Ничьи Земли (СИ) - Рысевич Таня - Страница 15

Стоило смолкнуть последнему слову вождя, как раздался гулкий звук. Как только звук умер, ему вслед раздался ещё один. Размеренно и раскатисто над поляной разносилось бумммм… Бумммм… Буммм… Источником звука был большой бубен в руках мужчины, стоящего позади Белых. Он был очень высоким по меркам Лесного Народа, телосложением напоминал Дона — такой же длинный и сухощавый. Его движения были исполнены неторопливого достоинства. Ударяя в бубен, мужчина пританцовывал на месте, поворачиваясь и наклоняясь и Искра была готова поклясться, что в его то ли светлых, то ли седых волосах, спускающихся до плеч, не было именной косички.

Большому бубну ответил другой, из части круга напротив той, где сидели путники. Тот бубен был поменьше и звук его был выше и быстрее затихал. Второй бубен выбивал более сложный ритм, в промежутке между двумя ударами большого, он успевал откликнуться трижды.

Третий бубен раздался за спиной Искры. Он был больше второго, но меньше первого и его удары были будто бы эхом большого бубна, лишь на мгновение отставая от него.

На четвертом бубне, на дальней стороне поляны, играла молодая девушка. Её бубен был самым маленьким и торопливым. Иногда он смолкал и тогда девушка закрывала глаза, покачиваясь в такт большому бубну и дожидаясь момента, когда ей снова нужно вступить.

На утоптанную площадку вышел юноша и начал исполнять странный танец. Или это был не танец, но что тогда? Вот, под один ритм маленького бубна он пробежался по кромке вытоптанного места, странно пригнувшись. Потом смена ритма — и вот юноша двигается прерывисто и осторожно, будто крадётся. Сильный удар, несколько прыжков и последний, самый длинный прыжок, из которого он приземляется, кувыркнувшись по земле. Юноша встаёт на ноги и замирает ровно тогда, когда замолкает малый бубен. Или это девушка закончила играть в тот момент? Однако, её ритм продолжал идеально гармонировать с остальными тремя бубнами. Все четверо подстраивались под танцующего? Искра не могла этого понять. Гармония мелодии и танца была просто захватывающей.

Каждый раз, когда замолкал малый бубен, юноша замирал, логически заканчивая эту часть танца, после чего его поведение менялось. Порой он вел себя так, будто сейчас оторвется от земли и взлетит. Порой он пригибался так низко, что полз, касаясь животом земли. Искре казалось, он рассказывал какую-то историю, только в каждой части разную. Тут началась новая часть и девушке вдруг показалось очень знакомым то, как юноша двигался. В его походке было так же что-то очень похожее на первую часть, с которой все начиналось. Юноша вдруг остановился и оскалился и Искру осенило — точно так же бегала Юна. Псица и правда очень внимательно следила за танцором. Когда тот оскалился, шерсть на её загривке поднялась, но тут же опустилась, стоило ему изобразить другое. Искра поняла, что каждая часть танца изображала какое-то животное. Хранительница узнала зайца, белку, сову, но гораздо больше было зверей, которых она вроде бы узнала, но не смогла вспомнить их названия. Искра глухо затосковала. Иногда ей так не хватало потерянной памяти!

В тот момент, когда юноша замер в центре полянки лицом к вождю, все четыре бубна ударили одновременно и смолкли. Черный Волк поднялся.

— Благодарю тебя, Русый Лис за твой танец! — провозгласил вождь.

Вождь низко и почтительно поклонился танцору. Русый Лис ответил ему тем же, после чего удалился.

— А теперь пусть выйдут на полянку младенцы, ждущие того, чтобы стать детьми, — выкрикнул вождь.

Зрители отозвались радостным гулом, и на арену тут же выбежали дети возрастом где-то трех-четырех лет.

— Странные у них младенцы, — проворчал Дон. — Младенцы должны лежать в пеленках и орать.

— Младенцем считается ребенок до первой бусины, — объяснил Корон, но по непонимающим взглядам, вдруг обратившимся на него, понял, что этого объяснения недостаточно. — Возраст у Лесного Народа отмеряется бусинами. Тому, кто хорошо показал себя на празднике, выдают бусину. Получивший одну бусину превращается из младенца в ребенка, четыре — становится по всем законам взрослым. Дальше бусины всё так же выдаются, но их количество уже не играет роли в плане прав и обязанностей. Но если получишь шестнадцать, тебя будут очень уважать.

— А если никогда не получишь бусин — на всю жизнь останешься младенцем? — спросила Ависар.

— Нет, — улыбнулся Корон, — после четырёх лет точно станешь ребенком, в шестнадцать — взрослым. Но, получая бусины, ты доказываешь, что действительно достоин считаться тем, кем считаешься.

— Почему у них все завязано на четыре и шестнадцать? Четыре бубна, шестнадцать зверей, четыре года, шестнадцать лет, четыре косички? — спросил Маиран.

— Четыре — священное число. А шестнадцать — это четыре раза по четыре. Но почему четыре так важно, я не знаю, — пожал плечами Корон.

— Четыре — то число, на котором стоит мир, — пояснил кто-то из сидящих рядом Детей Деревьев. — Даже у вас по четыре Ордена в каждом направлении.

— Но направлений-то всего три, — возразил Дон.

— Это ваши проблемы, если вы не смогли довести дело до конца, — усмехнулся разговорчивый юноша.

А тем временем каждый ребенок подходил к вождю и тот негромко говорил что-то на ухо. Всего детей было около десятка. Они тихо и как-то пришибленно столбились на вытоптанной площадке. Черный Волк встал и начал громко и медленной читать странный стишок.

Оленица и Орёл встали на упавший ствол,

Горностая и Сову разглядели наяву.

Заяц спрятался за ствол, чтоб его не съел Орёл,

Но тот Птиц не хочет есть, Ёж принес дурную весть.

Стишок оставил Искру в недоумении. Он был дурацким и непоэтичным. После изысканной красоты первого танца он казался грубым и неуместным. К тому же читал Чёрный Волк медленно, чётко и совершенно без выражения. Однако почти сразу стало понятно, почему дело обстоит именно так.

Дети слушали вождя и изображали то, о чём он говорил. У каждого ребёнка была своя роль. Каждый изображал определённого зверя. Причём дети не только совершали те действия, о которых повествовал немудрёный сюжет стишка, но и, подобно Русому Лису, пытались передать повадки зверя, пусть и не с таким мастерством, как взрослые.

— Горностайчик-то как живой… — мечтательно протянула Наяна.

Искра обернулась к скрытнице и чуть не подпрыгнула от неожиданности. Наяна улыбалась. Улыбалась совершенно обычной доброй человеческой улыбкой, пусть и сдобренной лёгкой хитринкой. Искра впервые видела Наяну такой беззаботной. Скрытница с удовольствие смотрела на детей и, казалось, совершенно не собиралась скрывать, что зрелище ей нравится. От этой улыбки Наяна выглядела лет на десять моложе, почти девочкой.

Искра от удивления так увлеклась наблюдением за Наяной, что чуть не пропустила конец представления. Стишок закончился, дети поклонились Белым и зрителям и столпились на площадке, внимательно смотря на вождя. Тот шептался о чём-то с белой Росомахой.

— Я благодарю всех вас за ваши истории. Трое из вас показали, что Лес живёт в их сердце! — наконец, объявил Чёрный Волк. — Пусть подойдут ко мне те, кто были Горностаем, Ежом и Волчицей.

Два мальчика и девочка подошли к вождю, остальные дети вернулись на места, стараясь скрыть разочарование.

— Вот твоя нить, Рыжий Кот, и пусть она даёт тебе связь с друзьями, — сказала Чёрный Волк, протягивая нитку с одной бусиной мальчику, игравшему Горностая. Тот радостно принял её, поднял над головой, показывая толпе и издал радостный мурлычащий звук. Толпа отозвалась поздравительным гудением.

— А твоя нить, Русый Барсук, пусть ведёт тебя вдаль, когда придёт время, — второй мальчик с поклоном принял нить и прижал её к груди. Его тоже поздравили.

Девочке, игравшей Волчицу, бусину вручила Белая Росомаха.

— Вот твоя нить, Бурая Мышка, и пусть эта бусина напоминает тебе, что бояться не нужно, — посоветовала ведунья.

Девочка взяла нитку, уронила её и, окончательно смутившись от всеобщего внимания, вдруг схватила Чёрного Волка за штанину и спрятала лицо в его одежде. Вождь рассмеялся и ласково погладил девочку по голове. Отцепил её ручки от своей одежды, поднял нитку с бусиной с земли, намотал девочке на руку. Мышка опять попыталась было спрятаться, но тут подошла женщина, видимо ей мать. Женщина и вождь обменялись такими добрыми и гордыми улыбками, что Искра отбросила последние сомнения в том, что Мышка — дочь Чёрного Волка.