"Фантастика 2023-140". Компиялция. Книги 1-18 (СИ) - Корнеев Юрий - Страница 35

Юноша оторвался от окна и побрел по улице, размышляя, что именно напишет в прощальной записке. Раскаяние. Послание будет им полно, сожаление будет капать на пол со страниц.

Один из приятелей Фоско болтал что-то о том, что видел Филомену во дворце. Глупость! Синьорина Саламандер-Арденте – скромная тихая девушка, погруженная в учебу и мысли о будущем. Какой, к черту, дворец? Филомена, чистая непорочная Филомена, стала бы Эдуардо прекрасной супругой. Маура рассказывала батюшке о сонме положительных качеств, присущих ее подруге. О рассудительности, остром уме и смекалке, не лишних в торговле. Батюшка кандидатуру Филомены предварительно одобрил, предупредив наследников, что окончательное решение примет после беседы с синьором Саламандер-Арденте. Командор да Риальто подумывал о расширении торговли за счет экспорта в отдаленные колонии аквадоратских саламандр, и укрепление союза с самым крупным заводчиком этих волшебных созданий не шло вразрез его планам.

Эдуардо собирался сделать официальное предложение. Ему, разумеется, казалось, что решение он принял самостоятельно и сестренка Маура тут абсолютно ни при чем. Он ждал выпускного бала «Нобиле-колледже-рагацце».

Теперь же все кончено. Позор можно смыть лишь кровью.

У уличного фонтана стоял продавец вина, и Эдуардо остановился подле лоточника. Хотелось пить, но не хлебать же воду наследнику да Риальто. После стаканчика-другого в жизнь вернулась часть красок.

Ничего смертельного не произошло. Да, он сглупил. Он попросит прощения. Филомена его простит. Ее грех и ее позор с маркизетом Фоско Эдуардо, в свою очередь, тоже простит, примет и прикроет браком подобно тому, как девушки прикрывают прыщики черными мушками, превращая уродство в красоту. Рассудительная синьорина Саламандер-Арденте поймет, скольких душевных усилий стоит Эдуардо жениться на девушке, уже разделившей с кем-то ложе, и проникнется к нему уважением и благодарностью.

Кислое дешевое пойло неплохо прочищало мозги.

В конце концов, о чем думала эта дурочка, отправляясь ночью в клоаку столицы? Что останется невредима? Ха! Три раза – «ха!» Да это просто счастье, что она добралась до улицы Алхимиков без приключений. Иначе осталась бы опозоренной кем-то неизвестным, и тогда уж Эдуардо виновным себя не счел бы. Так что Филомене повезло. При встрече он непременно попеняет ей за легкомыслие. Куда это годится? После свадьбы Филомене придется сидеть в доме да Риальто по крайней мере года полтора, пока Эдуардо хоть сколь-нибудь смягчится. Или отправиться на такое же время в монастырь.

Тут синьора да Риальто отвлекла шумная компания, направляющаяся в гавань. Знакомые поприветствовали его и пригласили разделить веселье. Эдуардо не отказался. Он пил, танцевал, флиртовал с путтана почти до рассвета. А когда вернулся домой и поднялся в спальню по деревянной скрипучей лестнице, там его ждали. Женщина в темном плаще с капюшоном и маске Вольто.

– Кто вы, незнакомка? – спросил да Риальто шаловливо.

– Это не важно, Эдуардино, – голос девицы был приятным и глубоким. – Можешь звать меня Купидоном, посланницей любви. Присаживайся, малыш, нам предстоит долгий разговор.

Не будь Эдуардо так чертовски пьян, он, наверное, попытался бы перевести их общение в горизонтальную позицию. Но он просто рухнул на постель, отчего голова закружилась, простонал «Убирайся!» и уснул тревожным сном.

Проснувшись, когда колокол башни Четырех отбивал полдень, молодой человек обнаружил на подушке письмо:

«Будь сегодня на острове Николло, если надеешься вернуть Филомену».

И подпись:

«Купидон».

Его безмятежность изволил вредничать. Он не сказал мне ни слова, пока мы шли к дворцу, не одарил взглядом либо ухмылкой. А еще он прогнал Карлу! То есть, может быть, не навсегда, а на время. Может, не прогнал, а услал с поручением, их беседу подслушать мне не удалось, но факт остается фактом. По ночной Аквадорате мы шествовали втроем. Я куталась в плащ Артуро и раздумывала, как исправить ситуацию.

– Видимо, встреча с нами разрушила планы на вечер? – спросила я синьора Копальди. – Куда вы направлялись?

– На улицу Алхимиков, – отвечал помощник любезно. – Там Чезаре хотел заказать некое снадобье.

Вот и причина. Из-за того, что его серенити отвлекся на карточную игру, запасы таинственного зелья остались непополненными, что, в свою очередь, могло стать причиной раздражения. Да, да, понятно, что чашу тишайшего недовольства наполняла лично я со своим побегом, обнаженной грудью и прочими нелепостями, но ведь есть еще та самая последняя капля.

С дружелюбной любезностью я попросила показать мне флакончик, понюхала его, растерла пальцами капельку вязкой жидкости, оставшейся на донышке.

– Позвольте, синьор Копальди, но ваш алхимик – шарлатан. Это никакое не зелье, не экстракт и не смесь, а всего лишь «Пот саламандры», который без усилий добывается в любом камине, где обитает это волшебное создание.

Спина тишайшего Муэрто, который шел впереди, при этих словах напряглась, и я продолжила:

– Я могла бы меньше чем за час наполнить ваш флакон.

Эта моя фраза разбилась о молчание.

Мы воспользовались какой-то неприметной калиткой. Стражник, отворивший ее, при виде дожа низко поклонился.

– Каковы будут приказания? – спросил Артуро, когда, пройдя лестницами и коридорами, наша маленькая процессия остановилась в большой зале, мебель и убранство которой были исполнены в теплых янтарных оттенках.

– Можешь быть свободен, – махнул дож рукой и сел в кресло у камина. – Пузырек оставь.

Синьор Копальди удалился, прикрыв за собой дверь залы. Я переминалась, не решаясь присесть. Чезаре крутил в пальцах флакон и смотрел перед собой.

– Простите, – начала я осторожно. – И спасибо.

Дож молчал.

– Простите за побег, благодарю за спасение.

Захотелось по привычке опуститься на колени и склонить голову, но нынче мне приходилось оправдываться вовсе не перед директрисой.

– Мне жаль, что я разрушила ваши планы на вечер. Обещаю, что к утру у вас будет достаточно «Пота саламандры».

Дож молчал.

– Я собиралась вернуться, правда. Мне всего лишь требовалось переговорить коротенько с синьором да… Простите. С синьором, имени которого нельзя произносить. И, если бы не досадная случайность с картами… Маркизет – тот еще шулер, никто не мог предположить, что игра пойдет на меня и… Не вините Эду… То есть не вините синьора, который…

Я вдруг поняла, что плачу. Мне было стыдно и тревожно. Грубая ткань плаща неприятно царапала грудь, когда я шевелила руками. Дож молчал. Стыд и тревога сгущались, пока не стали нестерпимыми. Что еще говорить, я не знала, поэтому приблизилась к камину. Чикко сбежала по плечу и нырнула в языки пламени, приветствуя дворцовую оранжевую саламандру с алым гребешком на голове. Кажется, это был самец, по крайней мере, его интерес к малышке-мадженте был явно мужским. Хорошо. Самцы «потеют» больше самок. Вооружившись кованой кочергой, я отодвинула полено и потянулась голой рукой к слюдяной бусинке, блестевшей на камне.

Меня ухватили за плечи и оттащили прочь от огня.

– Что ты творишь, Филомена?

Он говорил со мной! Значит, диалог возможен. Я всхлипнула и вытерла слезы ладонью.

– Накажите меня, ваша серенити, и дело с концом. Я заслужила кару, правда. Хотите двадцать штрафных поцелуев или тридцать?

Глаза цвета спокойного моря выражали удивленное отвращение.

– Ты воображаешь, что после всего произошедшего у меня осталась хоть толика интереса к твоим поцелуям?

– Нет? – переспросила я растерянно. – Какое счастье. То есть я хотела сказать, какое горе.

– Да я не прикоснусь к тебе даже в перчатках!

Вообразить, как тишайший Муэрто прилаживает пару кожаных перчаток к своим устам, получилось с трудом. Но когда удалось, картина меня позабавила.

– Ты смеешься?

– Это нервное, – опомнилась я и изобразила безумное хихиканье. – Видите, это тик. Может, позорный столб? Или эта ужасная клетка на башне? Я вполне пострадаю, сидя в ней без воды и пищи.