На всю жизнь и после (СИ) - Шаталов Роман - Страница 1

Конец света для всех людей ничтожен в сравнении с разрушенной жизнью одного человека.

Большой город напоминал бескрайний океан, по которому вместо моряков ходили люди. Они не могли увидеть то, что творится в его глубинах, будто смотрели на водную гладь, а она не пускала их дальше. Город был щелястый, изрезанный тёмными переулками и хранящий в себе пустоты. Обширная территория отдалила людей, даже тех, кто каждый день тёрся плечами в тесных автобусах и душном метро.

Люди стали шумом сами для себя, даже сейчас они не замечают, как вокруг них происходит бойня. Она случилась внезапно — в один миг невиновные стали преступниками, приговорёнными к высшей мере наказания. На них охотились вчерашние друзья и знакомые, с которыми они этим утром здоровались, желали приятного дня, болтали и делились планами. К такому повороту не сможет подготовиться ни одна душа, невозможно даже вообразить себе приготовления к событию, в которое отказываешься поверить. Тем не менее, после этой показательной ночи подобная мысль надолго поселилась во множестве голов.

Виновные старались убежать, но за углом их ждал неукротимый огонь и всепоглощающая тьма. Примерно, одному из десяти удавалось избежать вероломного наказания. Кому повезло меньше, могли наткнуться на слепящий свет и леденящий холод.

По одному из тёмных переулков, который был широким, холодным и безлюдным, бежала женщина с грудным ребёнком на руках, а рядом с ней мужчина. На них была одежда, которую они успели схватить, когда в спешке выбегали из квартиры. Мальчика, которому ещё даже не исполнилось и года, пришлось укутать с головой в серый шерстяной шарф. Молодая пара двигалась достаточно прытко, но их преследователь бежал ещё быстрее. На вид это был обычный мужчина крепкого телосложения в белой рубашке и брюках. Когда он приблизился на расстояние пары шагов, в его руках появился моток цепи. Мужчина сделал рывок и стеганул по лодыжкам сначала женщину, а затем и её мужа. Они упали одновременно; мать успела сгруппироваться и уберечь своё дитя от удара об асфальт. Падение обнажило головку мальчика с красным родимым пятном. Цепь исчезла, и на её месте появился чёрный револьвер, его дуло и камора барабана испускали слабый красный свет. Карающее оружие в татуированной руке было направлено в безразличные лица молодожёнов, только малыш начал морщить веки и лоб. Вот-вот раздастся его плачь.

Летний дождь заставил поредеть улицы большого города. Юноша в чёрной кожаной куртке, который только перешагнул порог совершеннолетия, куда-то торопился, перепрыгивая лужи на тротуаре. Голову покрывал капюшон, а воротником чёрной водолазки он закрыл лицо от назойливых капель, подгоняемых слабым ветром.

Местами вздувшаяся плитка под его ногами принимала на себя фонарный свет, искажаемый рябью от дождинок. Некоторые из этих фонарей, видимо, потухли навсегда. Но вывески бутиков и фары проезжающих мимо машин не позволяли нашему любителю чёрной одежды сбиться с пути или споткнуться о приподнятые плиты.

Оставалось пару кварталов до места, в которое спешил этот юноша. Бесцеремонное опоздание на десять минут было неизбежно. Учителя в школе стёрли языки, нёбо и зубы, ругая его за опоздания. Каждый день незримая магия, сглаз или заговоры не позволяли ему соблюдать расписание. Причины каждый день были разные, в основном, желание посидеть дома после завтрака с кружкой чая в руке и понаблюдать за двором. Нельзя отказывать себе в безмятежных удовольствиях ради своевременного начала тяжёлого трудового дня.

На этот раз причиной опоздания стала его сама любимая еда — пельмени ручной лепки. Кроме того, плотный ужин был обязателен и для его бабушки, с которой он прожил всю жизнь, и для сеанса, на который он сейчас спешил. В пельменях обычно утопал лишь кусочек сливочного масла, который плавясь, растекался по дымящемуся тесту, и больше никаких приправ и соусов не допускалось. Ему нравился первый кусочек с самым насыщенным и искренним вкусом. Подул немного, надкусил меньше половины пельмешка, и по рту вместе с каплями бульона растеклись мясные нотки. День пельменей был раз в месяц, можно сказать, что сегодня святой праздник — точно ничего плохого не должно было произойти.

Он не испытывал волнения или лёгких судорог в теле, обычно они проявляли себя в преддверии чего-то неизведанного. На душе было спокойно — это его решение и оно должно быть исполнено. Мысли о позднем возвращении домой причиняли больше беспокойства, потому что бабушка будет ругать его долго и мучительно. Он не думал о её переживаниях, в голове прокручивалась будущая лекция об опасностях этого мира и непослушании, переходящем все границы. Наш парень уже совершеннолетний, он чувствует себя взрослым, хоть таким является формально. Ему известны его права, но обязанности, как нарочно, туманны. С его возрастом нужно считаться, он больше не ребёнок.

Молодой человек добрался до места назначения и стал напротив двухэтажного здания, неоновая вывеска которого извивалась в форме слов: «Тату-Салон». Он открыл дверь, потревожив дверной колокольчик, его взгляд остановился на мужчине, который сидел за стойкой ресепшена в противоположной от входной двери части комнаты. Расслабленное положение незнакомца резко сменилось на напряжённое; юноше показалось, что на него сейчас смотрит готовая к выпаду змея в обличии человека. Лицо этого мужчины было бледным, застывшим в каменной маске; даже глаза, ровным счётом никак не выдавали его мыслей.

— Добрый вечер, извините, сильно опоздал, — сказал молодой человек и улыбнулся, пытаясь ослабить непонятно откуда взявшееся напряжение незнакомца, — запись на шесть часов.

После этой фразы сотрудник салона расслабился и бросил взгляд на часы справа от него.

— Добрый вечер, сегодня определённо ваш день, записей больше нет, но впредь лучше не опаздывайте, потому что дни бывают разные. Борис, верно? — мужчина встал со стула, уголки его губ растянулись, а глаза сузились. Улыбка была не просто натянутой, в ней даже не было желания быть похожей на настоящую — лицевые мышцы просто сложились в узор.

— Верно, — проговорил Борис тоном человека, который чувствует, что с его собеседником что-то не так. В его голове промелькнула мысль об уходе, но она была проглочена второй: «Это место существует тут уже давно и дурной славой не пользуется».

Юноша снял капюшон, явив на свет люминесцентных ламп свою необычную причёску — спускающиеся до шеи светлые волосы, которые в красный цвет окрашивало родимое пятно. Лицо приятное, кожа бледная, а глаза тёмно-голубые. На вид обычный симпатичный юноша, но красные волосы, которые торчали в разные стороны, не могли не обратить на себя внимание. Борис часто ловил окружающих на том, как их глаза сначала смотрят вверх, а потом только разглядывают всё остальное. В этот раз всё было иначе, сотрудник салона не обратил внимания на пятно, будто его прикрыли ладонью.

Темноволосый мужчина с широкими плечами и острыми чертами лица был выше своего посетителя на голову. Он покинул стойку ресепшена и подошёл к Борису, когда тот продевал куртку в вешалку-плечики. Рукава его белой рубашки были закатаны выше локтей и обнажали предплечья, усеянные татуировками огнестрельного и холодного оружия. Они не составляли единый рисунок, а располагались обособленно; видимо, наносились в разные периоды жизни, хотя и выглядели достаточно свежо.

— Выспались, поужинали, алкоголь не пили? — спросил мужчина.

— Да, — без паузы ответил Борис.

Очевидно, что знание о соблюдении рекомендаций поднимет настроение любому сотруднику, потому что предвещает лёгкую работу.

— Эскиз и расположение мы с вами согласовали. Прошу, — он жестом пригласил Бориса в комнатку рядом со стойкой ресепшена. На этот раз улыбка была не такой широкой, а глаза и голос выражали глубокую безучастность, ощущалась фальшь в его добродушном отношении.