Смертник из рода Валевских 10 (СИ) - Маханенко Василий Михайлович - Страница 15

Метаморф оказался жив и располагался в последней пещере этажа вместе с уже привычным плюхом выверта, что закрывал проход на нижний уровень. Какое-то время пришлось потратить, чтобы рассмотреть метаморфа, пытаясь понять, с какой стороны к нему подступать — чудовище оказалось из механики изнанки и практически все внутренние органы находились снаружи. Да и сам он походил на варёную сардельку со вскрывшейся оболочкой. При этом тварь обладала повышенной тёмной аурой. Она находилась всего лишь на пятнадцатом этаже, тем не менее давила на организм так, словно прокачана была уровня до тридцатого. Заниматься адаптацией к тьме здесь и сейчас я посчитал ненужным, так что «Рывком» очутился рядом с монстром и вонзил в него сразу две руки, стараясь не касаться наружных органов. Мне не нравился их цвет — он был слишком нездоровый. Словно это не органы, а какая-то опухоль, наполненная ядовитой гнилью. С этого ненормального разлома станется и такое!

Собственно, так я и спускался — копьём расчищал комнату, добивал тварей с ценными сущностями, шёл дальше. И продолжалось это до тех пор, пока я не встал, как вкопанный, не в силах продолжать спуск. Очередное копьё сломалось и поглотилось гнилью, так что остатки тварей в пещере тридцатого уровня пришлось добивать «Тёмным шипом» и мифриловой перчаткой. Я даже сделал несколько шагов в последнюю пещеру, где располагался закрывающий проход плюх, но тело скрутила чудовищная боль — тьма разлома меня всё же догнала. Колец на блокировку тьмы на мне не было, до тридцатого уровня я добрался на морально-волевых. Но у всего есть предел, в том числе и у моего героизма. Включив «Лечебную ауру», выгоняя плесень из пещеры, я уселся у стены и устало закрыл глаза, периодически озаряя себя « Лечением». Если верить Бездне, объединённый со способностью камень поддержки должен облегчать страдания, вот только я ничего похожего не наблюдаю. Что с лечением, что без него — плохо было одинаково.

— Как успехи? — вскоре послышался голос Кималя Саренто. — Уже на пятидесятом уровне, небось?

— Тридцатый. Сижу, наслаждаюсь местной фауной.

— Да, успел увидеть в записной книжке. Элеонора показывает картинки и зачитывает параметры тварей, как какой-то вымышленный роман. Плохо, конечно, что до пятидесятого уровня ты ещё не дошёл, но для первых суток тридцать уровней такого интересного разлома тоже нормально. Что по добыче?

— Вы сейчас серьёзно⁈ — разозлился я. — То есть больше ни о чём думать не можете, кроме добычи?

— Но тебе легче же стало? — усмехнулся Кималь Саренто, заставив меня умолкнуть. Действительно — гнев помог справиться с текущим состоянием. Я даже вдохнуть полной грудью смог. Гнев, конечно, не самый лучший помощник при покорении разломов, но сейчас он помог мне идеально. Я даже сумел подняться на ноги и, сверившись с данными нематериального рюкзака, создал вокруг себя небольшой купол. Стало темно, но, когда я включил освещение, результат мне понравился — намёков на тёмный туман здесь не было. На всякий случай я несколько раз активировал «Лечебную ауру», изгоняя остатки разъедающей всё гадости и открыл забрало. Жжения не было. Вытащив кусок хлеба, я подержал его в воздухе — если гниль где-то спряталась под куполом, то она обязательно набросится на еду. Ничего не происходило — хлеб оставался хлебом.

Так была решена проблема питания, однако долго насладиться спокойствием под куполом не получилось — гниль тридцатого уровня разъела сформированный мной купол за час. К этому моменту мне удалось сделать все важные дела и улечься отдыхать. Когда на меня посыпалась пыль, я уже спал. Тридцать уровней за сутки — действительно неплохой результат для любого покорителя разломов. Тем более что мне приходилось работать, а не спокойно шествовать мимо тёмных тварей.

Следующие семь дней я могу описать как… работу. Тяжёлую, с нотками садомазо, но всё же работу. В среднем в день мне удавалось проходить пять уровней. Больше тело не вывозило. Мало того, спать приходилось не на максимально доступном мне уровне, а чуть выше — там, где я ещё не адаптировался, организм не отдыхал. Начиная с тридцать пятого уровня я открыл охоту на усли, но первая же попытка показала всю ненадёжность этого мероприятия. На такой глубине гниль оказалась настолько концентрированной, что стальной ящик разъедало раньше, чем я успевал засунуть в него жёлтый шарик. Потеряв все ящики, я с раздражения пнул бедолажного усли, вынуждая его меня атаковать. Существо, что было прозвано летающей смертью за свою скорость и миниатюрные размеры, умудрилось доставить мне несколько неприятных минут — оно ловко уходило от моих ударов и постоянно высекала искры из «Золотистого купола защиты». В общем, в этом плане мне не повезло и, как кажется, не повезёт и в будущем. Чтобы найти себе тёмных высокоуровневых тварей, нужно создавать дополнительное устройство для мифрилового доспеха — твари должны жить не в отдельных ящиках, а в самой броне. Осталось только придумать, каким образом ограничить их тёмную ауру — мифриловый доспех не защищал от тьмы.

На сороковом уровне начали появляться новые существа. Те, кто непосредственно относился к механике изнанки. В отличие от обезображенных кронов, рапсов, да даже метаморфа, эти выглядели довольно приемлемо. Во всяком случае их внешний вид не вызывал желания блевать. Однако скорость, сила и прочность этих гадов оказалась настолько огромной, что на одну пещеру начало уходить одно копьё. Материалов у меня осталось мало, так что пришлось вернуться к изначальному варианту и делать копьё из того, что было под рукой. Мне и без того было плохо, теперь после каждой пещеры приходилось делать большую паузу, приводя себя в порядок. Это ещё сильнее замедлило мой не самый быстрый спуск, но иного выбора у меня не было. Начиная с сорокового уровня твари не реагировали ни на тёмное зеркало, ни на «Лечебную ауру». Едва я появлялся в пещере, как все, кто в ней находился, бросали свои важные дела и стремились меня сожрать. Неприятно, конечно, но терпимо.

Во всяком случае, было терпимо до шестидесятого уровня, которого я достиг через неделю после начала покорения разлома. Как только начались угодья выверта, моя скорость продвижения стала нулевой. Стоило спуститься по винтовой лестнице в первую пещеру шестидесятого уровня, как организм просто заклинило. Не помогало ни «Лечение», ни гнев. Вообще ничего. Меня спасло только то, что тварей в пещере не было. Только плесень, что превратилась из грязно-зелёной в просто зелёную. Яркую, кислотную, ядовитую. Купол, что я поставил вокруг себя, продержался всего десять секунд. Тем не менее эти десять секунд позволили мне развернуться и сделать несколько шагов обратно на пятьдесят девятый уровень. Конечно, далеко я не ушёл и как только купол развеялся, рухнул ничком, но направление было выбрано верным — голова оказалась на лестнице. Там, где влияние шестидесятого уровня было не таким огромным.

Мне потребовались сутки, чтобы прийти в себя и выползти наверх. Большую часть времени я провалялся в беспамятстве и, стоило тьме шестидесятого уровня остаться позади, ощутил дикий голод. Купол на этом этаже продержался пять минут, что позволило мне сожрать кучу еды, а также оценить своё состояние — я вновь стал походить на высохшую мумию. Даже «Лечение» не помогало — организм был высушен до отказа. Хорошо, что у меня воды было много — она проваливалась в меня, как в песок пустыни. Всё же разница между пятьдесят девятым и шестидесятыми уровнями оказалась колоссальной.

— На всякий случай напомню, мой забывчивый наставник, через четыре дня состоится коронация наших горячо любимых императриц, — раздался голос Кималя Саренто. Маг старательно не дёргал меня несколько дней, прекрасно понимая всю сложность прохождения разлома. Вся информация о моих страданиях (на самом деле только о новых тварях, особенностях окружающей среды и полученной добыче) автоматически передавалась в записную книжку, что хранилась в сокровищнице Кострища. Элеонора, как её хранитель, рассказывала о моём прогрессе, так что все были в курсе моих успехов. Разве что Алия и Наира периодически связывались со мной и рассказывали, как сильно они меня любят. Видимо, Кималь Саренто потребовал, чтобы меня поддерживали.