Пожиратель Чудовищ. Часть 2 (СИ) - Розин Юрий - Страница 45

Я не расстраивался и не злился. Прекрасно понимал, что охота даже в обычном лесу на обычного зверя может занимать долгие дни.

Однако тот факт, что следующим утром я проснулся в сорок восьмом дне из пятидесяти отведённых мне Пятью Великими, и не успокаивал меня тоже.

Правда, было довольно очевидно, что я в любом случае проживу куда дольше пятидесяти дней. Как минимум потому, что на территорию Фирсторна Йольд и остальные ни за что бы не полезли. Так что пока я оставался вместе с карательной экспедицией в Непроходимой Чаще, от Пятёрки Великих был защищён.

Вот только я не мог, да и не хотел, сидеть в этом лесу всю оставшуюся жизнь. А те пятеро, что-то мне подсказывало, даже если я убью Кантарику на пятьдесят первый день, всё равно придут по мою душу, когда я выйду из Чащи.

Они изначально хотели убить меня и пощадили только потому, что испугались последствий и гнева Палема. О том, что Палему до меня не было ровным счётом никакого дела, а также о том, что я сам мечтал прикончить ублюдка, я им, разумеется, ничего не говорил.

Пятьдесят дней на убийство Кантарики были не столько реальным заказом, сколько поводом, когда я не выполню их требование, на «легальной» основе сказать: «Сам виноват».

Понятно, что смерть медведицы в теории могла их настолько умаслить, что они бы забыли о моём убийстве напрочь. Но вероятность этого мне виделась где-то в районе тридцати-сорока процентов. Слишком мало, чтобы я мог со спокойной душой искать Кантарику все две недели, что длилась экспедиция.

Мы снова выдвинулись затемно. А благодаря тому, что лагерь сам по себе продвигался вглубь Чащи, добрались до поляны на этот раз к восьми утра. И вновь началось прочёсывание местности.

Час, другой, третий, пятый… солнце, преодолев свою высшую точку, стало двигаться обратно к горизонту, к четырём часам дня начало постепенно темнеть. Я уже думал, что и сегодня мы не сможем ничего и никого отыскать.

Но затем откуда-то со стороны донеслось очень тихое эхо хлопка, а один из моих бойцов, взмыв над деревьями, подтвердил, что видит вдалеке вспышку ракеты.

На полной скорости мы рванулись на сигнал и меньше чем через четверть часа выскочили на активно улепётывавшую другую группу. Вслед за ними, тяжело бухая огромными лапами, ломилась покрытая мелкими веточками медведица размером с самосвал.

Нашёл. Не замедляя ход, я достал из кармашка на поясе белую пилюлю и закинул в рот.

Бога я уже убил. Теперь пришла пора убить ДЛЯ богов.

Кантарика была довольно большой, больше слона. Но для меня нынешнего, для которого слон уже не показался бы великаном, она не выглядела как-то особо внушительно.

К тому же, сосредоточенная на погоне за ребятами из моего отряда, она не успела вовремя среагировать на моё появление. Так что наша встреча с питомицей Фирсторна оказалась для последней довольно жёсткой.

Кивнув Сколю, я рванулся вперёд. Метров за семь до цели земля под моей ногой вздыбилась, отправляя меня вперёд. И после того как я сам оттолкнулся изо всех сил от созданного трамплина, моя итоговая скорость, думаю, превысила возможности болида формулы-1.

Медведица весила тонн двадцать. Гигантская туша высотой около пяти метров в холке. Вот только я весил почти две с половиной тонны.

Да, разница, считай, в целый порядок. Но когда эта разница, сгруппировавшись и походя на огромное пушечное ядро, врезается в бок на скорости около четырёхсот километров в час, становится уже не до математики.

Кантарику смело с места и впечатало боком в ближайшее дерево. Я от столкновения на такой скорости ощутил дичайшие перегрузки и то, как перемешиваются в животе кишки.

Самой медведице при этом должно было быть куда хуже. Но уже через секунду она, взревев так, что у меня едва не лопнули барабанные перепонки, отбросила меня в сторону. И не ударом лапы или головы, а просто качнув вбок корпусом, скорее даже пихнув, чем ударив.

Физическая мощь, скрытая под шерстью из крошечных веточек, превышала даже то, что демонстрировал донный дьявол. А ведь у него, в отличие от Кантарики, был Дар силы.

Кувыркнувшись в воздухе, я приземлился на спружинившую землю, погасившую почти весь импульс столкновения. Сколь свою работу выполнял на отлично.

— Стихийники! — рявкнул я как можно громче, чтобы услышали даже та группа, что ещё не догнала нас, но чьи ауры я уже видел на подходе. — Дезориентируйте её и замедлите! Разрушительная магия всё равно не подействует! Бойцы! Играйте от защиты! Не лезьте на рожон! Атака на мне!

В следующее мгновение лес вокруг нас погрузился в хаотичный магический ад.

Мощь одарённых пиковых пятых и шестых ступеней, хотя они и не были решающей силой в этом конкретном бою, вообще-то была действительно огромной.

Если фаерболы — то размером с дом. Если контроль растений — то сразу на площади в сотни квадратных метров. Если превращение земли в болото — то это будет такое болото, что в нём утонет даже круизный лайнер. Однако многие из заклинаний, которые стихийники могли бы применить, они не применяли из-за наличия бойцов ближнего боя.

Вообще, обладатели Дара силы могли выкрутиться из многих сложных ситуаций. Огонь на них не действовал из-за крайней устойчивости тел, древесные корни можно было разорвать, а из болота выскочить, воспользовавшись тем, что физическая мощь была совершенно непропорциональна весу тела.

Однако это, фактически, было равнозначно стрельбе по своим ногам. Магия стихийников в таком случае не полностью достигала противника, а бойцам было необходимо думать ещё и о защите от магии своих же союзников.

К тому же реальными противниками магов таких высоких ступеней могли стать лишь соответственно сильные монстры. А на них, как и на обладателей Дара силы, такие простые приёмы не действовали.

А потому, хотя маги высоких ступеней могли применять невероятно масштабную магию, в большинстве случаев они этого не делали. Вместо этого они сосредотачивались не на размахе, а на эффективности.

Фаербол размером с дом мог быть заменён огненным копьём из концентрированного пламени, куда более горячим и разрушительным. Вместо обычного леса на площади целого поля можно было вырастить один древесный корень, по прочности в десятки раз превосходящий сталь. А зыбучие пески, точечно засасывающие ноги врага и не отпускавшие, как бы он не вырывался, были куда эффективнее просто очень большого болота.

Тем не менее, в момент, когда девять стихийных магов, каждый из которых мог бы в одиночку вырезать весь королевский клан Тхалсы, одновременно использовали свою магию на площади в несколько десятков квадратных метров, окружающему миру пришлось ой как несладко.

Жар пламенного копья от двух наших магов огня, ударившего в морду Кантарики, в секунду заставил вспыхнуть траву и сухую кору окружающих деревьев.

Корень — совместное заклинание магов дерева и стали, на вид настолько плотный и гладкий, будто действительно был металлическим, обвивший левую заднюю лапу медведицы, начал буквально вытягивать жизнь из всей окружающей фауны, лишь усугубляя эффекты огненной магии.

Зыбучие пески, хоть и появились лишь под правой передней лапой Кантарики, судя по тому, насколько вдруг стали зыбкими и неустойчивыми создаваемые Сколем платформы, косвенно воздействовали вообще на всю почву в окрестностях.

Водная и ледяная магии, объединившиеся в сковавший правую заднюю лапу айсберг, высушили воздух ещё сильнее и, вопреки логике, подняли его температуру на несколько десятков лишних градусов.

От молнии, заставившей шкуру Кантарики искриться будто рождественская ёлка, в стороны словно капельки стали разлетаться десятки и сотни шаровых разрядов, насквозь прожигавших даже толстенные стволы древних исполинов.

Однако самым эффектным, на мой взгляд, было заклинание от моего лучшего приобретения на эту экспедицию.

Его звали Зайв и он точно не был красавчиком. Сгорбленный, низенький, одна нога заметно короче другой, на голове здоровенная плешь, глаза, посаженные настолько широко, что он становился похож на жабу, щербатый рот.