Коловарант. Книга 3. Часть 1 (СИ) - Москаленко Юрий "Мюн" - Страница 14

— А верлуды это кто? — еле выговорил слово Фатей, да ещё его и исковеркав.

У-у как всё запущенно. Надо как-то будет учить-просвещать своих людей. А то привожу примеры, а у моих людей нет никакой ассоциации…и вообще, они не понимают, про что я им говорю и что пытаюсь сказать.

— Это такое домашнее животное, как лошадь, но с двумя горбами и больше её раза в три — отвечаю я.

— Вот бы тогда таких в наши дилижансы запрячь — мечтательно Фатей.

— Не, не выйдет. Они слишком медленные — отвечает ему Зверев. — Я таких-то раз их видел.

М-х. Интересно только где? И тут же в уме вспоминаю басню…вот только не помню, кто написал и написал ли уже. По улицам слона водили…водили — и продолжил фантазировать уже сам — а верблюда тогда забыли. До Тулы их не довели и наш народ не просветили. И как мне быть, и что же делать?… А теперь уже серьёзно. А не расписать ли мне стену будущей моей швейной фабрики большой картиной с разными животными. Африканскими. Так сказать ударим будущим граффити по не окрепшим умам русских современников. Надо над этим серьёзно подумать.

— Так. Всё. Заканчиваем курс учебы на сегодня. Всем проверить ещё раз своё снаряжение и вооружение. Так же ещё раз переспросить всех, кто что делает. Как говорил Суворов — и поднимаю палец.

— Каждый солдат должен знать свой маневр — чуть ли не хором под изумлённый взгляд Зверева отвечают мои бойцы.

— Молодцы. Вперед. Пару часов у вас есть, пока там все уснут — отпускаю их. — Фатей, а ты останься.

Когда другие отошли, ставлю ему отдельную задачу. — Сейчас берешь Николая Шварца и с ним тихонечко выдвигаетесь в сторону, откуда будет атаковать Семён со своими. Там же где-то секрет противников. Засядешь в кустах и подстрахуешь их на всякий случай. Но не больше по одному выстрелу и сразу же отходите. Ты же знаешь, как я не люблю, когда ты участвуешь в перестрелках.

— Ну-у — мямлит он.

— Фатей, прекращай. В случае чего тебя мне будет заменить неким. Даже башкиры Кидрас с Бурзяном и другие с тобой не сравнятся. А про наших я вообще не говорю. Архипу ещё у тебя учиться и учиться — я специально отправляю этих обоих подальше, опасаясь за их жизнь. Явно отстранить я их не могу. Ни они сами, ни другие этого не поймут…но и лишний раз рисковать я тоже не хочу. Поэтому ставлю именно такую задачу.

Время пролетело незаметно. Отряд потихоньку выдвигается на заранее обозначенные позиции. Глаза постепенно привыкают к яркому свету звёзд и луны. Максим с Леонидом начали с саксонцев. Их всего спит восемь человек и с другого края полу потухшего костерка. Потом уже пруссаки. Ещё чуть дальше расположились офицеры, но что удивительно без палатки на попонах своих лошадей. С другой стороны сейчас и ночи очень тёплые, а люди не такие неженки как в будущем.

Все наши в темных одеждах, за исключением Зверева, который рядом со мной. Каждый из нас ползком аккуратно толкает по два нарезных штуцера. В принципе аккуратно преодолеть двадцать пять-тридцать метров каждому для удобной стрельбы не много, хоть и не всем это понравилось. Но и сильных возмущений в процессе обсуждения не было.

У наших головорезов по нескольку специальных хороших засапожных ножа. Их даже можно хорошо метать. Даже если нож и останется в теле жертвы, то потом их найдём. На это я особо уделял ещё во время тренировок внимание. Иногда бегущая или хлещущая фонтаном кровь из раны может выдать наших разведчиков.

Но как это нестранно, но первым отметился Назир. Чуть приподнявшись, запустив стрелу из своего боевого лука. Причём лук расположил горизонтально земле. Что уж они та увидели с Леонидом, я разобрать не смог. Только услышал легкий хлопок тетивы по его кожаному наручу. Помпоны-глушители на тетиве практически заглушили звук самой тетивы.

Мне показалось, что я даже услышал звук своего сердца, так напряг свой слух. Но вроде всё спокойно. Хорошо, что коней мало и все они находятся в другой стороне поляны. Дальше с саксонцами разделались на удивление тихо. Вижу, как две нечёткие тени стали огибать костёр. Мы, как и оговорено, ползём дальше. Сейчас нам надо оставить, хоть и маленький, но костёр за спиной, чтобы он не мешал целиться. Совсем не большой отсвет, но он даёт, искажая расстояние, если находишься рядом. Промахнуться даже с тридцати-пятидесяти метров с сегодняшнего штуцера можно спокойно, особенно ночью. Но пока всё идёт как надо. Я как один из лучших стрелков перемещаюсь на пару со Зверевым к трём охранникам.

Дальше мы окружаем рядовой состав спящих пруссаков. Для нас они самые главные противники, кроме часовых. Трое часовых у пленных, клевающий носом сидящий денщик у спящих офицеров и двое часовых чуть дальше у дороги. Но там уже будут оба Воробьёвых работать. Ну, может ещё им Фатей с Николаем помогут и подстрахуют. Пленных вояк решили не брать. Нам и их пленных дворян хватит, чтобы выяснить обстановку вокруг.

Всё-таки солдаты у пруссаков хорошие. А может это сказался опыт постоянной службы. Он вырабатывается у всех, кто постоянно находиться на грани опасности.

В дальнем конце поляны раздался выстрел, затем ещё один. Значит воробьёвы, не стали орлами и со своим заданием тихо, даже при помощи башкира с луком справиться не смогли, отметил я про себя. Надо будет срочно за это взяться, промелькнула у меня мысль в голове. А потом события, как часто это и бывает, понеслись вскачь. Я чуть ли не синхронно вместе со Зверевым, вскакиваем на коленку и разряжаем штуцера, по заранее распределённым целям. Ещё раньше жестом выбрал, прежде всего, прусского солдата и того, что стоял полуоборотом к нам. Тут же бросаем разряженные штуцеры и хватаем следующие и так же чуть ли не синхронно стреляем в одну, и туже цель. За это время часовой, который стоял к нам спиной, только успел развернуться в нашу сторону и приподнять ружьё к груди. Две пули Минье буквально смели его с ног. А мы тут же падаем, выхватываем пистолеты и разворачиваемся в сторону офицеров. Если есть подранки, в чём я сомневаюсь, то их уже кинулись проверять пара молодых башкиров, которые именно на этот случай были рядом с нами.

Поворот в сторону основной массы противника с револьвером. Так же стою на коленке и держу револьвер двумя руками. Но там, похоже, уже все. Шквал стрел и пуль сделал своё дело. Живых там точно не осталось, слишком большая плотность огня на небольшое количество противников.

Зато слышу ругань молодых башкиров, которые должны были проверить убитых часовых. Разворачиваюсь в их сторону. Зверев так же, чуть ли не синхронно повторяет мои действия. «Будет…будет с него толк» проносится мысль в сознании. Молодые башкиры, оказывается, угрожают двум типам, которые попытались под шумок забраться в закрытую карету. Вот они и наставили, один лук, другой штуцер на непонятно откуда взявшихся мужчин.

— Это кто? — не понял я.

— Пленные попытались удрать — отвечает Толгат, когда мы подошли к нему.

— Хенде хох. Гитлер капут — показываю пленникам револьвером.

Двое поднимают руки.

— Какой гитлер сломался? — не понял ставший рядом со мной Зверев.

Так и хотелось ответить словами генерала Иволгина из фильма — «всё, что знал, всё сказал». Но это буде не правда. Немецкая речь сейчас в Российской империи звучит довольно часто, даже я вольно или невольно стал запоминать слова. Но ту у меня случай особенный. У нас бывших выходцев из СССР, пленные немцывсегда будут, ассоциируется со словами: хенде хот и Гитлер капут.

— Толгат. Не знаю, что там в карете… утром посмотрим — вздыхаю я. — Если кто полезет, стреляйте без разговоров. Показываю на два круга пленников, сидящих рядом. Веди этих шустриков к костру — это я уже к Звереву.

Он им командует, а они так же с поднятыми руками обойдя нас, идут туда, где начали растаскивать трупы. Мы за ними.

— Может руки им опустить — тихонько спрашивает меня Зверев.

— Дойдут и так, Богдан Ростиславович. А то эти двое больно шустрые — отвечаю ему.

Тут им идти совсем ничего. Трупы от костра уже оттащили и кровь, которой было совсем немного, присыпали. Костёр чуть распалили. Исхан уже тащит офицерские попоны. Пленные одеты хорошо, видно, что не слуги и не крестьяне. Да и рожи холенные.