Выбери любимый жанр

Знаменитые петербургские дома. Адреса, история и обитатели - Гусаров Андрей Юрьевич - Страница 3


Изменить размер шрифта:

3

В историю Санкт-Петербурга да и всей страны этот временный дворец вошел тем, что стал последним местом пребывания императрицы Елизаветы Петровны. Государыня скончалась здесь 25 декабря 1761 г., так и не дождавшись завершения строительства каменного Зимнего дворца на набережной Невы.

Недолго простояла грандиозная постройка знаменитого архитектора – в феврале 1767 г. ее разобрали, освободив землю для нового строительства. Интересно, что один из флигелей дворца перевезли в Красное Село, где он простоял до прошлого столетия.

Так обстояло дело до появления на месте Гостиного двора и деревянного Зимнего дворца жилого дома Чичерина, возведением которого в 1768–1771 гг. занимался известный архитектор Юрий Матвеевич Фельтен.

История строительства дома для петербургского генерал-полицеймейстера окружена множеством тайн, и, в частности, доподлинно не установлен автор проекта здания.

В этой связи имя Фельтена упоминается чаще других, хотя документальных подтверждений пока нет. Здесь же вспоминается его работа с Растрелли над возведением Зимнего дворца, с фасадами которого перекликается внешний вид дома Чичерина.

Среди возможных авторов проекта называются также имена двух других петербургских зодчих: Александра Филипповича Кокоринова и Жана-Батиста Мишеля Валлен-Деламота. Постройки этих двух мастеров, а выделить здесь можно здание Императорской Академии художеств и Малый Зимний дворец, еще несут на себе «последние следы барочного духа», что наблюдается и в решении фасадов дома Чичерина.

Генерал-полицеймейстер прожил в доме до своей кончины в 1782 г., а следующим владельцем столь примечательной недвижимости стал его старший сын – вице-полковник Кирасирского полка Александр Николаевич Чичерин.

В 1792 г. дом приобретает князь Алексей Борисович Куракин, тогда советник Экспедиции о государственных доходах при 1-м департаменте Сената. Новый владелец расширяет постройку за счет возведения по набережной реки Мойки трехэтажного флигеля.

При купце А.И. Косиковском, владевшем домом более 50 лет, появился корпус по Большой Морской улице, строительством которого в 1814–1817 гг. занимался архитектор Василий Петрович Стасов.

Каждым новым владельцем в доме Чичерина проводилась реконструкция – сооружались дополнительные пристройки, менялись интерьеры согласно модным веяньям в архитектуре. Так после приобретения дома в 1858 г. купцами Елисеевыми архитектор Николай Павлович Гребенка изменил фасады, отделку залов и комнат. В частности, колонны первого этажа по главному фасаду зодчий заменил пилонами, а круглые оконные проемы угловых частей превратил в прямоугольные. В таком виде дом Чичерина, названный горожанами «домом с колоннами», дожил до наших дней. Конечно, в прошлом веке утеряна вся внутренняя отделка – от эпохи классицизма сохранились лишь пара колонн и пилястр искусственного мрамора в Большом зале на третьем этаже. От Елисеевых остались камины, люстра и паркет в Бальном зале.

Последняя реконструкция дома Чичерина прошла в 2005–2010 гг. по проекту архитекторов А. Свистунова и В. Сергеева (интерьеры), при участии архитектурного бюро И. Ерохова и М. Соснило. Фасады по Невскому проспекту, набережной и Большой Морской улице отреставрированы, как и парадная лестница, Большой зал и интерьеры некоторых помещений. Исторические дворовые флигели полностью снесены – то, что есть, сооружено заново. Над зданием надстроена мансарда, в которой, помимо прочего, устроили большой бассейн. Корпус со стороны набережной реки Мойки полностью реконструировали – исторической осталась только стена фасада.

Дом Чичерина остается весьма заметной постройкой в стиле раннего классицизма. Часть здания по Невскому проспекту выделена колоннадами первого и верхних этажей, причем угловые колоннады формируют полукруглое завершение лицевого фасада. Основной колоннадой выделен центр здания, но здесь, как уже говорилось, первый этаж украшен пилонами, а общее число колонн – 36. Интересной особенностью постройки выступает тот факт, что колонны первого этажа решены в тосканском ордере, тогда как верхние этажи украшают композитные колонны. Оконные проемы в основном прямоугольные, лишь несколько окон полуциркульные. Завершает фасад здания сложный карниз с консолями. От ушедшей эпохи барокко сохранились лишь оконные украшения – разного вида наличники, замковые камни и другие элементы.

Основные парадные залы располагались на третьем этаже. Центральное место занимал Большой двухсветный зал, рядом с ним по линии Невского проспекта находились

Средний двухсветный зал, два промежуточных и два угловых, овальной формы. В эту часть здания вело две парадные лестницы: первая выходила прямо к Большому залу, вторая – к промежуточным залам.

С самого начала дом служил местом жительства не только семьи владельца, но и посторонних лиц, которым сдавались квартиры внаем. Кроме этого, некоторые помещения снимали для торговли и размещения контор. Но обо всем по порядку.

Николай Иванович Чичерин занимал с семьей апартаменты на третьем этаже – это была лучшая часть дома. Они въехали тотчас после окончания отделочных работ осенью 1771 г., а в декабре того же года в «Санкт-Петербургских ведомостях» вышло объявление следующего содержания: «У его превосходительства г. Генерал Полицмейстера в новом доме, что на Невской перспективе, желающим нанять несколько покоев, о цене спросить дворецкого Ивана Ильина». Желающие, конечно, нашлись. С января 1780 г. квартиру в доме в течение трех лет снимал архитектор Джакомо Кваренги. Это обходилось зодчему в 300 рублей ежегодно. Так уж получилось, но квартира в доме Н.И. Чичерина стала первым петербургским адресом великого мастера. На первом этаже помещения снимали купцы.

В лавке итальянца Винченцо Бертолотти (Висенсо Бертолоди) «Болонья» шла торговля овощами, фруктами, табаком, кофе, чаем и сластями. Сам торговец проживал в доме Папанелопуло на Миллионной улице. Книгами в доме Чичерина торговал купец Шаров, сам владевший домом у Морского рынка и несколькими лавками в разных частях города. Позднее, после 1775 г., вместо «Болоньи» в доме работала лавка «Амстердам». В марте 1771 г. в дом Чичерина въехала первая в городе частная типография, которую организовал немец Иоганн Михаель Гартунг. Он получил право от властей печатать книги только на иностранных языках и открыть при типографии словолитную мастерскую для изготовления шрифтов.

Спустя несколько месяцев после начала работы немец подал на высочайшее имя следующее прошение на немецком языке: «Принося всеподданейшее вашему имп. величеству благодарение за дозволение ему иметь собственную типографию и словолитню, представляет, что для заведения оной потребно ему 10 000 рублей; но как он порук по себе представить по незнакомству своему не может, а намерен напротив того сам в России остаться и свою фамилию из Майнца сюда вывезти, то приемлет дерзновение всеподданнейше просить вашего имп. величества пожаловать ему для исправления потребных к тому инструментов и материалов на 10 лет 6000 рублей, которую он сумму в три срока либо отработать, либо готовыми деньгами уплатить обещается. Притом ведая, что в России на казенные типографии издерживается не малая сумма денег, по причине чего и российские книги не могут так дешево продаваться как иностранные, в пользу казны и общества предлагает, не соблаговолено ли будет высочайше некоторый здешний казенного содержания типографии или в них станы помалу уничтожить, либо продать ему. Что же касается до бумаги, то и она подешевле сделается, если указом строго запрещено будет народу бросать на улицу тряпицы, за кои бы он давал всякие мелочи, как-то: ленты, нитки, иглы и прочее; и собрав большое число, отдавал бы оное на бумажную мельницу; ныне же оныя с великим иждивением привозятся из Москвы. Иоган Михаель Гартунг, типографщик и словолитец». В субсидии Екатерина II отказала, и попытка Гартунга организовать свое дело под покровительством русского правительства провалилась.

Работа в типографии шла вяло, так что директор Сенатской типографии Василий Троепольский даже подал 22 марта 1773 г. рапорт, в котором отмечал следующее: «Словолитного дела мастер Гартунг уже от давнего времени не токмо сам ничего не делает, но и за находящимися при словолитной работе учениками совсем почти ничего не смотрит, и по большой части то больным сказывается, то в отлучке бывает; почему и выходит то, что ученики без всякого мастерского присмотра отливают литеры неровны. По усмотрению чего я хотя неоднократно ему говаривал, но он не только меня слушать не хочет, но иногда и великие грубости оказывает, говоря, что я совсем в его дело не мешался. Сверх сего без всякого дозволения отъезжая за город, живет там дни по два и по три, в которое время ученики одни все делают сами без всякого показания». В результате этого доноса генерал-прокурор А.А. Вяземский 28 марта 1773 г. выдал предписание «оного Гартунга из Сенатской типографии исключить и дать ему увольнение». На этом и закончилась история первой вольной русской типографии.

3
Перейти на страницу:
Мир литературы