Лейтенант Хорнблауэр - Форестер Сесил Скотт - Страница 2

• Предыдущая
• 2/77
• Следующая

– Капитан приближается, сэр, – торопливо доложил вахтенный мичман.

Хорнблауэр молниеносно поднес к глазам подзорную трубу и устремил ее на движущуюся к ним лодку.

– Совершенно верно, – сказал он. – Бегите на нос и скажите мистеру Бакленду. Боцманматы! Фалрепные! Поживей!

Капитан Сойер поднялся через входной порт, приложил руку к полям треуголки, приветствуя офицеров, и подозрительно огляделся. На корабле царил полный хаос, как всегда перед дальним плаванием, но это едва ли оправдывало косые быстрые взгляды, которые бросал по сторонам Сойер.

У капитана было крупное лицо и длинный крючковатый нос, которым он, стоя на шканцах, поводил из стороны в сторону. Сойер заметил Буша; тот подошел и доложился.

– Вы поднялись на борт в мое отсутствие, так ведь? – спросил Сойер.

– Да, сэр. – Буш несколько удивился.

– Кто сказал вам, что я на берегу?

– Никто, сэр.

– Тогда как вы об этом догадались?

– Я не догадывался об этом, сэр. Я не знал, что вы на берегу, пока мне не сказал мистер Хорнблауэр.

– Мистер Хорнблауэр? Так вы знакомы?

– Нет, сэр. Я доложился ему по прибытии на борт.

– Значит вы втайне от меня успели перекинуться несколькими словами с глазу на глаз?

– Нет, сэр.

Буш собирался было добавить «конечно, нет», но смолчал. Пройдя суровую жизненную школу, Буш научился не произносить лишних слов в разговоре со старшим офицером, склонным к раздражительности, что для старших офицеров вообще характерно. В данном случае раздражительность казалась еще более неоправданной, чем обычно.

– Я хочу, чтоб вы знали: я не позволю никому сговариваться у меня за спиной, мистер… э… Буш, – сказал капитан.

– Есть, сэр.

Буш встретил испытующий взгляд капитана со спокойствием ни в чем неповинного человека, но при этом изо всех сил постарался скрыть свое изумление, а так как актер он был никудышный, борьба эта отразилась на его лице.

– Ваша вина написана у вас на физиономии, мистер Буш, – сказал капитан. – Я это запомню.

С этим он повернулся и пошел вниз, а Буш, стоявший до этого навытяжку, расслабился и обернулся к Хорнблауэру, чтобы выразить свое изумление. Ему очень хотелось порасспросить о необычном поведении капитана, но слова застряли у него в горле при виде деревянного, ничего не выражающего лица молодого офицера. Буш отвернулся, удивленный и немного обиженный. Он уже готов был записать Хорнблауэра в капитанские прихлебатели – или вместе с капитаном в безумцы – когда краем глаза увидел, что голова Сойера вновь появилась над палубой. Видимо, у основания трапа тот решил вернуться, чтобы захватить врасплох обсуждающих его офицеров – и Хорнблауэр знал привычки своего капитана лучше, чем Буш. Последний усилием воли заставил себя выглядеть естественно.

– Можно мне попросить у вас пару матросов, чтобы отнести вниз мой рундук? – спросил он, надеясь, что слова его не покажутся капитану такими вымученными, какими они прозвучали в его собственных ушах.

– Конечно, мистер Буш, – сказал Хорнблауэр совершенно официально. – Позаботьтесь об этом, пожалуйста, мистер Джеймс.

– Ха! – фыркнул капитан, снова сбегая по сходням.

Хорнблауэр, глядя в сторону Буша, слегка приподнял бровь, но это был единственный знак, что поведение капитана несколько необычно. Буш, спускаясь за своим рундуком в каюту, с отчаянием осознал, что на этом корабле никто не решается открыто высказывать свое мнение. Но «Слава» среди свиста и сутолоки готовилась к выходу в море, и Буш был на борту, по закону – один из ее офицеров. Ничего не оставалось, кроме как философски покориться судьбе. Придется пережить это плавание, если одна из тех причин, которые Хорнблауэр перечислил в первом разговоре, не избавит его от дальнейших хлопот.

• Предыдущая
• 2/77
• Следующая