Коллекционер - Фаулз Джон Роберт - Страница 34
- Предыдущая
- 34/63
- Следующая
(И дело не только во мне. Вот ведь когда друг Луизы, сын шахтера из Уэльса, познакомился с Ч.В., они заспорили, чуть не бросились друг на друга с кулаками, и мы все были против Ч.В. из-за того, что он так презрительно говорил о рабочих, о том, как они живут. Они – не люди, а животные, говорил он, потому что вынуждены влачить животное существование. А Дэйвид Эванс, побелев и почти утратив дар речи, рычал, не смейте говорить мне, что мой отец – животное и я должен пинками согнать его со своего пути. А Ч.В. ответил, я ни разу в жизни не ударил животное, а вот человека ударить всегда найдется повод. Но люди, вынужденные жить как животные, заслуживают глубочайшего сочувствия. А через некоторое время Дэйвид пришел ко мне и признался, что именно тот вечер заставил его изменить свои взгляды.) 8. Относись нетерпимо к политическим играм с проблемой национальной принадлежности. Относись нетерпимо ко всему в политике, в искусстве, в любых других областях, что не является истинным, глубоким, жизненно необходимым. Не трать времени на вещи глупые, тривиальные. Живи всерьез. Не ходи на дурацкие фильмы, даже если тебе этого очень хочется; не читай дешевку в газетах и журналах; не слушай чепухи, звучащей по радио или по телеку, не трать жизнь на разговоры ни о чем. Пусть жизнь твоя не будет бесполезной.
Должно быть, мне всегда хотелось жить в соответствии с этими принципами; я смутно верила во все это еще до встречи с ним. Но он заставил меня принять эти взгляды; и мысль о нем заставляет меня испытывать чувство вины, если я нарушаю правила.
И если благодаря ему я поверила, что все это правильно, то, значит, именно он создал мое новое "Я", во всяком случае, огромную его часть.
Если бы у меня, как у Золушки, была волшебница-крестная... Пожалуйста, сделай Ч.В. на двадцать лет моложе. И, пожалуйста, пусть он станет немного привлекательнее внешне!
Как презрительно засмеялся бы он, услыхав такое!
Как странно. Я даже чувствую себя немножко виноватой: сегодня у меня легче и радостнее на душе, чем за все время пребывания здесь. Такое чувство, будто все в конце концов образуется, все кончится хорошо. Это потому – отчасти, – что я что-то сделала сегодня утром. Попыталась бежать. Кроме того, Калибан принял навязанные ему условия. То есть теперь ясно, что если он когда-нибудь и набросится на меня, то только если я сама вызову его гнев. Как сегодня. Он иногда способен совершать чудеса самоконтроля.
Я знаю – у меня радостно на душе еще и потому, что почти целый день я была не здесь. Я все время мысленно была с Ч.В. В его мире. Я так много вспомнила. Мне хотелось бы все это записать. С наслаждением купалась в воспоминаниях. В этом подземелье мир Ч.В. кажется особенно реальным, выпуклым, таким живым и прекрасным. Даже его отталкивающие стороны.
Ну и отчасти потому, что я с удовольствием тешила свое тщеславие, вспоминая, что говорил Ч.В. мне и что – другим. Думала, что я все-таки человек особенный. Умный, начинающий разбираться в жизни лучше, чем многие другие в моем возрасте. Даже настолько умный, чтобы не гордиться этим, не тщеславиться, а испытывать чувство глубокой благодарности, счастья (особенно после того, что случилось), что живу на свете, что я – Миранда, что таких, как я, больше нет.
Никому никогда не покажу этих записок. Даже если это все – правда, все равно это, несомненно, звучит тщеславно.
Точно так же я никогда не показываю другим, что знаю – я хороша собой; никто даже не догадывался, как я из кожи вон лезла, чтобы не пользоваться этим своим преимуществом: ведь это было бы несправедливо. И я всегда гордо отворачивалась от восхищенных взглядов мужчин, даже самых симпатичных.
Минни. Как-то раз, когда я выражала бурный восторг по поводу ее нового платья (она шла на танцы), она сказала:
– Замолкни. Ты такая хорошенькая, тебе и наряжаться не надо.
А Ч.В. сказал мне: «Ваше лицо может быть всяким».
Жестоко.
21 октября Заставляю его готовить получше. Запретила кормить меня морожеными продуктами. Очень нужны фрукты, зелень, свежие овощи. Он приготовил бифштекс. Купил осетрину. А вчера я заказала икру. Зло берет: не хватает фантазии придумать, каких еще никогда в жизни не пробованных деликатесов я могу потребовать.
Все-таки я – свинья.
Черная икра – это потрясающе.
Сегодня снова принимала ванну. Он не решился отказать мне. Он, кажется, полагает, что, если «леди» не могут принять ванну, когда им этого хочется, они тут же падают и умирают.
Бросила в унитаз письмо. В маленьком пластмассовом флакончике. Обмотала флакончик красной лентой. Может быть, лента размотается и ее заметит кто-нибудь. Где-нибудь. Когда-нибудь. Дом очень легко найти. Калибан сделал глупость, сказав мне про год над входной дверью. Пришлось закончить письмо словами: ЭТО НЕ РОЗЫГРЫШ. Очень трудно написать так, чтобы это не выглядело глупой шуткой. Написала: «Всякий, кто позвонит и сообщит П., получит 25 фунтов». Буду бросать бутылку в морскую пучину (ха-ха!) каждый раз, как окажусь в ванной.
Он убрал всю медную мишуру с лестницы и с площадки. А из холла – ужасные картины в голубовато-зеленых, оранжевых и ядовито-красных тонах, изображающие рыбацкие деревни на Майорке. Бедный дом вздохнул с облегчением.
Люблю бывать наверху. Ближе к свободе. Все заперто. Все окна, выходящие на дорогу, закрыты внутренними ставнями. Остальные заперты на засовы. (Сегодня мимо дома прошли две машины, но, видимо, дорога совсем захолустная.) Начала заниматься его образованием. Сегодня в «зале» мы с ним (руки у меня были связаны, разумеется) просмотрели альбом репродукций. Никакого собственного мнения. Кажется, большую часть времени он и не слушает, что я говорю. Думает о том, как бы, сидя рядом со мной, не дай Бог ко мне не прикоснуться. И непонятно, боится ли он, что не совладает с собой или что я затеваю какую-то пакость.
Если он все же сосредоточивается на картинах, то принимает на веру все, что я говорю. Если бы я заявила, что Давид Микеланджело похож на сковородку, он ответил бы: «Да, конечно».
Какие есть люди! Ведь я стояла рядом с ними в метро, проходила мимо на улице, слышала их разговоры и, разумеется, знала об их существовании. Но никогда по-настоящему не верила, что они реально существуют. Слепые и глухие ко всему на свете. Это казалось совершенно невозможным.
Диалог. Он сидел очень тихо, уставившись в альбом и всем своим видом демонстрируя, что ИСКУССТВО ПРЕКРАСНО (ради моего удовольствия, а вовсе не потому, что сам так думает).
М. Знаете, что кажется самым странным в этом доме? В нем совершенно нет книг. Кроме тех, что вы купили для меня.
К. Наверху есть.
М. Про бабочек.
К. И другие.
М. Несколько жалких детективов. Вы хоть когда-нибудь читаете хорошие книги? Настоящие? (Молчание.) Книги о важных вещах, написанные людьми, которые по-настоящему чувствуют и понимают жизнь? Не ту дешевку, которую берут с собой, чтобы убить время в метро или электричке. Понимаете – книги?!
К. Легкое чтение мне больше по душе. (Он вроде тех боксеров, которым от всей души желаешь нокаута.) М. Вам бы почитать «Над пропастью во ржи». Я уже почти дочитала. Знаете, я эту книгу уже два раза прочла, а ведь я младше вас на целых пять лет.
К. Обещаю прочесть.
М. Это вовсе не наказание.
К. Я ее посмотрел, когда купил.
М. И она вам не понравилась.
К. Попробую прочесть.
М. Вы мне надоели.
Наступило молчание. Мне казалось, все это происходит не на самом деле. Словно разыгрывается пьеса, а я не могу вспомнить, кого же я в ней играю.
А еще раньше я спросила его, зачем он коллекционирует бабочек.
К. Это дает возможность встречаться с более приличными людьми.
М. Но не может же человек только из-за этого заниматься коллекционированием.
К. У меня был учитель. Я был совсем мальчишкой. Он показал мне, как надо. Сам не очень-то много про это знал. По-старому их накалывал. (Речь идет о том, под каким углом располагать крылья. Современный способ требует, чтобы угол был прямой.) И еще – дядюшка. Он интересовался природой. Всегда мне помогал.
- Предыдущая
- 34/63
- Следующая
