Дэниел Мартин - Фаулз Джон Роберт - Страница 9

• Предыдущая
• 9/208
• Следующая

Она на миг замолкает.

– Я тут Рабле перечитывала. Вчера вечером. «Fais ce que voudras»27.

– С каких пор это считается грехом?

– Возможно, то, чего мы хотим, вовсе не существует. И не может осуществиться. Никогда.

– Но мы же и правда делали то, что хотели. Хотя бы отчасти.

– Живя где-то… внутри литературы. Вроде Телемского аббатства. В мире, далеком от реальности.

Он тычет большим пальцем назад, за спину:

– Ты что, хочешь сказать, что это – реальность?.. Да Бог ты мой, какая-то девка из Карфакса, которую подобрали…

– А тот твой кролик, что в жатку попал?

– Какое это к нам имеет отношение?

– А ты уверен, что не имеет?

– Конечно, уверен. – Он коротко усмехается. – Энтони был бы возмущен до глубины души, если бы слышал, что ты такое говоришь.

– Так, может, это его беда, а не моя?

– Вот расскажу ему все, слово в слово.

Она ласково ему улыбается, потом низко наклоняет голову и говорит, уткнувшись лицом в укрытые крестьянской юбкой колени:

– Просто я очень боюсь, что эти три года окажутся самыми счастливыми в нашей жизни. Для всех четверых. Потому что мы любили, взрослели, хорошо проводили время. Никакой ответственности. Театр. Игра.

– Но ведь время-то мы проводили хорошо.

Она подпирает подбородок руками, смотрит на него внимательно. Потом неожиданно поднимается, идет назад, туда, где лежит бутылка шампанского, поднимает ее за золотистое горлышко. Возвращается с бутылкой к Дэниелу и, опять совершенно неожиданно, размахивается и швыряет бутылку в реку. Всплеск; бутылка погружается в воду, потом на миг выскакивает на поверхность и погружается снова, теперь уже насовсем.

Он смотрит на девушку удивленно:

– Зачем ты это?

Глядя на реку, туда, где ушла под воду бутылка, она отвечает вопросом:

– Вы с Нэлл собираетесь пожениться, а, Дэн? Он вглядывается в ее застывшее лицо:

– С чего это ты вдруг решила поинтересоваться? Она опускается на колени рядом с ним, отводит глаза.

– Просто так.

– А что, Нэлл говорила, что не собираемся? Она качает головой:

– Вы же все от нас скрываете, все у вас секреты да тайны.

– Ты хоть понимаешь, что ты – единственная девушка, кроме, разумеется, Нэлл, с которой я отправился вдвоем на прогулку за последние полтора года? – Он легонько подталкивает ее локтем. – Ох, Джейн, дорогуша, ну ради Бога… Хоть вы и сиротки заокеанские, и родные у вас далеко – по ту сторону Атлантики, нет нужды играть роль ужасно ответственной старшей сестры. Я хочу сказать, зачем же, по-твоему, я так упорно ищу работу здесь, в Оксфорде, на будущий год?

– Упрек принят. Прости, пожалуйста.

– Нэлл вообще-то считает, что замужество и учеба на последних курсах – вещи несовместимые. Я с ней согласен. А официально объявлять о помолвке – это, извини… – Он умолкает, прикрывает глаза рукой. – Ох ты Боже мой! Ну и ляп. Это же надо – ляпнуть такое!

– Ты считаешь, это vieux jeu28?

– Ох, Господи.

– Да нет, по-честному?

– Ты прекрасно знаешь, что я хотел сказать.

– Что мы с Энтони – ненормальные?

– Да вовсе нет. Просто… Ну, что ты – не Нэлл. А Энтони – не я.

Потупившись, она принимает его объяснение:

– Ясно.

Он внимательно изучает ее лицо, выпрямляется:

– Джейн, поэтому ты и придумала эту прогулку вдвоем?

– Более или менее.

– Ну и глупышка же ты!

– Просто курица-наседка.

– А Энтони знает?

– Он сам и предложил.

Дэниел отворачивается, насмешливо фыркает, разглядывая Кумнорские холмы.

– Теперь все ясно. Завтра он вернется и умыкнет Нэлл. По-тихому. Паршивцы. Заговор обрученных.

– Обращаем язычников в свою веру.

– Я думаю, Энтони просто иначе не может. Но, должен признаться, о тебе я был лучшего мнения.

Она улыбается, а он добавляет:

– Хотел бы я знать, где они наткнутся на труп.

– Идиот.

Он некоторое время молчит.

– Ну раз уж мы о секретах да тайнах… ты сама готова к тому, чтобы он обратил тебя в католичество?

– Я еще не решила, Дэн.

– Жаль, ты моего отца не знала. На всю жизнь и думать о вере зареклась бы.

– Разве можно судить о вере по людям?

– А я все-таки надеюсь, что у Энтони ничего из этого не выйдет.

– Почему это?

Он смотрит за реку, на затянутый тучами западный склон неба.

– Ты просто не представляешь себе, что это такое. Даже Энтони не представляет. Каково это – постоянно жить в тени храма. Приходится столько всего скрывать, столько прятать; тот, кто не испытал такого на собственной шкуре, не поймет. Нереальность происходящего. Уход от жизни. Все равно как ты только что рассуждала об Оксфорде. Только много хуже. Без возможности хорошо проводить время. – Он не отрывает глаз от потемневших Кумнорских холмов. – Я мог бы стать кем угодно, но верующим христианином – никогда в жизни.

– Ярко выраженный эдипов комплекс!

Взгляды их встречаются; улыбка; потом оба опускают глаза: застенчивость так свойственна юным, недавно повзрослевшим, остро ощущающим все новое – новую ситуацию, вновь обретенное знание, неожиданное взаимопонимание… эти юные взрослые так погружены в себя, что слепы ко всему, кроме мгновений, несущих в себе ростки нового.

Дэниел глядит на часы:

– Они уже должны были дозвониться. Пойду гляну.

Он выходит из-под ив на широкий луг, глядит на восток, пытаясь различить вдали темные человеческие фигуры. Пару минут спустя она присоединяется к нему, тоже вглядывается в даль. Говорит, не поворачивая к нему головы:

– Я считаю, Нэлл очень повезло, Дэн. Мне хотелось тебе это сказать.

– Не больше, чем Энтони.

Горло у нее перехватывает, она шепчет:

– Ох уж эти мне везунчики, так счастливо живут!

И прежде, чем он успевает понять, почему в ее словах слышится такая грустная насмешка, она произносит обычным тоном:

– Смотри, вон они! – и указывает рукой.

В дальнем конце луга, гораздо южнее, чем они ожидали, из-за ив появляются пять человек: двое в полицейской форме, трое – в штатском. У каждого из тех, что в форме, через плечо перекинуты болотные сапоги. Еще один тащит свернутые носилки. У четвертого на ремне через плечо – большой черный ящик. Дэниел машет им, и один из полицейских спокойно поднимает руку ему в ответ.

Глядя, как пятеро движутся к ним через целое море лютиков, он спрашивает:

– Почему ты выбросила шампанское в реку?

Теперь он смотрит на нее, стоящую рядом. Она разглядывает траву у их ног.

– Мне подумалось, что так будет правильно. Он обнимает ее за плечи и целует в висок.

– Зачем ты это сделал? Он улыбается:

– По той же причине.

Это вовсе не то, что я обещала написать перед тем, как ты сбежал. И все же все это – чистая выдумка. Не иначе.

Про мистера Вольфа. Не про тебя. Это было в отеле «Кларидж»29. Номер-люкс на втором этаже, весь забитый мебелью в стиле Людовика какого-то. Все шло не так уж плохо, может, оттого, что каждый из троих как-то перечеркивал другого, и – в порядке исключения – они могли на этот раз притвориться, что им нужна актриса, а не потенциальная развлекалочка – переспал и забыл. Я видела, что Дэн малость перепил, и впечатления он на меня не произвел. Скорее даже разочаровал. По сравнению со сценарием. Почти все время молчал, даже когда нас знакомили. Этакая утомленно-презрительная ухмылка (видимо, был здорово пьян, обычно он с людьми совсем незнакомыми так себя не ведет). Беседу поддерживали Билл и этот Голд. Я почувствовала, что Дэн пытается как-то от них отмежеваться. Тогда зачем он пришел? Кажется, мне тогда подумалось, что в нем есть что-то трагическое. Правда. Как в героях Хемингуэя. Или – как в том человеке из «У вулкана». Ну вы же видите, я опытный и мудрый и тонко чувствующий и настоящий мужчина и в литературе весьма начитан и совершенно растерян и гораздо выше всего этого потому что пьян.

• Предыдущая
• 9/208
• Следующая