Червь - Фаулз Джон Роберт - Страница 71
- Предыдущая
- 71/101
- Следующая
О: Дай досказать – поверишь. Право, поверишь.
В: Да уж не прежде, чем назову тухлую баранину живым ягненком, сударыня. Но вернемся к этой твоей тухлятине. Откуда исходило это сияние, которое освещало явленную тебе картину?
О: С небес.
В: И заливало все вокруг? Подобно солнцу, обратило день в ночь?
О: Нет, дальше все так же простирался мрак.
В: А свечей вы в этом летучем фонарище не приметили?
О: Нет, он был белесый, как летнее солнце. Очертанием круглый, подобный розану.
В: Он висел в небе над капищем?
О: Да.
В: И с места не двигался?
О: Нет.
В: Сколь высоко?
О: Не умею сказать.
В: Так ли высоко, как солнце и луна?
О: Пониже. Не выше как те тучи. Примерно на высоте круглой крыши собора Святого Павла.
В: Шагов на сотню вверх?
О: Я же говорю – не разобрала.
В: Что же, по вашему разумению, удерживало светильник подвешенным на этой вышине?
О: Вот не знаю. Разве большая птица.
В: Или большая лгунья. Вы сказывали, прежде чем полился свет, раздался не то плеск крыльев, не то вой ветра. Плеск или рев – тут различие.
О: Лучше изъяснить не умею. Больше похоже на шелест крыльев.
В: Или свист плети. Услышишь и его, коли поймаю на вранье. Этот работник с указующим перстом и его старик – имели они что-либо в руках?
О: Ничего.
В: Его Милость с ними заговорил?
О: Нет, но шляпу скинул.
В: Как так? Снял шляпу перед обыкновенным плотником и старым хрычом?
О: Все было, как я говорю.
В: Что же они, тоже приветствовали его? Ответили как должно на это изъявление учтивости?
О: Я такого не заметила.
В: Не слыхали вы по угашении света, чтобы кто-нибудь пошевелился?
О: Нет.
В: Не различили вы, все ли они стоят на прежнем месте?
О: Нет, ослепление мое еще не прошло.
В: А шум в небесах? Он продолжался?
О: Все было тихо.
В: К чему же вы все это отнесли?
О: Как я и сказывала, мне подумалось, что Его Милость не тот, за кого я его почла. Спустя мало времени он поднялся и помог мне встать наземь. И руки пожал, как бы в знак благодарности. А потом, хоть было темно, поглядел мне в глаза и молвил: «Вот такую, как вы, я и искал». Поворотился к Дику – тот уже тоже поднялся с земли, – и они обнялись. Не как хозяин со слугой – по-братски, словно бы радовались доброму исходу дела.
В: Не делалось ли между ними каких знаков?
О: Нет, просто прижали друг друга к груди.
В: А дальше?
О: Его Милость вывел нас из каменного круга. Тут он остановился и вновь заговорил со мной и велел никому не открывать, что я видела этой ночью.
Что мне от этого никакого вреда не приключилось и не приключится. И что, хоть по виду это чудеса, но страшиться их нет причины. При этих словах он опять пожал мне руки, еще сердечнее, словно бы желая уверить, что его любезное обращение более сродно с его истинной натурой, чем кажется.
В: Что вы ответили?
О: Что буду обо всем молчать. А он сказал: «Хорошо. А теперь ступай с Диком». И мы удалились, а Его Милость остался. Ненадолго: не успели мы доехать до постоялого двора, как он нас нагнал.
В: Вы не обращались к нему за разъяснениями?
О: Весь тот короткий остаток пути до постоялого двора он ехал чуть позади нас. А как въехали во двор, сейчас же пожелал мне доброй ночи и поднялся к себе, оставив Дику расседлать его коня и поставить в конюшню. Я тоже прошла в свой покой.
В: А Дик, управившись с конем, за вами?
О: В ту ночь я его больше не видела.
В: Хорошо. Ответьте мне теперь вот на что. Первое, вы уверили Джонса, будто Его Милость представил-таки вам причину, для которой вы отправились на капище, – а именно, что он, следуя непристойному суеверию, имеет в предмете познать вас телесным образом на этом месте. Далее, вы насказали Джонсу про арапа, соколом слетевшего на каменный столб и чуть было на тебя не прыгнувшего, про смрад падали и не знаю про что еще – словом, изобразили совершеннейшее дьявольское видение. Так ли?
О: Я солгала.
В: Она солгала! Касательно лжи, сударыня, можно сказать неложно: солгавший единожды и в другой раз солжет.
О: Теперь я не лгу. Я показываю под присягой.
В: Что же ты Джонсу наплела таких беспримерных небылиц?
О: Поневоле пришлось: мне нужно было внушить ему, что его вовлекли в очень скверное дело, и тогда из боязни, как бы его не причислили к злоумышленникам, он станет обо всем молчать. Я про это еще расскажу. И отчего солгала, расскажу.
В: Расскажете, всенепременно расскажете. Нашли вы на другой день, что Его Милость переменил свое обхождение?
О: Я эту перемену видела от него лишь один раз – когда он оборотился, подождал нас, придержав коня, посмотрел на меня со вниманием и спросил:
«Все ли с вами ладно?» Я отвечала: «Все», – и хотела продолжить разговор, но он вновь поехал вперед, как бы показывая, что беседовать дальше не имеет охоты.
В: Что вы подумали о зрелище, будто бы виденном вами среди камней?
О: Что на этом месте лежит заклятие, что здесь некая великая тайна. Что мне было явлено знамение, но оно не предвещает дурного. Я же говорю: я уверилась, что оно не дьявольского порождения, и страхи мои пропали.
В: А к чему вы отнесли слова Его Милости, будто бы сказанные вам после – что такую, как вы, он и искал?
О: К тому, что во мне он нашел то, что чаял найти.
В: Что же?
О: Что я грешила и должна отжениться от греха.
В: Как так? Не сам ли он побуждал вас ко греху и любодейству?
О: С тем лишь, чтобы я яснее это увидела.
В: Стало быть, он искал не того, про что мы думаем, – средство от своего бессилия?
О: Он искал того, что и случилось той ночью.
В: Надеялся, что обыкновенная шлюха вызовет чудо, превосходящее всякое вероятие? Вы это разумеете? И чудесные пришельцы удостоили посещением не его, а вас? Не стоял ли и он коленопреклоненный подле вас – у ваших ног?
О: Так только представлялось, что это я их вызвала. Ведь я оказалась там не своей волей, но его произволением. Я была у него в услужении.
В: И кто, по вашему суждению, были эти незнакомцы?
О: Этого я тебе пока не открою.
В: Довольно юлить! Вы, сударыня, перед лицом закона, а не на радениях у своих пророков. Больше я дальних отлагательств не потерплю.
О: Придется потерпеть, мистер Аскью. Если я расскажу теперь же и открою намерение Его Милости, ты лишь посмеешься и не дашь мне веры.
В: Нынешнее твое упрямство еще несноснее прежнего блудодейства. Что ухмыляешься?
О: Право же, я не над тобой.
В: Все равно тебе, сударыня, от моих вопросов не увернуться.
О: Как и тебе от Божией десницы.
В: Что же Дик? Он тоже на другой день переменился?
О: Только не со стороны своей похотливости.
В: Как она проявилась?
О: В дороге.
В: Что в дороге?
О: Его Милость уехал вперед, а Браун и Джонс отстали.
В: И что же?
О: Этого я не скажу. Его обуяла похоть, которая уподобила его скоту или нераскаянному Адаму.
В: И вы ее удовольствовали?
О: О прочем – ни слова.
В: Где-нибудь в кустах при дороге?
О: О прочем – ни слова.
В: Что приключилось в Уинкантоне?
О: Его Милость меня к себе не призывал. Один только раз, вскоре по прибытии. И потом еще велел мне передать Джонсу, что сей же час желает с ним говорить.
В: Вам известно, о чем?
О: Нет.
В: И больше Его Милость вас в тот вечер не тревожил?
О: Нет.
В: Дик опять с вами уединился?
О: Да.
В: И вы с ним легли?
О: Да.
В: Не утомили вас его домогательства?
О: Я им уступала, как и прежде, но уже не как блудница.
В: Иными словами, из сострадания?
О: Да.
В: А не распалил ли он твое женское сластолюбие?
О: Это не твоя забота.
В: Стало быть, распалил, так? (Non respondet.) Долго ли он пробыл у вас в почивальне?
О: Как обыкновенно. Когда я пробудилась, его уже не было.
- Предыдущая
- 71/101
- Следующая
