Последний реанорец. Том XII – Часть II (СИ) - Павлов Вел - Страница 65

Стоило договорить последнюю церемониальную фразу, как где-то глубоко внутри зашевелилось нечто чужеродное… Чужеродное и чуточку враждебное. Этому естеству претило то, что я пытался сейчас творить.

Однако, что взять с сумасшедшего реанорца, который с начала боя находился в полубезумном состоянии? В том-то и дело, что ничего. Поэтому это «нечто» подчинилось. Подчинилось с ужасающей неохотой и отторжением.

Лишь через мгновение я смог осознать, в чем именно заключалась то самое нежелание. Это «нечто» являлось моим собственным эфиром, а нежелание его заключалось в том, чтобы слить себя с такой порочной силой, как скверна.

Вот только пути назад более не существовало.

Левая рука, которая наполовину состояла из артефакта, от плеча до кончиков пальцев в данный момент напоминала собой сгусток жидкой молнией. И этот сгусток молнии на глазах у всех с необычайной лёгкостью вдруг резко проник сквозь несокрушимый кожный покров хаста.

Звук разрываемой плоти и ломающихся костей внезапно смешался с шипяще-испепеляющим треском молнии и на секунду показался мне оглушительным, а воздух тотчас наполнился тошнотворным смрадом.

Не знаю как, но я впервые услышал, как неистово может реветь Варзаг. Бывший архидемон почти моментально перешел на пронзительный ультразвук, а следом прямо у меня на глазах плоть на его омерзительном лице дала трещину и обнажила во всевиденье еще более ужасающий вид. Всё его рыло состояло из одной только обнажившейся пасти.

— Ты еще отвратнее, чем я себе представлял, — скривился презрительно я, глядя на столь гнусное зрелище.

Продолжая дико реветь, тот со всего размаха головы попытался вцепиться своим новым оружием в мой череп, причем движение его огромного меча это никоим образом не остановило. Два смертельных выпада неслись ко мне с двух различных направлений. Однако как жаль, что для подобных трепыханий оказалось слишком поздно.

В тот же миг мои пальцы сжали одно из сердец архидемона. Правда, чтобы добраться до скопления его резерва большего и не требовалось. У всего есть своё начало и также существует свой конец.

— Ты опорочил гордое имя владык Инферно, поэтому я смою твой позор за тебя… Умри!

Честно признаться, так паршиво и гнусно я себя еще никогда не ощущал. Более мерзкого чувства мне не приходилось испытывать. Рвотный рефлекс возник самопроизвольно, а сдержал я его лишь чудом. Скверну ни с чем нельзя сравнивать, но если описать кратко, то это нескончаемые злоба и жгучая ненависть, приправленная гадкими эмоциями, смертью, болезнью, утратой и бесчисленной массой перегнивших помоев из мёртвой плоти.

Концентрированная сила порчи океанским потопом рванула в направлении моего резерва прямиком из тела Варзага. Когда начался процесс поглощения, то его рёв превысил все мыслимые и немыслимые рамки. Под натиском вопля бывшего архидемона начали образовываться разрушительные ударные волны, что влияли на всех, а вот сам он просто-напросто застыл. Оскалившаяся пасть замерла в сантиметре от моего лица, а клинок с грохотом свалился за спиной.

Я и сам не понял, но в какой-то неуловимый момент времени количество эфира и количество скверны внутри организма вдруг уравнялись и эти стихии тотчас перешли в неистовое и ожесточенное сражение за право главенства между собой где-то в глубине вместилища.

В третий раз за обе моих жизни реанорский эфир явил миру свою цветовую гамму. В эту самую секунду вокруг образовался ужасающий и неприступный вихрь из двух абсолютно противоположных энергий. Светло-серая сила пыталась всей своей мощью подавить гнусные грязно-зеленые оттенки влияния порчи.

— НЕТ!!! Н-Е-Е-Е-Е-Е-Т!!! — взвыл замогильным рёвом Шайден. — НЕ СМЕЙ!!!

Правда, ником образом подступиться тот ко мне не мог. Обе энергии вышли из-под контроля и не давали никому приблизиться. Даже главенствующему хасту.

Ярость противоположностей разрывала всё нутро на две части. Причем в одно из мгновений скверна из-за своего колоссального количества пересилила эфир и начала подавлять его. Моё собственное сознание стало медленного угасать, но мириться с таким положением дел я был не намерен.

Не хватало ещё, чтобы какая-то омертвевшая падаль завладела мной!

— Я не для этого землю жрал и рискнул всем, что у меня есть, чтобы сдаться в такой ответственный момент, — голос мой звучал всё также тихо и отрывисто, но секунду спустя при помощи эфира он эхом разносился по всей обители Древних. — ЗНАЙ СВОЁ МЕСТО, ЖАЛКОЕ ПОРОЖДЕНИЕ МЁРТВОЙ МАГИИ!!! ОТНЫНЕ Я ТВОЙ ХОЗЯИН!!! СЛУШАЙСЯ МЕНЯ-Я-Я-Я-Я!!!

Не знаю, что больше подействовало на сражение, мой свирепый вопль или же просто удача, но в какую-то секунду я сам стал эфиром, слился с ним навечно тем самым дав импульс для его борьбы. Теперь я и моя жизнь стали топливом для своего извечного помощника, но следом пришел смягчающий фактор, когда мысли уловили успокаивающий ноктюрн королевы феи, а еще вдох спустя скверна дала слабину и вновь сравнялась в количестве энергии со своим противником.

Глаза я открыл моментально и невольно вздрогнул от происходящего. Впервые я видел себя со стороны. Молния и сила духа, чистейший концентрированный эфир и едкая скверна, тьма и свет, пространство, лёд и ветер. Все эти стихии создали разрушительный вихрь вокруг меня, не считая силы духа и молнии. Каждая из них ожесточенно сражалась со своим противником, и каждая из них заняла своё место внутри организма и на теле. Мне мерещилось, что данному вихрю по плечу невозможное. Я отчетливо чувствовал это, потому как сам стал частью всей этой неразрывной цепи. Однако реанорский эфир и скверна по-прежнему являлись главенствующими звеньями. Да и эта слитая воедино мощь подавляла всю область обители Древних.

Складывалось впечатление, что я мог совершить всё, что угодно. Вот только существовало одно важное «но». Все эти метаморфозы и схватки стихий медленно разрушали меня изнутри. Поедали и уничтожали часть естества. Даже с рунным телом невозможно управлять такой силой без последствий. Отныне я понял, почему четвертый оборот невозможно держать в узде. Это ультимативное состояние недолгое. Оно даёт огромную силу, но и взымает непомерную плату… К тому же я ступил туда, куда не ступала ни одна стопа другого представителя моей расы. Теперь ясно для чего создали договор и почему у носителей оказался такой суровой и малый численный отбор. Если бы четвертый оборот активировал весь корпус Высшей речи, то не только миру, но и части Астрала пришёл бы конец. Таким образом судьи защитили не только себя и других, но и самих реанорцев.

Лишь ныне я понял истинный мотив слов мастера Уартерата: «Носитель Высшей речи не просит, не берет взаймы и не требует… Он может только приказывать».

Приказывать всему… Скверна не стала исключением.

Такая мощь не только несоизмеримая привилегия, но и самое настоящее бедствие. Даже массив Древних не до конца может её сдерживать. Хорошо, что это произошло именно в обители, ведь я не могу до конца контролировать силу.

— Насмешка судьбы… — в гробовой тишине, расхохотался я, медленно разлепляя веки, из которых хлынуло серо-изумрудное сияние вперемешку с моей молнией. — Это насмешка судьбы, не иначе…

Это всё-таки странно. Находиться в теле и одновременно видеть себя со стороны.

У меня десять, может быть пятнадцать минут до полного пробуждения судей и их прихода.

После полного поглощения я более не слышал громогласного рыка бывшего архидемона, ведь к концу процесса от Варзага практически ничего не осталось. Ранее его питала скверна, но теперь она покинула его, став частью меня. Хаст оказался высосан досуха, до самого дна, от туши пожирателя остались только облезлые останки смердящей демонической кожи и вывернутые в разные стороны кости. Эфир безжалостен, а скверна и того хуже. Бывшего владыку Инферно попросту перемолотили две абсолютно разные силы.

— Дрянь, — прошипел брезгливо я, ногой разметав останки Варзага, а затем бросил взор на других хастов. — Полнейшая дрянь! На вкус как протухшая человечина с примесью дерьма, а ощущения такие будто окунулся в чан с помоями.