.

Пацан смотрел на меня с восхищением.

– А я и смотрю, странный ты какой-то. Ну, ты это… зла не держи за мой язык. Поганый он у меня, батька так говорил. Когда живой был…

Глаза Васьки заблестели, того и гляди заревет.

– Зла не держу, – сказал я. – Безопасную дорогу к Кремлю знаешь?

– А то! – встрепенулся пацан, забыв про слезы: надо же, сам перехожий у него дорогой интересуется! Когда человек чувствует себя нужным и полезным, это всегда воодушевляет. И хотя я вполне мог обойтись без проводника, пошел вслед за Васькой, следя, чтоб он в какую-нибудь яму не провалился или в аномалию не угодил… Впрочем, тут же не аномалии, а Поля Смерти, что порой намного хуже смертоносных сюрпризов Чернобыльской Зоны.

А вокруг были развалины. Некоторые старые, поросшие кустами и деревьями, появившиеся еще во время Последней войны, когда заокеанские боевые роботы штурмовали Москву после ядерной артподготовки. Ракет на столицу упало немного, щит противовоздушной обороны над городом был качественный. А вот затяжные бои на улицах повредили Москву знатно – биороботы, которых тут сокращенно зовут «био», тогда были оснащены серьезными средствами поражения и боеприпасов не жалели. Правда, у стен Кремля обломились и взять крепость не смогли, сколько ни пытались.

А дальше город разрушало время…

Все-таки двести лет прошло после той войны, и сейчас уже было не понять, что раньше находилось на месте большинства развалин. Хотя некоторые здания сохранились весьма прилично: одни – в основном старинные, потому что были построены на века, другие – по непонятным причинам, объяснимым лишь с одной точки зрения: мир Кремля – это тоже одна огромная аномальная Зона, в которой могут случаться любые, даже совершенно необъяснимые вещи.

Пока мы шли, Васька по моей просьбе рассказывал новости.

– Нео совсем озверели, – жаловался пацан. – На людей настоящую охоту объявили. Недавно шайны не пойми как Купол прорвали, пошли на Кремль – но не дошли. Несколько больших отрядов нео их ночью перебили и сожрали. Прикинь?

– Хоть какая-то от них польза, – заметил я.

– Лучше ну ее к лесовику, такую пользу, – нахмурился Васька. М-да, зря я это ляпнул. У пацана только что нео родичей поубивали, а я – «польза»…

Дальше шли молча. Васька маленько впереди, я следом. Переговариваться можно, но неохота. Похоже, обиделся на меня пацан. Ну, тут уж ничего не попишешь, жрать захочет – перестанет. А в рюкзаке, что мне бармен дал, найдется, чем обиду заесть-запить.

Через некоторое время впереди замаячил Белорусский вокзал – вернее, то, что от него осталось. Местами обвалившиеся стены без крыш, в сохранившихся фасадах большие квадратные дыры на месте окон – где-то забитые досками, где-то заложенные бетонными обломками. Грустно, конечно, смотреть на такое, я ж этот красивый вокзал помнил прекрасно. И вот что от него осталось. Был памятник архитектуры, а стал печальный памятник давней войне, превратившей прекрасный город в руины…

– Поганое место, – проговорил Васька. – Чет задумался я, свернуть надо было. Давай обойдем…

Но обходить было поздно.

Из развалин вышли люди, пять человек. Одеты кто как, вооружены тоже не фонтан. У двоих копья в руках и топоры за поясами, у одного обрез двустволки, еще двое, правда, с автоматами – с нашим АК и американской М-16. Пока что стволы опущены вниз. Признак не плохой, но и не особо хороший, поскольку поднять оружие – дело одной секунды.

– Далеко ль собрались, сердешные? – задушевно поинтересовался бородач с М-16. Судя по тому, что он говорит, а остальные молчат, – вожак.

– Лихие люди… – в ужасе прошептал Васька. – Те самые, с Ленинградского…

– Кому далеко, кому и рядом, – хмуро ответил я, прикидывая возможности «Вала». Далековато друг от друга стоят разбойнички, полукругом рассредоточились. И автоматчики – по краям того полукруга.

Грамотно. Пока я одного буду расстреливать, другой расстреляет меня. Будь я один, попробовал бы поиграть с ними в «догони меня пуля». Но рядом был Васька-сирота, которого и так судьба стороной обошла. Обидно будет, если погибнет в перестрелке.

– Что-то ты не любезный, человек прохожий, – проговорил бородач.

Голос у него был зычный, громкий, словно он густым басом в невидимую трубу орал. Небось потому и вожак – любого переорет. Может, мутант? Таких голосов у обычных людей не бывает. Не должно быть.

Думаю, все же бородатый был мутом, потому что от его раскатистого баса я оглох слегка и не услышал, как к нам с тыла подкрались еще двое.

Мне в бок ткнулся ствол, справа пискнул Васька, когда здоровый детина приставил ему нож к горлу.

– Ну, вот и все, – прошипел тот, что стоял позади меня. – Молись, коли умеешь, потому что у нас мясо закончилось.

– Кривой дело говорит, – кивнул бородач, подходя ближе. Теперь, кстати, он говорил нормальным голосом, отключив свой волшебный бас, от которого уши закладывало. – Нешто мы рукокрылы какие, чтоб живых людей без последней молитвы оставить? Читай давай, да побыстрее.